Возле металлической ограды, отделяющей автостоянку от пятачка ожидания, прохаживается Мельников в штатском костюме и куртке. Смотрит лениво на автомашины, их тут с десяток разного цвета и типа, на молодежную толпу любителей острых фильмов. На Макса не глядит, но преотлично его видит. Мельникову и такой Макс хорош, лишь бы скользкий бомж не сдрейфил, не словчил, указал бы бомбежника по кличке Носарь. Сам вызвался помочь, но вот стоит, курит, условного знака не подает. Ладно, подождет Мельников, оперативник должен уметь ждать.
Сегодня у «России» на стоянке одна «Волга», три «Москвича», четыре «Жигуля». Кого привезли, кого ждут? Под чьим сиденьем или в каком багажнике таится дефицитная водка? Вчера вот так же слонялись здесь весь вечер, но Макс не углядел знакомой ему серой машины. В сумерках поехали к вокзалу, где, по его словам, тоже бомбит Носарь. Задержали там двоих предприимчивых «гостей города»: привезли с юга фрукты, распродали выгодно, показалось вырученных денег маловато, сунули взятку – кому? – закупили водки, пристроили в автоматической камере хранения, брали по бутылке, продавали за двадцатку. При задержании с поличным было изъято из камеры хранения четырнадцать бутылок. Сколько продано, какие деньги у южан «фруктовые», какие «водочные», в том Кали-тину предстоит разобраться.
А Носарь не появился. Или Макс не пожелал его указать? И сегодня стоит, глядит, затягивается дымком… Между прочим, курит сигареты Мельникова. Сам Мельников некурящий, но пачку всегда имеет в кармане: что поделаешь, у разных таких вот максов давняя традиция – стрелять сигаретку у оперативника, а не дашь – и разговаривать не пожелают.
Солнце опускалось за крыши пятиэтажек. Неподалеку от афиши рослый парень в джинсовой амуниции, ловя вечерний свет, в который уж раз фотографировал «Зенитом» трех смеющихся подружек, они принимали картинные позы на фоне «Волг» и «Жигулей», и очень им это нравилось. Если бы сейчас подъехал Носарь, то Макс подошел бы к его машине, купил бутылку. Между прочим, на личные Мельникова двадцать рублей. Пока еще «Зенит» может запечатлеть и номер машины, и лицо водителя, но через полчаса вряд ли что получится.
В «России» кончился сеанс. На площадке перед входом толпа загустела, забурлила. Мельников протолкался к афише: за Лен-цовым глаз да глаз.
– Начальник, сигареты кончились, – сообщил ему Макс. – Давай еще пачку.
– Много курить вредно, об этом и Минздрав предупреждает.
– Раз вредно, ну и айда обратно в камеру. Без курева тут вам сексотничать дураков нет.
– Не торопись в камеру, еще насидишься. Дыши свежим воздухом без никотина, покуда есть такая возможность. Что, так и не видно твоего снабженца?
– Может, он и не приедет. Я чо, нанимался тут мерзнуть?
– Содействие следствию зачтется…
– Да брось, начальник. Вторая судимость мне зачтется, это точно.
– Так и старайся заиметь смягчающие обстоятельства. Хватит ворчать, гляди в оба. Вон серый «Жигуль», не он?
– Не-е.
Толпа рассосалась, разбрелась, кто по домам, кто в фойе на сеанс. Мельников перешел на другую сторону улицы. Ему не улыбалось ехать сегодня еще и к вокзалу, терять впустую второй вечер подряд, отрывать сотрудников от законного отдыха. Что-то Макс темнит. Уверял, что Носарь у «России» каждый вечер бомбит, у вокзала каждую ночь, а где он? Или кто-то предупредил Носаря? Обэхээсники считают, что существует утечка информации из райотдела, кто-то из своих проговаривается то ли нечаянно, то ли с целью. Или Носарь просто заметил слежку?.. Ого!
К Максу подошли две молодые женщины. Одна без головного убора, высоко вздыбленные волосы окрашены в сизо-седой цвет, короткое пальто широко в плечах, узко в коленках, хлястик на заду. Вторая в дубленке с расшитым подолом, в красной вязаной шапочке, в сапожках на высоком. Макс перед ними, что воробей перед попугаями. Кто такие? Что общего? О чем говорят? Что он им такое сказал, что заоглядывались? Посредницы в водочном бизнесе? Ага, уже уходят. Ну-ка, к какой машине направляются? Ни к какой, на перекрестке свернули по Мичуринской. Понаблюдать бы, оставив Макса под надзором оперативника…
А где Макс? Нет у афиши, как растаял! Оперативник с «Зенитом» тоже оставил удивленных подружек, рыщет среди поредевших группок кинозрителей. Мельников перебежал улицу Дзержинского, завернул за угол «России», за лестницу к кинобудке… и отлегло: навстречу ему шел элегантный Костя Кали-тин под руку с еще более помятым Максом.
– Эх, Макс! Тебе нужны смягчающие обстоятельства для суда, а ты набираешь отягчающих.
Молчит, сопит, в глаза не смотрит.
– Что за девицы к тебе подходили?
– Я чо, всех телок должен знать?
– Что они тебе сказали?
– Чо? Ну, дай сигарету, да кого жду.
– А ты им?
– А я чо? Они вон какие, а у меня в кармане всего два червонца, и те не мои.
– Свои-то, не ворованные, у тебя когда были в последний раз?
Калитин похлопал Макса по плечу:
– К всеобщему сожалению, наш подопечный не оправдал высокого доверия. Пора ему домой, в камеру, здесь его неизвестные красавицы подбивают на побег.
Во дворе квартала ожидал их старенький бежевый «Моск-вич-412», или «Коломбина», собственность капитана Калитина. На «Коломбине» хозяин ездил чаще по служебным надобностям, чем по личным. Рослый паренек с «Зенитом» проводил машину взглядом и побежал к трамвайной остановке.
В райотделе приунывшего Ленцова водворили в ИВС (изолятор временного содержания). И, несмотря на поздний час, долго еще сидели в кабинете Мельникова. Беседовали, советовались. От Ленцова, ясно, толку не будет, его готовность помочь объясняется желанием удрать. Толик Зуйков с превеликими заминками, с долгим обдумыванием каждого вопроса кое-как набормотал Мельникову свои показания: видел, как Макс покупал водку у бомбежника в машине серого цвета, номер не запомнил, самого спекулянта не видел, пьянствовал на отнятые у Ничкова деньги, кому Макс загнал шапку и часы, не интересовался. Вот и все.
У Калитина и его сотрудников давно имелось подозрение, что в городе кроме мелких водочных спекулянтов-бомбежников орудует кто-то очень осторожный, законспирированный, имеющий связи в торговле. Но только подозрение, ничего конкретного.
Зазвонил телефон. Мельников взял трубку:
– Зина, извини, мы тут с Костей засиделись. Нет, нет, ничего особенного, сейчас еду домой, разогревай ужин.
Калитин поднялся:
– В самом деле, пора, мой друг, пора, покоя сердце просит. Твоя Зинаида вообразила уже, что мы ведем бой с мафией. Женщин беречь надо, пойдем подброшу тебя к супруге на моей «Коломбине».
– Тебе же не по пути. И так ты, Костя, будто не от мира сего: большинство начотделов используют служебный транспорт в личных целях, а ты – наоборот.
– На милицейском служебном далеко не уедешь, так что…
4
Кавказский человек – порох с перцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41