– Тебе что, денег не надо?
– Конечно, надо, – спохватился Фабиа.
– Две сосиски и содовая.
– Доллар пять центов, – сказал Фабиа.
– Интересную передачу что ли слушаешь?
– Ага, – сказал Фабиа и улыбнулся. – Классную!
– Готовят второй контейнер, а всего их четыре, – сказал голос в наушнике.
Четыре?! Фабиа улыбнулся покупателю и повторил заказ, чтобы не ошибиться:
– Одну порцию с горчицей и острым соусом, другую с тушеной капустой и горчицей, третью – так. Правильно?
– А лук есть?
– Нет.
– Как это нет?
– Его мало кто спрашивает, – ответил Фабиа.
Голос в наушнике:
– … Высокий темноволосый европеец, вес примерно двести семьдесят пять фунтов, в костюме, при галстуке. Стоит в трюме рядом с контейнерами. Наблюдает. Думаю, это один из них. Иначе чего ему тут торчать?
– Был бы лук, был бы и спрос!
– Нет у меня лука.
– Почему?
– Потому, что его никто не спрашивает.
Радиоголос в ухе продолжал:
– …контейнеров точно четыре. В трюме трое, за всем следят. Прилично одеты.
– Эй! Я просил две, а не четыре.
– Простите. Две?
– Да. С луком.
– У меня нет лука. Что вы от меня хотите?
– Лук. Раньше всегда был лук. Ты первый такой – продаешь сосиски, а лука нет.
– Нет у меня лука!
Лицо грузчика налилось кровью.
– Вижу, что нету! А я тебе говорю, что должен быть, раз покупатели его любят. Я бы переплатил пять центов, если бы у тебя был лук. Люди любят лук! И законом лук не запрещен. Никто не обязан есть сосиски только с горчицей и капустой. Эй! Ты что делаешь?
– Что? – спросил Фабиа.
– Ты что делаешь? Я не просил ни горчицы, ни капусты.
А по радио:
– …поднимают второй контейнер, эти типы следят за ним в оба. Наверняка из той же шайки. Надо бы заснять их на пленку.
– С горчицей и капустой, так! – спросил Фабиа.
– Засунь их себе в…
Фабиа пожал плечами, как положено продавцу сосисок, и склонился в углу своего грузовичка, будто собираясь достать еще горчицы. А сам зашептал в миниатюрный микрофон:
– Вы засняли палубу?
– Подожди, какой-то тип ошивается вокруг. Может нас услышать. Я дам знать, когда будет что-то новенькое.
За утро Фабиа продал сто семьдесят четыре сосиски и еще восемнадцать к четырем часам дня. Он был мокрым от пота. Футболку, казалось, полили из шланга, а брюки стали в два раза темнее обычного. Волосы свисали на лоб влажными прядями, глаза покраснели. Он не в силах был шевельнуть ни рукой, ни ногой и держался последним усилием воли. Но когда четыре груженые машины с эмблемой «Океанский транспорт» двинулись по двадцать седьмому причалу, он внезапно понял, что, если понадобится, вполне сможет еще покорить Эверест.
Он снова склонился в углу грузовичка, щелкнул выключателем и громко сказал в микрофон:
– Маринад! Отправляюсь за маринадом. Маринад!
Это был сигнал захлопнуть западню. Фабиа поднял борта грузовичка и первый раз за три недели не стал закрывать здоровенную банку с горчицей под прилавком.
Он заткнул за пояс пистолет тридцать восьмого калибра и не без удовольствия начал репетировать про себя речь, которую он, может статься, произнесет когда-нибудь: о том, что у молодежи есть выбор между добром и злом, о том, что теория, согласно которой какая-то этническая группа тяготеет к преступлениям, – чушь. А, может, он еще добавит, что все почему-то помнят имена итальянских гангстеров, застигнутых на месте преступления, а не итальянских сыщиков, которые их ловят.
Мафия и болваны, помогающие им, не имеют отношения ни к честным работягам-итальянцам, живущим в Штатах, ни к другим американцам.
Фабиа так и не удалось произнести речь о тех, у кого есть мозги в голове, и о тех, у кого их нет: его собственные мозги были разбрызганы по сидению зеленого грузовичка, когда его обнаружили на следующий день в три утра неподалеку от кладбища на тенистой Гарфилд-авеню в городе Гудзоне. Пустая глазница обожжена порохом, куски черепа врезались в спинку сиденья.
Перед концом смены в порту погибли два грузчика: контейнер сорвался с крюка крана и грохнулся на них в трюм.
А двое служащих, фотографировавших что-то в административном корпусе на двадцать седьмом причале, ушли куда-то, оставив свою камеру. И больше за ней не вернулись. Администрация причала не очень огорчилась: особого толка от них не было.
Полиция штата и местная полиция в полной боевой готовности прождали до полуночи и, так и не получив сигнала, связались с министерством финансов. К рассвету боевую готовность отменили, их поблагодарили за помощь, но так и не сообщили, в какой операции они участвовали и чем все закончилось.
Заодно им приказали останавливать и обыскивать все грузовики с прицепом компании «Океанский транспорт». Сколько этих грузовиков и с какими номерными знаками, им не сообщили. Ни один грузовик так и не был обнаружен.
В час следующего дня в овальном зале Белого дома помощник генерального прокурора, руководивший операцией, объяснял своему шефу, а также директору Федерального бюро расследований, директору Центрального разведывательного управления, министру финансов и очень мрачному президенту США, почему все сорвалось.
– Около четырех дня мы потеряли связь с инспектором министерства финансов. И все. Никаких следов. Сейчас ведем широкомасштабный розыск.
Помощник генерального прокурора стоял у дальнего края стола, за которым проходили совещания, перед ним лежала стопка бумаг. Обращаясь к всевышнему, он умолял чтобы у него начался несильный сердечный приступ. Или, черт с ним, пусть даже сильный!
– Что вы сказали, два грузовых прицепа с героином? Сколько же было в каждом? – последовал вопрос директора ФБР.
Помощник генерального прокурора что-то пробурчал.
– Не понял, – сказал директор ФБР.
– Полные, – выдавил помощник.
– Полные? Два полных грузовика героина?
Лицо директора побагровело; он почти кричал, хотя никогда прежде не повышал голоса на совещаниях.
– Да, – ответил помощник.
Гул прокатился по овальному залу президента Соединенных Штатов.
– Извините, господа, – сказал президент, – продолжайте пока без меня. Я скоро вернусь.
Он вышел из зала и, пройдя по коридору, поднялся по лестнице в свои апартаменты. Президент осторожно разбудил жену, извинился и попросил оставить его одного.
Когда дверь за ней закрылась, он достал из кармана ключ, отпер ящик платяного шкафа и вынул оттуда красный телефонный аппарат без диска с белой кнопкой. Посмотрел на часы, поднял трубку. В это время ему должны ответить. Так и случилось.
– Слушаю, сэр, – послышался тонкий голос.
– Вы знаете, что случилось вчера в Гудзоне, штат Нью-Джерси? – спросил президент.
– Да, – мрачно ответил голос. – В городе произошло много событий. Вы, вероятно, имеете в виду груз из Марселя?
– Да. Два грузовика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37