Он знал, что о волках-рейдерах нельзя однозначно сказать, предсказуемы их действия или нет. Он был уверен, что они так или иначе завладеют родиной квелей. Он был вполне уверен и в том, что они добьются некоторого успеха в обращении с подземным механизмом. К чему он не был готов, так это к тому, насколько велик будет этот успех. Завоеватели уже ухватились за возможности силы квелей. Дай им еще немного времени, и они весьма преуспеют в этом деле. Еще совсем немножко… и они осмелятся противостоять ему.
Ему следует нанести удар еще до того, как они станут сильны. Придется рисковать, задержка непременно приведет только к еще большему ухудшению обстоятельств.
Как? Как нанести удар? Удар должжжжен быть эффективным и в то же время потребовать как можно менъшшшше усилий и концентрации. И не должжжжно быть слишком много риска. Это может привести к… Если бы только было время для отдыха. Это бы все изменило. Он бы раздавил их своими огромными лапами, как насекомых.
Сверкающий левиафан повернул голову и стал рассматривать сокровища, которые он накопил за свою жизнь. Кое-что находилось здесь просто потому, что являлось ценностью, кое-что лежало с определенной целью. Он осторожно стал копаться в огромной куче всевозможных вещиц. Были времена, когда он подумывал навести порядок, разложить это все по-новому в комнатах нижней пещеры, но заняться этим означало оставить без защиты его святыню, а это могло привести к фатальному удару.
Ччччто-нибудь…
И вот с одной стороны кучи, можно сказать, рядом с ней, Король-Дракон увидел ответ на свои мольбы. Это было не совсем то, что он хотел, но чем больше смотрел на это напуганный монарх, тем охотнее соглашался с тем, что это его единственный шанс. Огромной лапой с кинжальными когтями он осторожно взял маленький хрустальный шар, в середине которого, казалось, плавало крошечное красновато-зеленое облачко. В этом облачке было что-то нездоровое. Его цвет говорил не о жизни, а о долгом, затянувшемся гниении. Шар был не больше человеческой головы. Такому существу, как он, эта вещица казалась крошечной, но он научился быть осторожным в этом своем гаргантюанском обличье; преобразование даже в человеческий образ, который так любили его собратья, было сейчас для него опасным. Каждое преобразование отвлекало его, делало его более уязвимым перед лицом опасности… опасности потерять самого себя. А теперь тем более он не отваживался на преобразование самого себя. Уже этого одного, да еще и в сочетании с нехваткой отдыха, достаточно, чтобы свести на нет его долгие усилия.
Он был осторожен с шаром и по другой причине. То, что представляло собой облако, нельзя было случайно выпустить в мир все сразу, целиком, даже на короткое мгновение, достаточно лишь просто мигнуть глазом.
А как насчет крошечной частички его зла? Можно это сделать?
С нежностью родителя, держащего своего новорожденного ребенка, он поднес шар к глазам. Искривленное изображение его морды, морды монстра, уставилось на него в ответ, но он заставил себя, как всегда, не замечать этого.
— Да, ты мог бы мне помоччччь. Ты мог бы дейсссствовать там, где я не смогу. Ты мог бы ослепить их, сбить их с толку. Возможно, ты даже сумел бы убрать эту пагубу из моего королевства, — Король-Дракон горько рассмеялся. — Пагуба заразит пагубу. Очень подходяще.
Он продолжал рассматривать шар. Облачко вращалось, на короткое мгновение являя адский пейзаж. Хрустальное изделие не предназначалось для того, чтобы в нем что-то хранить, а, скорее, было своего рода дверью… дверью в кошмар, с которым повелитель дрейков жил с самого начала.
— Нееет… — прошептал Дракон, обладатель хрустальной шкуры. — Пока ещщщще нет. Я должжжжен это сначала обдумать… все же… — Он наклонил голову и посмотрел на смертельное облако под другим углом. — Если только право решать принадлежит еще мне.
Опустив лапу, Король-Дракон вызвал изображение лагеря рейдеров. Он долго и внимательно рассматривал армию и ее вожаков, воспоминания о других временах, о другом вторжении медленно захватывали его.
— Как они похожжжжи, — прошипел он. — Как будто мир совершшшшил полный круг.
Зловещее облако в его лапе, как бы отвечая на его слова, беспокойно заметалось. Хрустальный Дракон не заметил изменения, увлеченный зрелищем, возникшим перед ним, и фантомами прошлого, воскресшими в его голове. Сцена, отражавшаяся в многочисленных гранях, бледнела в сравнении с фантомами, образующими мириады пляшущих картинок путаных воспоминаний.
— Полный круг, — опять пробормотал Хрустальный Дракон. — Как будто опять открылассссь дверь в прошшшшлое…
Блестящие глаза стали не больше узеньких щелочек, и повелитель дрейков погрузился в запутанный клубок видений.
— Дверь открылась…
А в шаре началась яростная буря.
Глава 8
День был уже в полном разгаре, когда Кейб и Темный Конь смогли наконец освободиться от случившегося с волшебной тростью. Они не осмелились вступить на Легар в таком состоянии и были вынуждены просто выждать время. Кейб воспользовался этим временем во-первых для того, чтобы, тщательно подбирая слова, составить послание и потом при помощи волшебства послать его Гвен и детям, а во-вторых, чтобы просто отдохнуть; Темный Конь распорядился этим временем иначе, он, не переставая, ворчал, вспоминая давно ушедшие времена. И это совершенно не означало, что ему не нужен был отдых. Даже сам демон-скакун соглашался с тем, что он просто не может удержаться от бесконечных жалоб. Волшебник был глубоко убежден, что его товарища ввело в это состояние нетерпения и ворчливости его собственное сознание того, что не займи он чем-нибудь свой ум, и к нему тотчас же вернутся навязчивые воспоминания о Сумраке. Темный Конь очень хотел избавиться от этого наваждения, но это была слишком трудная задача даже для него.
Что касается воспоминаний, Кейб не мог без содрогания вспоминать события прошлой ночи. Черный Конь часто забывал, что, хотя его друг и был могущественным волшебником, все равно руководили им человеческие инстинкты и заблуждения. Такая приземленность могла привести к печальному исходу волшебника. Когда собственные возможности Кейба ставились под вопрос, единственное, что ему оставалось, так это положиться на бессмертного. Даже несмотря на то, что они были такими хорошими друзьями, Кейб не мог полностью доверить свою жизнь существу, которое просто не в состоянии было до конца понять, что такое смерть, как это понимают люди.
К счастью, на этот раз Черный Конь знал, что он делает. Когда после прыжка копыта призрачного жеребца коснулись земли, Кейб почувствовал только легкий толчок. При таком приземлении настоящая лошадь переломала бы ноги, и, несомненно, погибли бы мгновенной смертью и лошадь, и всадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Ему следует нанести удар еще до того, как они станут сильны. Придется рисковать, задержка непременно приведет только к еще большему ухудшению обстоятельств.
Как? Как нанести удар? Удар должжжжен быть эффективным и в то же время потребовать как можно менъшшшше усилий и концентрации. И не должжжжно быть слишком много риска. Это может привести к… Если бы только было время для отдыха. Это бы все изменило. Он бы раздавил их своими огромными лапами, как насекомых.
Сверкающий левиафан повернул голову и стал рассматривать сокровища, которые он накопил за свою жизнь. Кое-что находилось здесь просто потому, что являлось ценностью, кое-что лежало с определенной целью. Он осторожно стал копаться в огромной куче всевозможных вещиц. Были времена, когда он подумывал навести порядок, разложить это все по-новому в комнатах нижней пещеры, но заняться этим означало оставить без защиты его святыню, а это могло привести к фатальному удару.
Ччччто-нибудь…
И вот с одной стороны кучи, можно сказать, рядом с ней, Король-Дракон увидел ответ на свои мольбы. Это было не совсем то, что он хотел, но чем больше смотрел на это напуганный монарх, тем охотнее соглашался с тем, что это его единственный шанс. Огромной лапой с кинжальными когтями он осторожно взял маленький хрустальный шар, в середине которого, казалось, плавало крошечное красновато-зеленое облачко. В этом облачке было что-то нездоровое. Его цвет говорил не о жизни, а о долгом, затянувшемся гниении. Шар был не больше человеческой головы. Такому существу, как он, эта вещица казалась крошечной, но он научился быть осторожным в этом своем гаргантюанском обличье; преобразование даже в человеческий образ, который так любили его собратья, было сейчас для него опасным. Каждое преобразование отвлекало его, делало его более уязвимым перед лицом опасности… опасности потерять самого себя. А теперь тем более он не отваживался на преобразование самого себя. Уже этого одного, да еще и в сочетании с нехваткой отдыха, достаточно, чтобы свести на нет его долгие усилия.
Он был осторожен с шаром и по другой причине. То, что представляло собой облако, нельзя было случайно выпустить в мир все сразу, целиком, даже на короткое мгновение, достаточно лишь просто мигнуть глазом.
А как насчет крошечной частички его зла? Можно это сделать?
С нежностью родителя, держащего своего новорожденного ребенка, он поднес шар к глазам. Искривленное изображение его морды, морды монстра, уставилось на него в ответ, но он заставил себя, как всегда, не замечать этого.
— Да, ты мог бы мне помоччччь. Ты мог бы дейсссствовать там, где я не смогу. Ты мог бы ослепить их, сбить их с толку. Возможно, ты даже сумел бы убрать эту пагубу из моего королевства, — Король-Дракон горько рассмеялся. — Пагуба заразит пагубу. Очень подходяще.
Он продолжал рассматривать шар. Облачко вращалось, на короткое мгновение являя адский пейзаж. Хрустальное изделие не предназначалось для того, чтобы в нем что-то хранить, а, скорее, было своего рода дверью… дверью в кошмар, с которым повелитель дрейков жил с самого начала.
— Нееет… — прошептал Дракон, обладатель хрустальной шкуры. — Пока ещщщще нет. Я должжжжен это сначала обдумать… все же… — Он наклонил голову и посмотрел на смертельное облако под другим углом. — Если только право решать принадлежит еще мне.
Опустив лапу, Король-Дракон вызвал изображение лагеря рейдеров. Он долго и внимательно рассматривал армию и ее вожаков, воспоминания о других временах, о другом вторжении медленно захватывали его.
— Как они похожжжжи, — прошипел он. — Как будто мир совершшшшил полный круг.
Зловещее облако в его лапе, как бы отвечая на его слова, беспокойно заметалось. Хрустальный Дракон не заметил изменения, увлеченный зрелищем, возникшим перед ним, и фантомами прошлого, воскресшими в его голове. Сцена, отражавшаяся в многочисленных гранях, бледнела в сравнении с фантомами, образующими мириады пляшущих картинок путаных воспоминаний.
— Полный круг, — опять пробормотал Хрустальный Дракон. — Как будто опять открылассссь дверь в прошшшшлое…
Блестящие глаза стали не больше узеньких щелочек, и повелитель дрейков погрузился в запутанный клубок видений.
— Дверь открылась…
А в шаре началась яростная буря.
Глава 8
День был уже в полном разгаре, когда Кейб и Темный Конь смогли наконец освободиться от случившегося с волшебной тростью. Они не осмелились вступить на Легар в таком состоянии и были вынуждены просто выждать время. Кейб воспользовался этим временем во-первых для того, чтобы, тщательно подбирая слова, составить послание и потом при помощи волшебства послать его Гвен и детям, а во-вторых, чтобы просто отдохнуть; Темный Конь распорядился этим временем иначе, он, не переставая, ворчал, вспоминая давно ушедшие времена. И это совершенно не означало, что ему не нужен был отдых. Даже сам демон-скакун соглашался с тем, что он просто не может удержаться от бесконечных жалоб. Волшебник был глубоко убежден, что его товарища ввело в это состояние нетерпения и ворчливости его собственное сознание того, что не займи он чем-нибудь свой ум, и к нему тотчас же вернутся навязчивые воспоминания о Сумраке. Темный Конь очень хотел избавиться от этого наваждения, но это была слишком трудная задача даже для него.
Что касается воспоминаний, Кейб не мог без содрогания вспоминать события прошлой ночи. Черный Конь часто забывал, что, хотя его друг и был могущественным волшебником, все равно руководили им человеческие инстинкты и заблуждения. Такая приземленность могла привести к печальному исходу волшебника. Когда собственные возможности Кейба ставились под вопрос, единственное, что ему оставалось, так это положиться на бессмертного. Даже несмотря на то, что они были такими хорошими друзьями, Кейб не мог полностью доверить свою жизнь существу, которое просто не в состоянии было до конца понять, что такое смерть, как это понимают люди.
К счастью, на этот раз Черный Конь знал, что он делает. Когда после прыжка копыта призрачного жеребца коснулись земли, Кейб почувствовал только легкий толчок. При таком приземлении настоящая лошадь переломала бы ноги, и, несомненно, погибли бы мгновенной смертью и лошадь, и всадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105