Сорока шести бойцов роты хватило, чтобы сформировать только два боеспособных взвода. Тот, которым командовал Сашка Куликов, был первым, а на второй вообще пришлось прапорщика ставить. Правда, Тараненко только звания офицерского не хватало, а так он любого взводного за пояс заткнет. Да и на роту вполне тянет. А потому на время своего отсутствия – еще неизвестно, сколько придется под землей бегать, – Мохов оставил за себя именно его, Витьку Тараненко. Знал, что не подведет, не подставит. А вот за Сашком приглядывать нужно, дубоват паренек немного, даром что лейтенант. Что поделаешь, как принято в армии говорить о таких, – Отчизна требует героев, а бабы рожают дураков. Словно родной брат того балбеса московского, что в подземелье остался, Серикова. Вот уж кого без мата не вспомнишь.
Мохов почувствовал, как им стало овладевать недоумение, не покидавшее его ни на минуту, пока он был с Кокаколой. Странно, зачем он Сартову? Что Бронзовый нашел в нем? Силищу? Так что в ней толку, когда в голове пусто? То ли дело ребята из его роты – выучены, вышколены, слова лишнего не скажут. А бойцы какие… куда там янкесам с их спецназом! Вот с кем сойтись бы, силы свои проверить. А то разрекламировали этих… песчинок в буре…
Мохов с гордостью оглянулся на бегущих за ним бойцов. Он еще раз разделил взвод. Первое отделение взял с собой – был уверен, что и их будет достаточно, чтобы справиться с любым противником, – второе же отправил низом, длинным путем. Пусть Куликов выведет его к озеру и проследит, чтобы Рыков на корм Хранителю не попал. Все-таки Свенсон высказал пожелание допросить трансформера, а пожелание Золотого – закон. Ну, не совсем он и Золотой… хотя, чего уж там, все же знают, что это вопрос пары-тройки часов. Прилетит челнок, привезет программы… Эх, хорошо бы сразу в Чистильщики скакнуть! А что, почему бы и нет? Начнет вновь работать «Зов», возникнет необходимость возить «Авиценну», вот он со своими людьми и занялся бы этим…
– Ты откуда… такой взялся? – Курбан, не опуская ствол автомата, направленного в пах незнакомца, лихорадочно прикидывал, что ему делать с новичком. – Ты кто?
– Сериков! – тяжело дыша, сообщил тот. – Николай Николаевич. Директор завода. Московского… ФАЗМО.
– А здесь что ты делаешь, директор завода? – поинтересовался подошедший Панама.
– Я… – Кокакола растерялся. Не мог же он признаться, что гол ем его послал следить за людьми. – Я… бегаю!
– Что, спортзал нашел? – прищурился Курбан.
– А, так ты… тоже от этих вояк убежал? – вмешался Геннадий. – Ха, еще один! Ну и армия у нас, кто хочет, тот и уходит от нее. Потому никак и не закончим эту войну, что воюем так!
– Подожди! – осадил Панаму горец. Он не был склонен верить вот так сразу всему, что говорит Сериков. Да и не сказал тот еще ничего. Вместо него Пономарев языком болтал. – Так как ты здесь оказался?
– Дак в плену был. – Кокакола ухватился за подсказку, которую кинул ему один из беглецов. – Потом…бежал.
– Что-то рожа у тебя для пленного… упитанная слишком. В ухо где получил? – Курбан пристально смотрел Серикову в глаза.
– Прикладом… досталось, – импровизировал на ходу Кокакола. – Ну, я тоже… не сплоховал. – Кока-кола показал свой пудовый кулак.
– Как же ты попал к ним? – продолжал Курбан.
– Да по глупости… по пьянке!
Сериков врал самозабвенно, можно даже сказать, с удовольствием. Хотя какое может быть удовольствие, когда на тебя автомат направлен? Но он твердо знал, что эти люди его не убьют, это не големы, они не смогут без вины, без доказательств лишить его жизни. А пока будут допытываться, пока будут в подозрительность играть, глядишь, и Мохов с наградой подоспеет.
Самое интересное, что, обманывая, предавая таких же, как он, людей, Сериков не испытывал при этом ни малейших угрызений совести. Успокаивая сам себя тем, что у людей, которых он подставляет под гнев големов, появится такой же шанс стать сверхчеловеками, каким надеялся стать он сам, Кокакола даже считал, что совершает добро. Что он не только не подлец, а благодетель, спаситель, крестный отец… если хотите, но только не негодяй, изменивший своим соплеменникам.
– И как же пьянка тебя из Москвы сюда привела? – Алиев сделал знак сыну, чтобы тот обыскал Серикова.
– Так мы не в Москве были. Я приехал в… – Кокакола чуть не назвал Махачкалу, но вовремя сообразил, что лучше назвать другой город, менее известный местным жителям. – У нас во Владикавказе филиал открывался… открылся. Банкет был. А потом… очнулся, а я в подземелье. Ну, думаю, все, попал! До ручки допился! Со страху уже и не помню, что ворочал, но буйствовал крепко… наверное.
Кокакола демонстративно посмотрел на свою измызганную одежду. И хотя Лера и Гарун выглядели еще живописнее, это обстоятельство почему-то послужило решающим фактором.
– Да ладно, Курбан! – вступился за Серикова Пономарев. – Ты что, не видишь, что он такой же бедолага, как и мы? Попал сюда…
– Ты, может, и бедолага, – резко оборвал Геннадия старший Алиев. – А я нет! Бедолагами будут те, кто затеял со мной такие игры! Вот их можешь жалеть! Да и то так, чтобы я не видел.
С этими словами Курбан опустил автомат и посмотрел на сына. Тот ответил кивком:
– Я присмотрю за ним.
– Я пойду вперед, – распорядился Курбан и повернулся к Лере: – Ты за мной! Только близко не подходи, чтобы я мог отпрыгнуть в случае чего. За девушкой… ты, директор, пойдешь. Следом ты, Гарун… Близко не подходи, держи расстояние так, чтобы он тебя в прыжке не достал. Если что, стреляй без предупреждения. Да, и следи, чтобы меток никаких не оставлял, вещи чтобы не ронял. Последним Генка пойдет. Отвечаешь за то, чтобы в тыл нам никто не зашел. И прикрывай Гаруна. Что-то не верю я директору… этому.
– Да ладно тебе… – начал было Панама и осекся под суровым взглядом Курбана.
– Пойдемте! – Лера поспешила погасить возникающий конфликт. – Время покажет, кто прав. Только я все равно буду идти правее, а Гарун… или Гена пусть идут левее. Вдруг повезет и мы найдем что-то.
Ответа на ее предложение не последовало. Но и возражений тоже, а потому маленький отряд дружно отправился в путь. Курбан старался выбирать направление движения так, чтобы как можно дальше уйти от того места, где, как он считал, начались их подземные приключения. И при этом не спускаться ни нижние уровни. Если попадался спуск, старший Алиев предварительно прощупывал все стены и, только убедившись, что других вариантов нет, с неохотой покидал верхнюю галерею. Зато, если удавалось подняться, пусть даже на какие-то пару ступеней, настроение горца сразу улучшалось и он начинал шагать бодрее.
Не оставляли своих надежд и Валерия с Гаруном. Дважды девушке и трижды юноше удавалось найти потайные рычаги, но помещения, которые они находили, оказывались пустыми и не имевшими выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Мохов почувствовал, как им стало овладевать недоумение, не покидавшее его ни на минуту, пока он был с Кокаколой. Странно, зачем он Сартову? Что Бронзовый нашел в нем? Силищу? Так что в ней толку, когда в голове пусто? То ли дело ребята из его роты – выучены, вышколены, слова лишнего не скажут. А бойцы какие… куда там янкесам с их спецназом! Вот с кем сойтись бы, силы свои проверить. А то разрекламировали этих… песчинок в буре…
Мохов с гордостью оглянулся на бегущих за ним бойцов. Он еще раз разделил взвод. Первое отделение взял с собой – был уверен, что и их будет достаточно, чтобы справиться с любым противником, – второе же отправил низом, длинным путем. Пусть Куликов выведет его к озеру и проследит, чтобы Рыков на корм Хранителю не попал. Все-таки Свенсон высказал пожелание допросить трансформера, а пожелание Золотого – закон. Ну, не совсем он и Золотой… хотя, чего уж там, все же знают, что это вопрос пары-тройки часов. Прилетит челнок, привезет программы… Эх, хорошо бы сразу в Чистильщики скакнуть! А что, почему бы и нет? Начнет вновь работать «Зов», возникнет необходимость возить «Авиценну», вот он со своими людьми и занялся бы этим…
– Ты откуда… такой взялся? – Курбан, не опуская ствол автомата, направленного в пах незнакомца, лихорадочно прикидывал, что ему делать с новичком. – Ты кто?
– Сериков! – тяжело дыша, сообщил тот. – Николай Николаевич. Директор завода. Московского… ФАЗМО.
– А здесь что ты делаешь, директор завода? – поинтересовался подошедший Панама.
– Я… – Кокакола растерялся. Не мог же он признаться, что гол ем его послал следить за людьми. – Я… бегаю!
– Что, спортзал нашел? – прищурился Курбан.
– А, так ты… тоже от этих вояк убежал? – вмешался Геннадий. – Ха, еще один! Ну и армия у нас, кто хочет, тот и уходит от нее. Потому никак и не закончим эту войну, что воюем так!
– Подожди! – осадил Панаму горец. Он не был склонен верить вот так сразу всему, что говорит Сериков. Да и не сказал тот еще ничего. Вместо него Пономарев языком болтал. – Так как ты здесь оказался?
– Дак в плену был. – Кокакола ухватился за подсказку, которую кинул ему один из беглецов. – Потом…бежал.
– Что-то рожа у тебя для пленного… упитанная слишком. В ухо где получил? – Курбан пристально смотрел Серикову в глаза.
– Прикладом… досталось, – импровизировал на ходу Кокакола. – Ну, я тоже… не сплоховал. – Кока-кола показал свой пудовый кулак.
– Как же ты попал к ним? – продолжал Курбан.
– Да по глупости… по пьянке!
Сериков врал самозабвенно, можно даже сказать, с удовольствием. Хотя какое может быть удовольствие, когда на тебя автомат направлен? Но он твердо знал, что эти люди его не убьют, это не големы, они не смогут без вины, без доказательств лишить его жизни. А пока будут допытываться, пока будут в подозрительность играть, глядишь, и Мохов с наградой подоспеет.
Самое интересное, что, обманывая, предавая таких же, как он, людей, Сериков не испытывал при этом ни малейших угрызений совести. Успокаивая сам себя тем, что у людей, которых он подставляет под гнев големов, появится такой же шанс стать сверхчеловеками, каким надеялся стать он сам, Кокакола даже считал, что совершает добро. Что он не только не подлец, а благодетель, спаситель, крестный отец… если хотите, но только не негодяй, изменивший своим соплеменникам.
– И как же пьянка тебя из Москвы сюда привела? – Алиев сделал знак сыну, чтобы тот обыскал Серикова.
– Так мы не в Москве были. Я приехал в… – Кокакола чуть не назвал Махачкалу, но вовремя сообразил, что лучше назвать другой город, менее известный местным жителям. – У нас во Владикавказе филиал открывался… открылся. Банкет был. А потом… очнулся, а я в подземелье. Ну, думаю, все, попал! До ручки допился! Со страху уже и не помню, что ворочал, но буйствовал крепко… наверное.
Кокакола демонстративно посмотрел на свою измызганную одежду. И хотя Лера и Гарун выглядели еще живописнее, это обстоятельство почему-то послужило решающим фактором.
– Да ладно, Курбан! – вступился за Серикова Пономарев. – Ты что, не видишь, что он такой же бедолага, как и мы? Попал сюда…
– Ты, может, и бедолага, – резко оборвал Геннадия старший Алиев. – А я нет! Бедолагами будут те, кто затеял со мной такие игры! Вот их можешь жалеть! Да и то так, чтобы я не видел.
С этими словами Курбан опустил автомат и посмотрел на сына. Тот ответил кивком:
– Я присмотрю за ним.
– Я пойду вперед, – распорядился Курбан и повернулся к Лере: – Ты за мной! Только близко не подходи, чтобы я мог отпрыгнуть в случае чего. За девушкой… ты, директор, пойдешь. Следом ты, Гарун… Близко не подходи, держи расстояние так, чтобы он тебя в прыжке не достал. Если что, стреляй без предупреждения. Да, и следи, чтобы меток никаких не оставлял, вещи чтобы не ронял. Последним Генка пойдет. Отвечаешь за то, чтобы в тыл нам никто не зашел. И прикрывай Гаруна. Что-то не верю я директору… этому.
– Да ладно тебе… – начал было Панама и осекся под суровым взглядом Курбана.
– Пойдемте! – Лера поспешила погасить возникающий конфликт. – Время покажет, кто прав. Только я все равно буду идти правее, а Гарун… или Гена пусть идут левее. Вдруг повезет и мы найдем что-то.
Ответа на ее предложение не последовало. Но и возражений тоже, а потому маленький отряд дружно отправился в путь. Курбан старался выбирать направление движения так, чтобы как можно дальше уйти от того места, где, как он считал, начались их подземные приключения. И при этом не спускаться ни нижние уровни. Если попадался спуск, старший Алиев предварительно прощупывал все стены и, только убедившись, что других вариантов нет, с неохотой покидал верхнюю галерею. Зато, если удавалось подняться, пусть даже на какие-то пару ступеней, настроение горца сразу улучшалось и он начинал шагать бодрее.
Не оставляли своих надежд и Валерия с Гаруном. Дважды девушке и трижды юноше удавалось найти потайные рычаги, но помещения, которые они находили, оказывались пустыми и не имевшими выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92