Но не он стрелял в Туза. В тот роковой момент он попросту сыграл роль перста судьбы, и если бы не та его шалость, проворные пальцы старшего Фернандеса, возможно, и по сей день тасовали бы карточную колоду, и он, как всегда, стриг бы всех подряд, сидя за карточным столом в «Кантике».
Никто из тех, кто знал Кида, не сомневался: юмора у него хватало. Это помогало Киду проще относиться ко многим вещам, даже таким серьезным, как игра в покер. Но вот о чувстве юмора у Мартина Джима (его называли так потому, что он был вторым из двух Джимов Мартинов, обосновавшихся в Арагоне) следовало бы рассказать особо. Вообще-то с чувством юмора у него было все в порядке, но только на покер оно никоим образом не распространялось. Мартин Джим был рослым, мускулистым парнем, который никогда и нигде не появлялся без револьвера.
В тот памятный день, незадолго до своей смерти, Туз сидел за карточным столом, играя по маленькой с Мартином Джимом, Колючкой Кидом, Патом Груеном и странствующим старателем по прозвищу Шкура. Будучи по натуре человеком наблюдательным, Кид подметил, с какой ловкостью руки сеньора Туза тасуют карты, он также принял во внимание результаты последних партий и, когда очередь сдавать дошла до Туза, под благовидным предлогом выскользнул из-за стола. Прочие же, менее искушенные и более доверчивые, остались в игре, в результате которой горка фишек перед Тузом выросла до неприличных размеров.
В конце концов Пат Груен и Шкура просадили практически все, что у них было, и выбыли из игры, за столом остались двое — Туз Фернандес и Мартин Джим. Когда в центре стола оказалось двенадцать тысяч долларов, заработанных нелегким трудом (в месяц ковбой получает не больше сорока!), чувства юмора у Мартина Джима здорово поубавилось.
Колючка Кид, все это время безучастно следивший за игрой со стороны, видел, как паршивая овца ведет на заклание большого агнца; к тому же ему удалось мельком заглянуть в карты Туза Фернандеса. Тот держал пару четверок, девятку, десятку и даму. Несколько минут спустя Кид снова скосил глаза на руку Фернандеса — ни девятки, ни десятки, ни дамы там уже не было, вместо них жались друг к другу три туза, составившие компанию первоначальной паре четверок.
Само собой разумеется, этот феномен не мог не заинтересовать Кида, особенно теперь, когда он заметил довольно странное положение руки Туза.
Когда пришло время открывать карты, Мартин Джим выложил две пары, а Туз Фернандес с большим самодовольством предъявил свой «фул-хаус».
Подавшись вперед, словно бы для того, чтобы получше разглядеть карты, Колючка Кид как бы ненароком прижал к столу край манжеты белой рубахи Туза, насадив ее на шляпку гвоздя, торчащего из столешницы.
Сочувственно улыбаясь, Туз Фернандес сделал жест, которому суждено было оказаться предпоследним в его впустую растраченной жизни. Он потянулся к банку.
Но стоило только его загребущим рукам сделать это движение, как послышался звук рвущейся ткани, белый рукав старшего Фернандеса лопнул с громким треском, и из-под него показалось то, что на языке людей, знакомых с подобными вещами, именуется не иначе как «заначкой в рукаве». У Туза в «заначке» оказалось несколько карт, и среди них исчезнувшие девятка, десятка и дама.
Сцена получилась совершенно безобразная, на какое-то мгновение Туз Фернандес замер, и, наверное, сердце у него ушло в пятки. Но затем он сделал свой второй и последний жест — потянулся за револьвером.
А что ему еще оставалось делать? Любой на его месте, от Мексиканского залива до просторов Колорадо, поступил бы точно так же. Как уже упоминалось выше, Мартин Джим никогда не расставался со своим шестизарядником, к тому же, когда дело касалось таких деликатных вещей, как покер, он придерживался чрезвычайно строгих принципов.
Мартин Джим взглянул, увидел, понял и выхватил револьвер. Было бы большой ошибкой рассматривать эти все действия как отдельные. Они были одним единым действом.
Его револьвер уже был на уровне груди сеньора Фернандеса, а тот еще только вытаскивал свой. Мартин Джим выстрелил дважды через стол.
Свинец, принятый внутрь в столь больших дозах и с такого расстояния, как доподлинно известно, совершенно не усваивается организмом.
Любая теория подтверждается практикой, это можно считать доказанным. Сеньора Туза Фернандеса похоронили в полном соответствии с подобающей данному случаю церемонией — с роковым «фул-хаусом», приколотым поверх большого кровавого пятна, и в той же рубахе с разорванным рукавом в доказательство спрятанной в него «заначки». Если когда-нибудь в отдаленном будущем его тело эксгумируют с научной целью, любой игрок в покер с первого же взгляда безошибочно установит причину смерти.
Итак, как мы уже сказали, Колючка Кид и думать забыл о внезапной кончине Туза Фернандеса и о причине его ухода в мир иной. Он даже помыслить не мог, что кому-то придет в голову возложить на него ответственность за эту смерть. Кида в основном занимали всякие мысли о красоте и грации Бесс О'Нил, очаровательной дочери ранчеро-ирландца О'Нила, чьи земли простирались по другую сторону Пекоса.
В здании школы городка Рок-Крик намечались грандиозные танцы, и Бесс благосклонно отнеслась к его предложению увидеться на танцах и к тому же разрешила проводить ее домой. Но его надеждам, возлагаемым на совместную поездку обратно, не суждено было сбыться. Поэтому достаточно сказать, что в данный момент Кид наслаждался предвкушением будущего.
Он уже дважды назначал Бесс свидания, и оба раза обстоятельства оказывались сильнее его. В первый раз Кид случайно наткнулся на ограбление почтовой станции и в результате обмена любезностями получил пулю в ягодицу. Рана пустяковая, но болезненная; болезненная настолько, что он пропустил танцы и чуть не пропустил похороны тех двоих бандитов, участвовавших в ограблении.
Во второй раз кто-то из приятелей, шутки ради, подбил Кида на то, чтобы заарканить кугуара. Колючке Киду никогда еще не доводилось заниматься этим, и, движимый чисто научным интересом, он согласился. К тому же Кид никогда не отказывался рискнуть. Ему удалось набросить лассо на огромную кошку, но та перевернулась в воздухе, коснулась лапами земли, совершила головокружительный прыжок и в мгновение ока приземлилась точно на спину его коня.
Наукой доказано, что два тела не могут одновременно находиться в одной и той же точке, и пока испуганный конь, сорвавшись с места, во весь опор несся к зарослям, возникла потасовка, из которой Кид, хоть и изрядно потрепанный, вышел победителем.
Рубаха его превратилась в лохмотья, он весь, с ног до головы, был перепачкан кровью кугуара, смешавшейся с его собственной кровью. Киду пришлось полоснуть огромную кошку острым как бритва охотничьим ножом, так что, несмотря на несомненную успешность действия обоих, вид у них был не очень аккуратный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49