Он вернулся, схватил трубку, однако уже раздавались
короткие гудки. Выглянув в окно, Левин увидел, что их "уазика" на месте
нет. Значит, Михальченко куда-то укатил...
Он развернул следующую газету. Из нее выпал конверт.
"Что за дурацкая манера вкладывать письма в газеты, - посетовал он
мысленно. - А если я не стану читать эту газету, выброшу? И это уже не в
первый раз!"
Письмо было от секретаря Анерта.
"Уважаемый господин Левин!
До отъезда в Канаду господин Анерт приготовил для Вас документы.
Несколько задержались с ними, поскольку переводчик был в отпуске. Посылаю
Вам их ксерокопии.
С уважением К. Больц"...
Те же цветные красивые пластмассовые скрепки, та же прекрасная бумага
и четкий шрифт компьютерного печатающего устройства...
Из дневника Кизе за 24 марта 1928 г.
"...Советник доктор Клеффер, уехавший в Вену несколько лет назад, как
в воду канул. Два или три раза я заходил к нему в бюро, но там какие-то
новые люди, они ничего о нем сообщить не могли. В квартире, которую он
занимал, тоже живут другие, домовладелец сообщил, что контракт с
господином Клеффером истек. Все эти годы у меня было много работы, новое
время, новые люди, и о советнике Клеффере я постепенно забыл.
Однако вчера он вдруг объявился. Позвонили из больницы Громберга,
попросили, чтоб я приехал: меня срочно хочет видеть советник, доктор
Клеффер. Я поехал. Пока я шел с лечащим врачом по длинному коридору, он
сообщил, что Клеффер смертельно болен, у него рак легкого, протянет в
лучшем случае месяц. Мы вошли в палату и врач оставил нас вдвоем. Палата
одноместная. Клеффер лежал у окна. Он показался невероятно исхудавшим,
почти древним стариком, кости лица, казалось, вот-вот прорвут истонченную
серовато-восковую натянувшуюся кожу, выпирал огромный лоб костяного
желтого цвета. И только живые умные глаза следили за моим лицом, как бы
улавливая, какое впечатление произвел на меня его вид. Я присел на стул
рядом с кроватью. Клеффер взял мою руку в сухую холодную ладонь, и я
ощутил прикосновение мертвеца.
"Ты удивлен, как я тебя разыскал? По моей просьбе позвонили старшему
лейтенанту Каммериху... Ты ведь с ним когда-то дружил... У него я узнал
твой телефон... Слушай, Алоиз... Жить мне осталось месяц... Я должен
выполнить обещание, которое когда-то дал тебе. Тем самым очистить и свою
совесть... Мне тяжело говорить, задыхаюсь... - он выпустил мою руку,
прикрыл глаза и какое-то время лежал, провалившись в беспамятство или
заснув. Я даже испугался, не умер ли он. Но он пришел в себя и повторил: -
Мне тяжело говорить... Поэтому хочу успеть сказать тебе главное: Иегупов
негодяй... Обыкновенный бандит... Не имей с ним никаких дел... Берегись
его... Он и меня обманывал... Всех нас... Вот здесь в тумбочке книга...
Прочитай... Остальное узнаешь из моего письма. Тебе перешлют его после
моей смерти... Такова моя воля... Теперь уходи..." - И он снова впал в
долгое забытье...
Я достал книгу из тумбочки. Называлась она "Расследование убийств.
Методика. Рекомендации. Истории". Издана в "Рютте-Ферлаг" в 1927 году. В
аннотации сказано: "Книга эта переведена с русского. Первое издание было
осуществлено в Советской России издательством "Знамя труда". Затем автор,
советский криминалист В. Агафонов, порвавший с ЧК, эмигрировал в
Германию".
Взяв книгу, я последний раз взглянул на советника доктора Клеффера и
ушел"...

Пожалуй, это была одна из самых полезных информаций, полученных
Левиным от Анерта. В ней имелась ссылка на конкретный документ, на книгу.
Фамилия автора - В. Агафонов - была Левину незнакома, хотя он знал имена и
работы многих известных следователей-криминалистов двадцатых годов. Имя В.
Агафонова скорее всего предали забвению однажды и навсегда по одной
причине: он эмигрировал в Германию. Этого по тем временам было достаточно.
Книгу, понимал Левин, искать в частных библиотеках своих коллег, пожалуй,
бессмысленно. От криминалистов своего поколения, имей они ее, он хоть
однажды бы да услышал фамилию автора. Скорее всего она может быть в двух
библиотеках: университетской или Академии наук. Если она там есть, то,
вероятней всего, в спецфондах. Сейчас попасть туда уже не проблема. А
Анерта надо попросить поискать в бумагах его дяди письмо Клеффера, которое
должно было быть вскрыто после его смерти, либо содержание письма в
дневниковых записях за вторую половину 1928 года.
И Левин принялся печатать письмо в Мюнхен...

Ломбард наконец открылся. С силой толкнув тяжелые застекленные
металлические двери, Михальченко вошел. В правом углу узкого темноватого
помещения находилась конторка, за которой сидела пожилая худощавая женщина
с хорошо уложенными и в меру подкрашенными светлыми волосами. Она подняла
на него глаза.
- Вы заведующая? - поздоровавшись, коротко спросил Михальченко.
- Я. В чем дело?
- Вам звонил Якимович из Ленинского райотдела милиции? - сблефовал
Михальченко.
- Нет.
- Моя фамилия Михальченко, - он достал красную книжечку
удостоверения, махнул ею и тут же сунул в карман. - После семнадцатого
апреля вам был сдан мужской плащ, пятидесятый размер. Темно-синий,
импортный, на меховой подстежке. Она крепится на "молнии". От вас он был
анонимно передан в комиссионный номер двенадцать. Мне необходимо знать:
кем он был сдан и какого числа точно. Когда вы сможете поднять документы?
- он говорил с напором, не давая возможности перебить себя.
- Рыться надо долго, - спокойно ответила заведующая.
- Я зайду через час.
- Лучше после перерыва. В перерыв я и поищу.
- Хорошо. В три я буду, - он вышел, уверенный, что его деловитая
настырность впечатлила.
Два с половиной часа он скоротал, съездив в финотдел за какими-то
бланками и выстояв очередь в сберкассе, чтоб уплатить по счетам за
телефонные переговоры.
Ровно в три Михальченко вошел в ломбард. Заведующая сидела на том же
месте, словно и не поднималась с него с момента ухода Михальченко.
- Как наши дела? - спросил он, подходя к конторке.
- По-моему, я нашла то, что вы просили. Восемнадцатого апреля такой
плащ был сдан гражданкой Лынник. Вот данные по ее паспорту, - заведующая
протянула листок бумаги.
"Лынник Ольга Викторовна, проживает по ул. Шевченко, 17, кв. 8", -
прочитал Михальченко.
- Почему же она не выкупила плащ своевременно? - спросил он.
- Вот этого я уже не знаю. Срок прошел, и мы его сдали для реализации
через комиссионный.
- Сколько же она за него у вас получила?
- По минимуму, - и назвала цену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65