— Он пытался прожить некоторое время в лесу на подножном корму. А потом его нашли висящим на дереве. Одиночество и презрение к самому себе погубили его. Вот что случилось с Ленивым Джеком, хапугой.
— У нас на Терре людей за лень не вешают, — сказал Глид.
— У нас тоже. Им предоставляют свободу сделать это самим. — Сет обвел собеседников проницательным взглядом и продолжал: — Но пусть вас это не беспокоит. За всю мою жизнь я не припомню, чтобы случалось что-либо подобное. Люди уважают свои обязательства в силу экономической необходимости, а не из чувства долга. Никто никому не приказывает, никто никого не заставляет, но сам по себе образ жизни на нашей планете содержит в себе определенное принуждение. Либо будешь играть по правилам, либо пострадаешь. А страдать никому не хочется, даже дуракам.
— Похоже, что ты прав, — вставил Гаррисон, ум которого в эту минуту напряженно упражнял свои способности.
— Не похоже, а наверняка, — заверил его Сет. — Но я хотел с вами поговорить о более важном. Скажите, чего вы хотите больше всего в жизни?
Не задумываясь, Глид ответил:
— Путешествовать по космосу, оставаясь целым и невредимым.
— И я тоже, — сказал Гаррисон.
— Так я и думал. Но вы не можете остаться во флоте на веки вечные. Все рано или поздно приходит к концу. Что потом?
Гаррисон заерзал обеспокоенно.
— Я не люблю об этом думать.
— Но ведь рано или поздно придется, — сказал Сет. — Сколько тебе осталось летать?
— Четыре с половиной года.
Сет перевел взгляд на Глида.
— А мне три.
— Немного, — заметил Сет. — Значит, когда вы доберетесь обратно до Терры, для вас это будет концом пути?
— Для меня — да, — признался Глид, которому эта мысль никакой радости не доставляла.
— Чем старше становишься, тем быстрее бежит время Однако ты будешь еще относительно молод, когда уйдешь в отставку. Ты, наверное, приобретешь собственный корабль и будешь продолжать путешествовать по космосу?
— Откуда? Даже самые богатые не смогут себе позволить больше, чем лунный катер. Но болтаться между Землей и спутником скучно для того, кто привык к глубокому космосу. А двигатель Блидера по карману только правительству.
— И что же ты будешь делать после увольнения?
— Я не такой, как Большие Уши, — ткнул пальцем в Гаррисона Глид, — я солдат, а не специалист. У меня выбор ограничен. Но я родился и вырос на ферме. Я еще помню фермерскую работу. Хорошо бы осесть и обзавестись маленьким хозяйством.
— Это возможно? — спросил Сет, внимательно глядя на него.
— На какой-нибудь из развивающихся планет, но не на Терре. Для Терры мне и половины суммы не наскрести.
— Вот, значит, как Терра вознаграждает за годы верной службы! Либо забудь о своей сокровенной мечте, либо выметайся?
— Заткнись.
— Не заткнусь, и точка. Как ты думаешь, почему ганды эмигрировали на эту планету, духоборы на Хайгею, а квакеры на Центавр Б? Потому что Терра так награждала своих верноподданных — либо гни шею, либо выметайся. Вот мы и вымелись.
— Оно и к лучшему, — вставила Илисса. — Избавили Терру от перенаселения.
— Это к делу не относится, — ответил Сет и вернулся к Глиду. — Ты хочешь ферму. Хочешь ее на Терре, но получить ее там не можешь. Терра говорит тебе: «Выметайся». Значит, тебе нужно искать ферму где-то в другом месте. А здесь ты можешь получить ферму просто за так. — Он выразительно щелкнул пальцами.
— Меня не обманешь, — ответил Глид, хотя по лицу его было видно, что ему очень хочется быть обманутым. — За так не бывает.
— На нашей планете земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает. Пока человек продолжает на ней работать, никто не оспаривает его права на этот участок. Все, что тебе нужно, — найти свободный участок, а их здесь сколько хочешь, и начать работать на нем. С этой минуты он твой. Как только ты перестанешь на нем работать и покинешь его, он принадлежит кому угодно.
— Святые метеоры! — Глид уставился на него неверящим взглядом.
— Более того, если тебе повезет, можешь наткнуться на брошенную ферму, которую оставили из-за болезни, смерти или желания перебраться куда-нибудь, где подвернулось что-то поинтереснее. В таком случае тебе достанется готовая ферма с сараями, коровниками и всем хозяйством.
— А что я буду должен предыдущему владельцу?
— Ничего. Ни единого оба. С какой стати? Если он ушел оттуда, то он рассчитывает на что-то лучшее. Не может же он пользоваться выгодами и от одного и от другого.
— Бессмыслица какая-то. Где-то здесь ловушка. Кому-то мне придется выкладывать на бочку либо деньги, либо кучу обов.
— Несомненно. Ты заводишь ферму. Соседи помогают тебе построить дом. Это накладывает на тебя — солидные обы. Будешь, к примеру, два года снабжать плотника и его семью продуктами с фермы и погасишь об. А потом будешь поставлять ему продукты еще два года и тем самым будешь иметь об на него. И так со всеми остальными.
— Но не всем же нужны сельскохозяйственные продукты.
— Ну и что? Вот, к примеру, жестянщик сделал для тебя маслобойку. Продукты ему не нужны. Его жена и трое дочерей на диете, и одна только мысль о еде приводит их в ужас. Но у него есть портной или сапожник, которые имеют на него обы. Он переводит эти обы на тебя. Поставляя продукты портному или сапожнику, ты погасишь об жестянщику. И все довольны.
Насупившись, Глид разжевывал услышанное.
— Ты меня подстрекаешь. Не следовало бы делать этого. Попытка подстрекательства к дезертирству является на Терре уголовным преступлением и сурово наказывается.
— Так то на Терре, — сказал Сет презрительно.
— Все, что вам надо сделать, — мило и убедительно вставила Илисса, — это объяснить себе, что пора возвращаться на корабль, что это ваш долг, что ни на корабле, ни на Терре без вас не обойдутся. — Она поправила кудряшку. — А потом стать свободной личностью и сказать: «Нет, и точка!»
— С меня за это с живого шкуру спустят. Под личным руководством Бидворси.
— Вряд ли, — усомнился Сет. — Этот Бидворси, который мне кажется человеком отнюдь не жизнерадостным, находится в таком же положении, как и ты, и все остальные: на распутье. Рано или поздно он либо во всю прыть уберется отсюда, либо будет в своем грузовичке доставлять тебе на ферму молоко, потому что в глубине души ему всегда хотелось заниматься именно этим.
— Ты его не знаешь, — хмуро буркнул Глид. — У него вместо сердца кусок ржавого железа.
— Занятно, — взглянул на него Гаррисон, — я всегда думал то же самое о тебе, вплоть до сегодняшнего дня.
— Я сейчас не на службе, — ответил Глид, как будто такой ответ все объяснял.
Он встал и сжал челюсти.
— Но я возвращаюсь на корабль. Прямо сейчас.
— У тебя увольнение до завтрашнего вечера, — запротестовал Гаррисон.
— Возможно. Но я вернусь сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20