Теперь, когда детектив проявлял тенденцию к откровенности, вопросы полились из Рикардо, как вода в открытый шлюз.
– Почему Робин Уэбстер убил Эвелин Девениш? И где? Что имела в виду Джойс Уиппл, говоря: «Это не я распространяю холод»? Почему аббат Форьель перекрестился, а потом держался так таинственно? Какое открытие вы сделали в комнате Дайаны Тэсборо? Где была Дайана, когда Джойс Уиппл погасила свет и я стучал в стеклянную дверь? Каким образом маска оказалась на дереве? Что означала мятая постель? Каким образом, несмотря на ваш непроницаемый полицейский кордон, Джойс доставили на рю Грегуар? Почему вы опечатали пустой шкаф и комнату, где не было ничего, кроме столов и стульев? И раз уж мы заговорили о Шато-Мирандоль, кто и почему нанес на калитку лак с горчичным газом? Ответьте на эти вопросы, и я задам вам сотню других. Например, каким образом браслет Джойс Уиппл оказался в корзине? И как…
Но в этот момент детектив стиснул голову руками в таком отчаянии, что мистер Рикардо запнулся.
– Если вы продолжите, – предупредил его Ано, – у меня через минуту голова пойдет кругами.
– Кругом, – машинально поправил Рикардо.
– Хорошо, пусть будет кругом, если вы настаиваете, хотя я не вижу разницы. В данный момент я не могу ответить на половину ваших вопросов. Через два дня – возможно. Не волнуйтесь, друг мой, вы узнаете все, но сначала дайте мне разобраться до конца в этой мрачной истории.
Мягкими движениями руки Ано разглаживал скатерть, словно уничтожая сгибы и складки в летописи загадочного преступления. Потом он улыбнулся и посмотрел на собеседника.
– А пока что я дам ответ на два вопроса, которые вы не задали. Почему в четком и педантичном произношении Робина Уэбстера ощущалось нечто знакомое? Ага, вы подпрыгнули! Вы об этом забыли! И почему в некоторых книгах странной коллекции у изголовья кровати был оторван форзац? Ага, вы опять подпрыгнули! Ответ на оба вопроса один и тот же: Робин Уэбстер – священник-вероотступник.
Если Рикардо подпрыгивал во время вопросов, то, услышав ответ, он вскочил на ноги. Несколько секунд он стоял, чувствуя, как волосы шевелятся у него на голове, потом медленно опустился на стул.
– Ну конечно! – прошептал он, жалобно глядя на своего компаньона. – Когда я берусь за книгу, то должен прежде всего заглянуть в конец, иначе не могу читать.
Ано улыбнулся.
– Думаю, вам достаточно посмотреть в другой конец зала, чтобы увидеть последнюю страницу этой книги.
Внезапно он бросил предупреждающий взгляд на собеседника, так как Джойс Уиппл и Брайс Картер направились к их столику. Джойс протянула руку каждому из двух мужчин.
– Я только сейчас заметила вас. Как мне вас отблагодарить? – спросила она. В ее глазах блестели слезы, которые были достаточной благодарностью для обоих.
– Я скажу вам, как, – отозвался Ано. – Присядьте и выпейте с нами кофе.
Но Джойс покачала головой.
– Мы обойдемся без кофе, так как я хочу поскорее вернуться в свою кровать. Думаю, я могла бы проспать два дня. – Она зевнула.
– У меня идея! – воскликнул Ано. – Спите два дня, мадемуазель. Это именно то время, которое мне нужно. Через два дня мы пообедаем вчетвером в моем отеле на плас де Кенконс, и тогда каждый из нас расскажет все, что знает, и бедный мистер Рикардо тоже сможет спать спокойно, если до тех пор не сковырнется с катушек.
Джойс Уиппл выглядела слегка озадаченной, но, как с радостью отметил мистер Рикардо, она была слишком хорошо воспитана, чтобы комментировать неожиданный вульгаризм собеседника.
Глава 24
Предназначение конференц-зала
Однако прошло целых две недели, прежде чем рутинная работа подошла к концу и весь замысловатый рисунок преступления оказался в руках великого детектива. Ано снова сел в великолепный «роллс-ройс» мистера Рикардо, и через час двое мужчин стояли на лестничной площадке перед конференц-залом дома на холме. Было одиннадцать часов утра, солнечный свет лился во все окна, рассыпая по полу золотые брызги, но в доме было тихо как в могиле. Виконт, все еще временно свободный, отбыл в свой дом в Бордо, а шато на Жиронде осталось в распоряжении полиции. Широкие ленты с печатями уже сняли, но дверь все еще была заперта, и Ано, поддаваясь своей досадной склонности к театральным эффектам, потратил много времени на поиски ключа в своих карманах.
– Значит, именно в этой комнате была убита Эвелин Девениш, – с благоговейным страхом произнес мистер Рикардо.
– Да, – кивнул Ано. – Возможно, в тот самый момент, когда вы смотрели на освещенные окна из вашей спальни.
– Я не слышал крика, – покачал головой Рикардо. Он не забыл о расстоянии между домами, но не мог поверить, что такое ужасное преступление было совершено в этой ярко освещенной комнате без каких-либо звуков, которые бы нарушили молчание ночи и были бы способны привлечь его внимание.
– Крика не было, – отозвался Ано. Он говорил с мрачной уверенностью, как будто присутствовал при жуткой сцене. – Возможно, стон или хрип, хотя и это вряд ли… – Повернув ключ в замке, он распахнул дверь.
Как хороший постановщик, Ано заранее подготовил свои эффекты. Длинная комната уже не была конференц-залом, хотя более чем когда-нибудь походила на место для собраний. Раздвижные доски стола были убраны, а сам стол, уменьшившись в размерах до незначительности, едва занимал угол. С другой стороны, стулья, стоявшие у боковой стены, теперь были установлены аккуратными рядами лицом к помосту, с разделяющим их прямым проходом от двери. Но внимание Рикардо привлек сам помост. Стол на нем был отодвинут от стены, и вместо зеленого сукна на нем был черный гробовой покров, окаймленный белым, на котором находились три толстых тома с широкими закладками из алого шелка и золотыми застежками, чаша, инкрустированная золотом шкатулка и два больших золотых канделябра с шестью высокими черными свечами, изготовленными из дегтя и серы. Свечи горели голубоватым пламенем, распространяя дурной запах. Огромное распягие из черного дерева с фигурой Христа из слоновой кости стояло вниз головой. Мистер Рикардо с отвращением осознал, что видит жуткую пародию на алтарь.
Он поднял взгляд выше помоста. Стенной шкаф был открыт, его закругленные сверху дверцы прижаты к стене, а белая краска, плотным слоем покрывавшая нишу во время их прошлого визита, соскоблена. Рикардо в ужасе уста вился на алтарный триптих, разрисованный дегенератом, обмакивавшим кисть в ночные кошмары. На внутренней стороне левой дверцы обнаженные фигуры, державшись за руки, кружились в дикой пляске, а на внутренней панели справа уродцы с искаженными болью лицами корчились в страшных мучениях. С одной стороны награда, с другой – возмездие, а между ними, на стене ниши, юноша со стройной и белой, как у девушки, фигурой, лицом, слишком тонким для человеческого, и сверкающими голубыми глазами, которые словно обжигали своей невыразимой печалью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71