— Где-то две трети наших кадетов должны были благополучно добраться до леса, — пробормотала она. — Стало быть, в нашем распоряжении от пятнадцати до двадцати бойцов. Этого должно хватить. Как только пираты высадятся, мы возьмём их тёпленькими.
Озарение снизошло на Джага, как гром среди ясного неба.
— Они не высадятся, — вздохнул он. — По крайней мере, не сейчас. После первого удара в руинах ещё можно различить несколько «когтекрылов», и корабли подошли уже достаточно близко, чтобы видеть их, как на ладони. Только чиссы летают на подобных истребителях. Пираты вряд ли стали бы намеренно соваться на боевой аванпост чиссов…
— Если только он сперва не был лишён своей оборонительной прочности, — мрачно закончила Шаункир. — Они могут заблаговременно избавить нас от экрана. Центральный купол прочен, но его нельзя назвать неприступным.
На несколько мгновений они затихли, прислушиваясь к непрекращающемуся грохоту бомбовых ударов и скрежету треснувших конструкций.
— Стент не сказал, пережил ли твой отец атаку на аванпост, — заметила Шаункир.
— Ему и не нужно было об этом говорить. Зачем ещё приезжать Стенту, если только мой отец жив? Моё присутствие здесь лишний раз доказывает, как мало веры осталось у Стента в честность и благородство моего отца.
— Жестокая правда жизни, — констатировала она. Особенно мощный взрыв всколыхнул купол, и комната содрогнулась. Подняв взгляд к потолку, девушка-чисс скривилась. — Похоже, нам придётся задержаться здесь на некоторое время: нужно переждать бурю. Быть может, ты пока удовлетворишь моё любопытство и поведаешь, как же всё-таки ты очутился здесь, в академии?
За свою жизнь Джаг уже успел привыкнуть к подобным вопросам. Почти всё детство он провёл на Руке Трауна, секретной базе полководца. Он рос среди чиссов, которые нередко проявляли несвойственное им любопытство, интересуясь, что же он всё-таки забыл в их кругу.
Какое-то время он не испытывал трудностей, отвечая на подобные вопросы. «Мой отец служит Гранд адмиралу Трауну» — такое укладывалось в голове у любого. Так что Джаг был принят в их круг, хоть и не без вопросов, и попал в окружение угрюмых голубокожих детей-чиссов; прямо на его глазах они матерели, как расцветают лепестки канну — быстро и стремительно. Сегодня они ещё дети, завтра — молодые взрослые. В десятилетнем возрасте чисс обычно напяливал на себя униформу кадета и отправлялся в одну из военных академий, чьё местоположение хранили в секрете так же ревностно, как и Руку Трауна. Год за годом Джаг провожал улетающих детей, чьи глаза просто светились от нетерпения.
В последний сезон дождей он вдруг принялся расти столь же стремительно, как и чиссы. За годы непрекращающихся тренировок его мускулатура заметно окрепла, притом что фигура у него была совсем не такая нескладная, как у его ровесников среди людей. Его голос также сломался довольно скоро, тембр шёл вниз прямо пропорционально его увеличивающемуся росту.
Джаг припомнил выражение на лице своего отца, когда явился к нему получить назначение в одну из академий. В последние месяцы барон Фел вёл себя немного рассеянно, так что, когда юноша возник перед его столом, Фел-старший не сразу пришёл в себя, сфокусировав на нём своё внимание.
— Ведж, — молвил он тогда тоном, полным недоверия.
Ведж Антиллес был братом матери Джага, одним из героев восстания и пилотом прославленной Разбойной эскадрильи. Джаг предположил, что действительно мог чем-то напоминать отцу его шурина: та же тёмная чёлка волос, сильные черты лица, вздёрнутый подбородок. Одно время Джаг подумывал, не стоит ли начать подражать знаменитому пилоту. Теперь же, встретившись взглядами с отцом, он испытывал лишь неподдельное изумление оттого, что отец, пусть всего на мгновение, не признал его истинную сущность.
Он вернулся к настоящему, вновь почувствовав на себе настороженный взгляд девушки-чисс.
— То был вопрос политики, — пояснил он. — Пока я здесь, правящая верхушка чиссов чувствует себя в относительной безопасности. Люди известны своей эмоциональностью, вот и возникло разумное с точки зрения логики предположение, что связной между чиссами и остатками Империи барон Фел с большей охотой будет охранять секрет чисских баз от имперцев, зная, что если он оплошает, кара настигнет его сына. Однако свободы для манёвра у него предостаточно. Я уверен: моя безопасность — лишь один из многих факторов, влияющих на его решения.
Шаункир задумчиво кивнула.
— Не думала, что человеческое мышление способно на такие тактические изыски.
— Вот почему мы и застряли тут, как игольчатые крысы в грязной норе, — парировал он.
— А ну объяснись.
— Тактика… — отрывисто бросил он, расправляя левую ладонь. — Познания о военной тактике прошлого. — Он загнул большой и средний пальцы.
— Понимание врага… — Указательный палец последовал примеру соседей.
— … и его ожиданий, — добавил Джаг, загибая безымянный. Он встряхнул ладонью, мизинец по-прежнему оставался вытянут. — Что нам остаётся?
— План, который расстроит эти ожидания, — по памяти продекламировала Шаункир.
Джаг решительно кивнул, потрясая кулаком, в который сжалась его ладонь.
— Разумный ход, продуманное решение. Самое очевидное решение.
Его правая рука стремительно метнулась к горлу Шаункир, но девушка-чисс парировала этот выпад в миллиметрах от цели. На её лазурном лице сквозила досада напополам с гневом.
— У тебя опасный образ мыслей, — заметила она. — Но очень эффективный.
— Чиссы изгнали Трауна за его неоднократные проступки. Ты никогда не задумывалась над тем, почему этот блестящий стратег допустил просчёт, так долго испытывая терпение правящих домов?
Она в нерешительности склонила голову.
— Да, я размышляла над этим.
— А ответ прост: он не допускал просчётов. Он использовал видимость своего фиаско для достижения иных целей. Ты в курсе, что незадолго до его изгнания Империя обращалась к Трауну в надежде завербовать его. Он не мог просто так принять предложение, пока был связан с силами Экспансионистской обороны чиссов. Ну и какой мог быть более простой способ порвать эти связи, кроме как инсценировать собственное бесчестие?
Шаункир не мигая разглядывала его.
— Отец рассказывал мне об увёртках Трауна, — продолжал Джаг. — Он считал, что подобная информация поможет мне в моём обучении. И он занимал такое положение в вашем обществе, которое позволяло ему знать обо всём. Стент подтвердил это, когда пришёл ко мне с новым назначением и принялся разглагольствовать о значимости этой конкретной военной академии. Мы должны были стать секретной фалангой, оружием, которое Траун мог спустить с цепи в любой момент по собственному усмотрению.
1 2 3 4 5 6 7