– Здесь.
Джек открыл широченные дверцы шкафа. Моя так и не разобранная потертая изумрудно-зеленая торба – омерзительный цвет, выбранный из тех соображений, что на багажном конвейере он мгновенно бросается в глаза, – казалась уродливой падчерицей рядом с собранием роскошных сумок из мягкой кожи. Я потянулась к ней, но Джек поднял руку.
– Я сам отнесу ее вниз. И вызову тебе такси, если ты именно этого добиваешься. Но я предпочел бы, чтобы ты задержалась, хотя бы на несколько часов. Чтобы у нас было время все обсудить. Признаю, ты имеешь полное право сердиться. Но… но я люблю тебя. Прошу, хотя бы выслушай меня.
– Не надо, – взмолилась я. – Пожалуйста, не говори так. И, схватив сумку, почти выбежала из дома. И ни разу не оглянулась, чтобы проверить, идет ли Джек следом.
К счастью, такси подвернулось сразу. Я поехала прямиком в аэропорт. Рановато, конечно: я должна была вылететь только через четыре дня, но понадеялась обменять билет на более ранний рейс. Если будет нужно, уцеплюсь за крыло… но мне необходимо убраться из веселой старой Англии и как можно быстрее оказаться в относительном благоразумии Манхэттена.
Я всегда была уверена, что разгар рождественских праздников – неподходящее для путешествий время, и поразилась, увидев, сколько народа в Хитроу: очередь у касс, казалось, растянулась на милю, и хотя у стоек работало не меньше дюжины кассиров, пришлось простоять почти час, чтобы оказаться в первых рядах.
Когда, наконец, подошла моя очередь и я объяснила, что хочу поменять рейс, брюнетка с ледяным взглядом и типично британским выговором, отрезала:
– Прошу прощения, но вы можете вылететь только в тот день, на который приобретен билет. – И, не вступая в дальнейшие объяснения, вернула мне билет и громко скомандовала: – Следующий!
– Нет, пожалуйста, подождите минуту! Мне нужно срочно попасть в Нью-Йорк, по возможности сегодня. Нельзя ли доплатить за обмен? – взмолилась я. Женщина раздраженно вздохнула и смерила меня взглядом. Поскольку перед этим я вымокла до нитки и сохла на ветру, можно только представить, как выглядела: стоящие дыбом волосы, размазанная тушь, помятая одежда. Впечатление я производила еще то!
– Не могу я еще раз взглянуть на ваш билет? – спросила она и принялась что-то печатать, неприятно громко барабаня ногтями по клавиатуре. – Извините, на последний сегодняшний рейс билетов в бизнес-класс не осталось.
– А в эконом-классе? – поспешно спросила я. Очередной вздох. Длинная барабанная дробь.
– Да… несколько мест еще имеется… это будет… посмотрим… триста долларов.
– Триста долларов за то, чтобы обменять бизнес-класс на эконом-класс?
Выщипанные брови поползли вверх.
– Стандартные тарифы, мадам. Если предпочитаете лететь своим рейсом…
– Нет-нет! Я дам вам мою кредитку, – перебила я, пытаясь выудить из сумки бумажник. Двигая по скользкому прилавку кусочек пластика, я взмолилась, чтобы карточка сработала. Я знала, что у меня почти не осталось денег, и хотя выслала чек кредитной компании перед отъездом в Лондон, там не спешили добавить средства на счет. Но мне повезло, впервые за этот жуткий день: в ответ на стук клавиш компьютер выдал невероятное количество распечаток, мою сумку бесцеремонно швырнули на ленту конвейера, и заносчивая брюнетка протянула мне посадочный талон.
– Номер выхода обведен красным. Посадка через сорок минут. Благодарю вас. Следующий.
– Нет, это вам спасибо за помощь, – язвительно бросила я, хотя, похоже, ирония до нее не дошла.
Изнемогая от усталости, я поплелась в сторону выхода. События сегодняшнего дня окончательно меня измотали, лишив всех эмоций. После того как будет возможность поразмыслить о случившемся, мое уныние наверняка сменят печаль, гнев и тревога. Но сейчас вся энергия уходила только на то, чтобы переставлять ноги на долгом пути к выходу.
Я купила у стойки стакан диет-коки и открыла пластиковую крышку, чтобы было легче пить. Но едва поднесла стакан ко рту, кто-то, судя по всему, размером и весом с Кинг-Конга, грубо толкнул меня сзади. Стакан вылетел из рук, но не прежде, чем вся кока вылилась на меня. Я в отчаянии уставилась на темно-коричневое пятно, расплывшееся потому, что еще минуту назад было новехоньким тонким кремовым свитером с зеленой отделкой, после чего огляделась, пытаясь понять, что произошло. Семейка американских туристов – парочка разжиревших родителей и двое юных поросят – проталкивалась мимо меня, вытянув руки и готовясь смести каждого, кто встанет на пути.
– Эй! – завопила я, вцепившись в мясистую руку папаши. – Смотри, что ты наделал, урод!
Один из детей, необычайно похожий на Огастеса Глупа из фильма «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» взглянул на капли коки, падавшие со свитера, и рассмеялся, омерзительно фыркая. Отец, плотоядно осмотрев меня, посоветовал:
– Смотри, куда идешь, детка!
И, отодвинув меня, зашагал дальше, расталкивая ничего не подозревающих путешественников, имевших несчастье оказаться рядом, пока свиноподобная мамаша верещала:
– Скорее, мы опаздываем!
Я проводила семейство глазами, впервые поняв истинное значение выражения «отвратительный американец». Но сейчас мне было не до них. Что делать со свитером?
Какие-то школьницы, перешептываясь, уставились на меня, я поспешила скрыться в туалете, в напрасной надежде каким-то образом избавиться от пятна. Стоило очутиться в дамской комнате, как я, потеряв всякий стыд и оставшись в брюках и прозрачном лифчике, стащила свитер и попыталась выполоскать под струей воды. Окружающие тихо ахали, словно вид женщины в одном лифчике был невыразимо оскорбителен. Но я старалась не обращать на ханжей внимания и продолжала безуспешно тереть пятно коричневым бумажным полотенцем.
Наконец, поняв, что дело плохо, мрачно повертела в руках свитер. Похоже, шансов не было: мало пятна, теперь свитер стал совершенно мокрый, а мне не во что переодеться. Даже пальто я свернула и запихнула во внешний карман сумки, перед тем как сдать в багаж. Вопрос был в том, как добраться до магазинчика сувениров, чтобы купить майку с видом Лондона и поскорее натянуть на себя. Но для этого либо пришлось бы выйти прямо в лифчике, либо натянуть мокрый, грязный, ставший совершенно прозрачным от воды свитерок. В любом случае меня арестуют за непристойный вид.
И тут я вдруг вспомнила… светящаяся толстовка с оленем, так и оставшаяся лежать на дне сумки, куда я запихала ее в последний рабочий день. Уродливая синтетическая дешевка, но, по крайней мере, убережет меня от опасности стать ходячим пип-шоу.
Я поспешно вытащила толстовку, натянула на себя и, всячески избегая смотреть в зеркало – просто храбрости не хватало, – швырнула погубленный свитер в урну. Посмотрела на часы, чтобы узнать, хватит ли времени добежать до сувенирного магазина (лучше носить простую хлопковую футболку с Биг-Беном, чем Красный Кошмар), и тихо выругалась, сообразив, что посадка уже началась, а я даже не добралась до нужного выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87