Старушка сказала: «Вы здесь всем намозолили глаза, ребята». В старой доброй провинциальной Америке нельзя остаться незамеченным в маленьком городке. Старушка отвезла нас на ближайшую автобусную станцию.
Поглазев на тарифы, мы поняли, что нам не хватает денег даже на один билет. Мы не могли уехать вообще никуда!
Мы стали слоняться по городу: пять миль в одну сторону, пять миль в другую. На дороге постоянно попадался какой-то тоннель в горе. Там были гарь и смрад и ехали машины. Тротуаров там вообще не было. Мы видели множество сидящих на траве людей, слушающих кантри. Потом оказалось, что мы топтались возле всемирно известного юбилейного фестиваля кантри-музыки, а город называется Эшвилл. Но нам было не до кантри: тяжеленные сумки набили на боках синяки, а от голода и жары становилось совсем дурно. Мы съели пару пакетиков сахару из «Макдоналдса» и пошли дальше. Нам потом говорили: «А что вы не своровали еду в супермаркете?». А нам даже в голову не пришло, мы не боялись, нам просто не пришло в голову. И знаете, мы с Юханом теперь гордимся: жрать было нечего, но чужого мы не брали.
Но честность честностью, а ночевать второй день на улице не хотелось. И тут я вспомнил про информационный студенческий буклет со всякими важными телефонами. Там, в числе прочих, был и справочный номер бесплатных ночлежек по всей стране. Мы разменяли несколько долларов на четвертаки и бросились к телефонной будке. Каждый четвертак, который проглатывала бездушная железяка, был для нас каплей надежды. Девушка на том конце провода была любезна и нетороплива. И все же мы узнали адрес местной ночлежки раньше, чем закончились четвертаки.
Мы снова прошли по тоннелю. У меня в сумке разбился флакончик с духами и пропитал весь мой правый бок. Аромат духов смешался с запахом пота и гарью тоннеля, придав нашему дальнейшему путешествию особое обаяние.
И вот мы добрались до указанного неторопливой девушкой адреса. Мы остановились метрах в пятидесяти, сколько это в ярдах - не знаю. Все увиденное резко убавило наш пыл.
Перед входом в ночлежку толпились чуваки разных размеров и возрастов. Объединяло их одно - все они были негры и выглядели ужасающе. Мы с Юханом присели на камешек и стали обсуждать все «за» и «против» уютной ночи в компании милых негров.
Юхан решительно заявил, что ему неохота почувствовать здоровый черный член у себя в заднице посреди ночи. От этой умозрительной картины я вздрогнул и согласился с его доводом. Неохота быть трахнутым неграми по причине экономии финансов.
Чтобы снять стресс, мы даже осмелились купить бургер в ближайшем фаст-фуде. Не знаю, почему мы решили, что на нас обязательно нападут, может, и не напал бы на нас никто, но проверять не хотелось.
Мы поплелись обратно мимо мужчин и женщин в ковбойских шляпах и сапогах и дальше через вонючий тоннель. Мы нашли мотель и за полтинник сняли комнату на двоих. Там были телевизор, душ и мягкие белые кровати. Юхан смотрел по телеку «Индиану Джонса и последний крестовый поход», а я крепко уснул, и шуршание крыс за стенкой показалось мне пением ангелов.
Наутро мы вышли на хайвэй с бумажкой, украшенной надписью «North». Проезжающие смотрели на нас, мягко говоря, с удивлением. Одни ублюдки даже скомканным пакетом от бургеров кинули. Мы им еще долго вслед орали «пидоры».
Первой, кто подобрал нас с обочины, была миловидная рыжая малышка. Она рассказала, что ехала на своем облезлом рыдване-грузовике домой и увидела нас на обочине. «Этих ребят нескоро подберут», - подумала она и отправилась домой принимать душ. После она выпила чайку и решила подбросить нас миль на сорок, так как делать ей, по ее словам, все равно было нечего. Дай ей Бог здоровья и всем ее потомкам.
После рыжули нас везли какие-то психи на «Мустанге». Психи неслись в «Макдоналдс», находящийся в другом городке, потому что «Макдоналдс», расположенный в их родной деревне, обладал недостаточно обаятельной атмосферой. Эти «Макдоналдсы» развивают небывалую тонкость вкуса у провинциального американского населения: я так и не уловил, в чем было обаятельное преимущество одного похожего на морг загона перед другим. После психов опять были работяги на грузовиках. Под вечер мы измучились и попали под дождь. Мы промокли до нитки и промочили документы. Стоя на темной лесной дороге под дождем, мы поняли, что будущего у нас нет.
Мимо проезжали редкие машины. Мы перестали «голосовать» и понуро брели, размышляя о том, как ночевать в лесу. Мимо проехал черный «Мерседес». «Редкая для Штатов машина», - подумал я. «Мерседес» зажег красные тормозные огни и призывно подал назад. Мы вскочили на заднее сиденье. За рулем была дама. «Вот и телка на „Мерсе“ - мечта всех парней типа меня», - промелькнуло у меня в голове.
Мисс Эн (хозяйку «Мерса» звали именно так) предложила отвезти нас в мотель, но мы отказались. Мисс Эн поинтересовалась, есть ли у нас палатка. Мы ответили отрицательно, а я даже как-то презрительно. С детства испытываю презрение к палаткам: мне кажется, что если оказаться в палатке, то какой-нибудь жук обязательно заползет в трусы и будет создавать дискомфорт. Выслушав все это, мисс Эн пригласила нас на ночлег к себе.
Когда я дохожу до этого места, если рассказываю эту историю знакомым, они начинают двусмысленно хихикать и спрашивать: «Ну вы ее того?». Нет, мы ее не «того». Домик у мисс Эн состоял из старого фургона, обложенного кирпичом. «Мерседес» оказался лишь роскошным капризом вовсе не богатой и одинокой женщины. Мы тихонько сидели в трусах на диване и смотрели телек. Мисс Эн заботливо делала нам бутерброды. Наша одежда сушилась в сушильной машине, а мы размышляли - зарубит нас мисс Эн ночью топором или нет. Эта одинокая дамочка, я полагаю, зарубила бы и не поморщилась. Но отчего-то не зарубила.
Утром мы проснулись живыми и тихонько собрали вещи. Только мы собрались выскользнуть за дверь, из спальни появилась мисс Эн и тепло попрощалась с нами. На прощанье мисс Эн подарила мне японский карандашик, а Юхану - красивый шнурок на руку. Мы почувствовали себя неловко, но быстро обо всем позабыли. Нам предстоял долгий путь на северо-восток.
Нас сразу подобрал длинноволосый латинос. «Вива Куба и все такое», - подумали мы, но быстро поняли, что латинос везет нас не в ту сторону. Мы попросили его тормознуть, латинос не понял, мы попросили еще раз, латинос опять не просек. Я с ужасом догадался, что латинос ни слова не понимает из того, что мы ему говорим. Пришлось бурно жестикулировать, кричать и даже прибегнуть к угрозам, чтобы мужик тормознул наконец. Тупость потомка великого народа майя привела к тому, что мы отъехали не в ту сторону километра на полтора. Пришлось шагать обратно в гору.
После очередной серии крепких мужиков на пикапах, мы снова оказались на обочине в лесу, в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Поглазев на тарифы, мы поняли, что нам не хватает денег даже на один билет. Мы не могли уехать вообще никуда!
Мы стали слоняться по городу: пять миль в одну сторону, пять миль в другую. На дороге постоянно попадался какой-то тоннель в горе. Там были гарь и смрад и ехали машины. Тротуаров там вообще не было. Мы видели множество сидящих на траве людей, слушающих кантри. Потом оказалось, что мы топтались возле всемирно известного юбилейного фестиваля кантри-музыки, а город называется Эшвилл. Но нам было не до кантри: тяжеленные сумки набили на боках синяки, а от голода и жары становилось совсем дурно. Мы съели пару пакетиков сахару из «Макдоналдса» и пошли дальше. Нам потом говорили: «А что вы не своровали еду в супермаркете?». А нам даже в голову не пришло, мы не боялись, нам просто не пришло в голову. И знаете, мы с Юханом теперь гордимся: жрать было нечего, но чужого мы не брали.
Но честность честностью, а ночевать второй день на улице не хотелось. И тут я вспомнил про информационный студенческий буклет со всякими важными телефонами. Там, в числе прочих, был и справочный номер бесплатных ночлежек по всей стране. Мы разменяли несколько долларов на четвертаки и бросились к телефонной будке. Каждый четвертак, который проглатывала бездушная железяка, был для нас каплей надежды. Девушка на том конце провода была любезна и нетороплива. И все же мы узнали адрес местной ночлежки раньше, чем закончились четвертаки.
Мы снова прошли по тоннелю. У меня в сумке разбился флакончик с духами и пропитал весь мой правый бок. Аромат духов смешался с запахом пота и гарью тоннеля, придав нашему дальнейшему путешествию особое обаяние.
И вот мы добрались до указанного неторопливой девушкой адреса. Мы остановились метрах в пятидесяти, сколько это в ярдах - не знаю. Все увиденное резко убавило наш пыл.
Перед входом в ночлежку толпились чуваки разных размеров и возрастов. Объединяло их одно - все они были негры и выглядели ужасающе. Мы с Юханом присели на камешек и стали обсуждать все «за» и «против» уютной ночи в компании милых негров.
Юхан решительно заявил, что ему неохота почувствовать здоровый черный член у себя в заднице посреди ночи. От этой умозрительной картины я вздрогнул и согласился с его доводом. Неохота быть трахнутым неграми по причине экономии финансов.
Чтобы снять стресс, мы даже осмелились купить бургер в ближайшем фаст-фуде. Не знаю, почему мы решили, что на нас обязательно нападут, может, и не напал бы на нас никто, но проверять не хотелось.
Мы поплелись обратно мимо мужчин и женщин в ковбойских шляпах и сапогах и дальше через вонючий тоннель. Мы нашли мотель и за полтинник сняли комнату на двоих. Там были телевизор, душ и мягкие белые кровати. Юхан смотрел по телеку «Индиану Джонса и последний крестовый поход», а я крепко уснул, и шуршание крыс за стенкой показалось мне пением ангелов.
Наутро мы вышли на хайвэй с бумажкой, украшенной надписью «North». Проезжающие смотрели на нас, мягко говоря, с удивлением. Одни ублюдки даже скомканным пакетом от бургеров кинули. Мы им еще долго вслед орали «пидоры».
Первой, кто подобрал нас с обочины, была миловидная рыжая малышка. Она рассказала, что ехала на своем облезлом рыдване-грузовике домой и увидела нас на обочине. «Этих ребят нескоро подберут», - подумала она и отправилась домой принимать душ. После она выпила чайку и решила подбросить нас миль на сорок, так как делать ей, по ее словам, все равно было нечего. Дай ей Бог здоровья и всем ее потомкам.
После рыжули нас везли какие-то психи на «Мустанге». Психи неслись в «Макдоналдс», находящийся в другом городке, потому что «Макдоналдс», расположенный в их родной деревне, обладал недостаточно обаятельной атмосферой. Эти «Макдоналдсы» развивают небывалую тонкость вкуса у провинциального американского населения: я так и не уловил, в чем было обаятельное преимущество одного похожего на морг загона перед другим. После психов опять были работяги на грузовиках. Под вечер мы измучились и попали под дождь. Мы промокли до нитки и промочили документы. Стоя на темной лесной дороге под дождем, мы поняли, что будущего у нас нет.
Мимо проезжали редкие машины. Мы перестали «голосовать» и понуро брели, размышляя о том, как ночевать в лесу. Мимо проехал черный «Мерседес». «Редкая для Штатов машина», - подумал я. «Мерседес» зажег красные тормозные огни и призывно подал назад. Мы вскочили на заднее сиденье. За рулем была дама. «Вот и телка на „Мерсе“ - мечта всех парней типа меня», - промелькнуло у меня в голове.
Мисс Эн (хозяйку «Мерса» звали именно так) предложила отвезти нас в мотель, но мы отказались. Мисс Эн поинтересовалась, есть ли у нас палатка. Мы ответили отрицательно, а я даже как-то презрительно. С детства испытываю презрение к палаткам: мне кажется, что если оказаться в палатке, то какой-нибудь жук обязательно заползет в трусы и будет создавать дискомфорт. Выслушав все это, мисс Эн пригласила нас на ночлег к себе.
Когда я дохожу до этого места, если рассказываю эту историю знакомым, они начинают двусмысленно хихикать и спрашивать: «Ну вы ее того?». Нет, мы ее не «того». Домик у мисс Эн состоял из старого фургона, обложенного кирпичом. «Мерседес» оказался лишь роскошным капризом вовсе не богатой и одинокой женщины. Мы тихонько сидели в трусах на диване и смотрели телек. Мисс Эн заботливо делала нам бутерброды. Наша одежда сушилась в сушильной машине, а мы размышляли - зарубит нас мисс Эн ночью топором или нет. Эта одинокая дамочка, я полагаю, зарубила бы и не поморщилась. Но отчего-то не зарубила.
Утром мы проснулись живыми и тихонько собрали вещи. Только мы собрались выскользнуть за дверь, из спальни появилась мисс Эн и тепло попрощалась с нами. На прощанье мисс Эн подарила мне японский карандашик, а Юхану - красивый шнурок на руку. Мы почувствовали себя неловко, но быстро обо всем позабыли. Нам предстоял долгий путь на северо-восток.
Нас сразу подобрал длинноволосый латинос. «Вива Куба и все такое», - подумали мы, но быстро поняли, что латинос везет нас не в ту сторону. Мы попросили его тормознуть, латинос не понял, мы попросили еще раз, латинос опять не просек. Я с ужасом догадался, что латинос ни слова не понимает из того, что мы ему говорим. Пришлось бурно жестикулировать, кричать и даже прибегнуть к угрозам, чтобы мужик тормознул наконец. Тупость потомка великого народа майя привела к тому, что мы отъехали не в ту сторону километра на полтора. Пришлось шагать обратно в гору.
После очередной серии крепких мужиков на пикапах, мы снова оказались на обочине в лесу, в полном одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10