– Какую?
– Помоги расстегнуть эти чертовы булавки, которыми пришпилены твои брюки.
– Я помогу тебе не только в этом, но и во всем, что ни попросишь.
Люсьен почувствовал, что она улыбается, и представил себе ее соблазнительные губы.
Он оперся на локоть и развязал тугой узел, которым шарф, покрывавший его голову, был затянут на затылке. Он бросил его на пол и провел рукой по влажным волосам. Приятно было дать отдых коже, ощущать, что волосы лежат свободно, хотя, примятые от долгого ношения шарфа, они, наверное, выглядят ужасно. Денди Делакруа следил за прической, его волосы всегда были тщательно причесаны и надушены. Безусловно, Энни не сможет опознать его по прическе.
Они вместе расстегнули булавки, которые держали брюки. В комнате наступила полная тишина, пока они сосредоточенно разрушали еще один барьер, мешающий их близости. Лишь сбивчивое дыхание обоих шумно звучало в тишине.
Чтобы продлить обоюдное удовольствие, Люсьен постарался сосредоточиться на груди Энни, прежде чем стянул с нее брюки. Он сквозь тонкую сорочку сжал ее грудь ладонью и взял в рот сосок. Осторожно покусывая, он одновременно ласкал его языком.
Он слышал, как учащается дыхание Энни, чувствовал, как она схватила его за волосы. Она застонала от удовольствия, от чего его собственное возбуждение усилилось десятикратно. Она изогнулась под ним, а ее ноги беспрестанно двигались. Люсьен раздвинул ей ноги коленом и лег сверху, так что их тела стали полностью соприкасаться и его отвердевший член прижался к ее лобку.
– На нас все еще много одежды, Энни.
– Да, слишком много.
– Значит, ты готова?
– К чему?
– Чтобы снять ее, разумеется, – хмыкнул он, чувствуя, что взволнован ее неопытностью. Он понял, что она скорее всего девственница, коль скоро выросла и воспитана в приличной английской семье. Он давным-давно не сталкивался со сложностями любви с девственницами. То, что он был ее первым мужчиной, как он искренне надеялся, несколько сковывало его. Он не хотел, чтобы она испугалась или почувствовала, что ее принуждают, поэтому решил не торопиться.
Она протянула к нему руки и принялась расстегивать рубашку. От прикосновения ее пальцев к обнаженной груди у него перехватило дыхание. Вскоре рубашка оказалась расстегнутой, и она стала вытаскивать ее из-за пояса брюк. Он улыбнулся, несмотря на растущее возбуждение, потому что понял, что она не стесняется.
Он помог ей избавить себя от рубашки и отшвырнул ее в сторону, где она утонула в темноте вслед за шарфом. Он лежал на Энни сверху, а ее руки уверенно ласкали его грудь. Ощущение ее ладоней на животе, где была густая растительность, сводило его с ума. Господи, какое это, должно быть, наслаждение лежать на ней полностью обнаженным!
Эта мысль побудила его отстраниться и на минуту встать с кровати.
– Я сейчас вернусь, – прошептал он, сел в кресло и стал распутывать и развязывать шнурки, чтобы снять ботинки. Это оказалось чертовски трудно без помощи камердинера, к тому же от волнения у него тряслись руки. Затем он стянул с себя брюки безо всяких церемоний и подумал, что к лучшему, если Энни не видит, как он нетерпелив в своих движениях. Это зрелище могло бы испугать ее и лишить энтузиазма.
Пока Ренар раздевался, Энни не теряла времени даром. В голове у нее прояснилось, и вообще она прекрасно себя чувствовала, поэтому решила не лежать и не ждать его, как беспомощная женщина. Она села на кровати, сняла сюртук и бросила его на пол. Затем расстегнула брюки и дюйм за дюймом стянула их, после чего отпихнула в конец кровати.
Она сняла чулки и затолкала их под подушку. Очевидно, Ренар снял с нее ботинки, пока она была без сознания. Оставшись в одной легкой сорочке, Энни почувствовала, как ее тело облегченно вздохнуло, словно окунувшись в прохладные морские волны. Она засомневалась, стоит ли снять сорочку, но решила, что Ренар может счесть ее слишком торопливой, и снова легла в ней.
Когда Ренар сел на край кровати, матрас прогнулся под его тяжестью. Его тень надвинулась на Энни в темноте. Она почувствовала, что он колеблется, и с сожалением спросила:
– В чем дело, Ренар?
– Мне бы хотелось, чтобы мы это сделали при свете свечей. Я хочу видеть тебя, Энни, – вздохнул он.
В свою очередь, у нее промелькнула мысль попросить его о доверии и зажечь свечи, открыться ей в прямом и переносном смысле. Но она не сделала этого. Видимо, он еще не был готов, поэтому Энни сказала:
– Это не важно. Мы можем чувствовать друг друга руками, губами и… сердцами. – Она приподнялась на локте и притянула его к себе. Он подчинился.
Они вместе утонули в подушках. Соприкосновение обнаженных тел, сплетение ног, учащенное биение сердец в унисон заставили Энни ослабеть от желания. Он не был везде одинаков на ощупь – здесь нежный, как шелк; там жесткий, как наждачная бумага. Он склонился и поцеловал ее, их языки устроили бешеный танец. Она запустила пальцы в его шевелюру.
В этот момент крайней близости Энни снова вспомнила о Делакруа. Из ее памяти прорвались ощущения его поцелуев. Энни вспомнила, что они точно так же возбуждали в ней желание, но она постаралась оттолкнуть от себя эту мысль. Для Делакруа не было места в ее с Ренаром постели.
Ренар перевернул ее на бок и, немного отстранив от себя, продолжал ласкать: провел рукой по ее бедру, потом вниз от восхитительной талии, потом вверх, где тонкий рукав сорочки задрался до плеча. Осторожно стягивая сорочку сначала с одного плеча, затем с другого, он полностью обнажил ее грудь.
Он склонился и провел губами от ее уха по шее к тому месту, где пульс бился, как испуганная птичка, запертая в клетку. Но Энни вовсе не была испугана. Она сходила с ума от желания прижаться к нему еще теснее. От прикосновения его члена по ее лону разливалась сладостная истома. Мышцы ее ягодиц напряглись, а между ног стало влажно.
Он снова склонился над ней и теперь взял в рот обнаженный сосок, который стал от его дыхания теплым и упругим. Осторожное покусывание зубами и игра с ним языком вызвали у нее конвульсии. Затем он проделал то же самое с другой грудью. Она запустила ему в волосы руки и перебирала локоны со все возрастающим возбуждением.
Она запрокинула голову, ее тело содрогалась. Она услышала собственный стон и изумилась тому, какую власть над человеком имеет влечение между мужчиной и женщиной. Образы танцующих на площади Конго рабов, ритм и рисунок их движений овладели ее сознанием. Она чувствовала в крови стук барабанов.
Энни знала, что уже готова ко всему и ни о чем не жалеет. Кем бы ни оказался Ренар, она его любит. Хотя она откровенно призналась ему в своих чувствах, он в ответ ничего не сказал ей про любовь. Он вожделел ее, и в данный момент этого было достаточно.
Вдруг он перевернулся на спину и положил ее на себя сверху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85