Люди качали головами, отводили глаза, отступали, извинялись.
Сделав шаг назад, Ричард наступил кому-то на ногу. Этот Кто-то был выше семи футов ростом и порос клокастыми рыжеватыми волосами. Зубы у Кого-то были заточены как острия шил. Этот Кто-то поднял Ричарда одной лапищей размером с баранью лопатку и поднес его голову к своему рту, от чего Ричарда едва не стошнило.
– Ох, извините! Мне правда очень жаль, – выдавил Ричард. – Я… я ищу девушку по имени д'Верь. Вы не знаете…
Тогда Кто-то бросил его на пол и пошел своей дорогой.
Сквозняк принес по полу аромат готовящейся еды, и у Ричарда, которому удалось забыть, насколько же он голоден (ведь он не ел бог знает сколько часов, с тех самых пор, как отказался от лакомого куска кошатины на вертеле), потекли слюни, а мыслительный процесс со скрипом замер.
Серебристо-серый шиньон крохотной торговки у ближайшего прилавка с едой не доходил Ричарду даже до пояса. Когда Ричард попытался заговорить с торговкой, она затрясла головой и приложила к губам палец. Она не могла говорить, не умела или не хотела. Ричард поймал себя на том, что с помощью мимики ведет переговоры ради домашнего сыра, сандвича с латуком и чашки чего-то, по запаху похожего на домашний лимонад. Ужин стоил ему шариковой ручки и коробка спичек, о существовании которых он вообще позабыл.
Маленькая торговка, кажется, сочла, что слишком уж нажилась на сделке, потому что, когда он забирал еду, дала ему в придачу несколько ореховых печеньиц.
Стоя в толчее, Ричард слушал музыку (кто-то по непостижимой для Ричарда причине пел «Зеленые рукава» на мотив «Йекикети-Йек»), смотрел, как вокруг него бурлит безумный базар, и ел свои сандвичи.
Проглотив последний кусок, он сообразил, что понятия не имеет, каково было на вкус то, что он только что съел, и потому решил притормозить и печеньица уже жевал много медленнее. И лимонад, растягивая, пил маленькими глотками.
– Вам нужна птичка, сэр? – спросил совсем рядом веселый голос. – У меня есть грачи и серые вороны, не путайте с черными воронами, это вещая птица. Вороны у меня тоже есть, а еще скворцы. Отличные мудрые птицы. Не только вкусные, но еще и мудрые. Светлые головы.
– Нет, спасибо, – сказал Ричард и повернулся. Рукописная вывеска над палаткой гласила:
ПТИЦЫ И ИНФОРМАЦИЯ У СТАРОГО БЕЙЛИ
Вокруг нее были кое-как развешены другие, поменьше:
ЧТО НИ ПОЖЕЛАЕТЕ, МЫ ЭТО ЗНАЕМ,
ЖИРНЕЕ СКВОРЦА ВАМ НЕ СЫСКАТЬ,
а еще
КАК ПРИДЕТ ПОРА КОЗОДОЯ, У СТАРОГО БЕЙЛИ НЕТ ОТБОЯ.
Ричарду почему-то вспомнилось, как в первый день по приезде в Лондон он у стации метро «Лейчестер-Сквер» видел человека-бутерброда, зажатого между двух плакатов, призывающих горожан к избавлению от похоти за счет
ОТКАЗА ОТ ПРОТЕИНА, ЯИЦ, МЯСА, БОБОВ, СЫРА И СИДЕНИЯ НА собственной заднице.
В маленьких клетках, сплетенных как будто из телеантенн, прыгали и били крыльями птицы.
– Тогда, значит, информацию? – продолжал Старый Бейли, загораясь коммивояжерским пылом. – Карты крыш? История? Тайное и сокровенное знание? Вот вам мой сказ: если я чего-то не знаю, этому, пожалуй, лучше остаться позабытым.
На старике была все та же накидка из перьев, и он все так же был обвязан всевозможными веревками. Он всмотрелся в Ричарда, потом, достав очки на бечевке, вперился через них.
– Подожди-ка. А ведь я тебя знаю. Ты приходил ко мне с маркизом де Карабасом. На крыше небоскреба. Помнишь, а? Я Старый Бейли. Помнишь меня, дружок?
Схватив Ричарда за руку, он неистово ее затряс.
– По правде сказать, – воспользовался случаем Ричард, – я как раз ищу маркиза. И юную леди по имени д'Верь. Думаю, они скорее всего вместе.
Старик выкинул коленце джиги, от чего с его накидки отвалилось несколько перьев. Раздался хор сиплого и пронзительного неодобрения пернатых вокруг.
– Информация! Информация! – провозгласил он своим подопечным. – Видите? Я им говорил. Диверсификация, сказал я. Диверсификация! Нельзя вечно продавать грачей на похлебку – они все равно на вкус как вареные тапочки. И такие глупые. Тупые, как корка с пирога. Ты когда-нибудь пробовал грача?
Ричард покачал головой. Во всяком случае, в этом-то он был уверен.
– А что ты мне дашь? – спросил Старый Бейли.
– Простите? – переспросил Ричард, неуклюже нащупывая нить в потоке сознания старика.
– Если я дам тебе информацию, что я получу взамен?
– Денег у меня нет, – сказал Ричард. – А ручку я только что отдал.
Он начал выворачивать карманы.
– Вот! – воскликнул Старый Бейли. – Вот это!
– Носовой платок? – удивился Ричард. Носовой платок был не первой свежести; его подарила ему тетя Мод на прошлый день рождения.
Выхватив у него платок, Старый Бейли радостно замахал им над головой.
– Не боись, дружочек! – победно пропел он. – Твой поход завершен! Пойди-ка туда, вот в эту дверцу. – Он указал на вход в лабиринт продуктовых залов «Харродс». – Не заметить их ты не сможешь. Они как раз телохранителей пробуют.
Грач что-то злобно каркнул.
– Не твоего клюва дело, – сказал ему Старый Бейли, а потом повернулся к Ричарду: – Спасибо за малый штандарт.
Он закружился по палатке, размахивая над головой носовым платком Ричарда.
«Телохранителей пробуют? – удивился про себя Ричард. – Неужели на вкус?» Потом улыбнулся. Да какая разница? Говоря словами безумного обитателя крыш, его «поход завершен». Он зашагал к продуктовым залам.
Мода для телохранителей – это все. У каждого был тот или иной Особый Трюк, и каждый отчаянно жаждал продемонстрировать его всему миру. В данный момент Пагуба Подгузник мерялся силами с Фатом Безымянником.
Фат Безымянник выглядел как повеса начала восемнадцатого века, который, не сумев отыскать наряда истинного повесы, был вынужден удовольствоваться тем, что смог найти в магазинчике армии спасения. Лицо себе он покрыл белилами, а губы подвел алым.
Такой, как Пагуба Подгузник, может только привидеться во сне, если вы заснули под телетрансляцию чемпионата по сумо, поставив при этом пластинку Боба Марли: огромный растафари, похожий на громадного страдающего ожирением младенца.
Они стояли лицом к лицу в центре круга, за которым столпились претенденты, зрители, пришедшие поболеть за любимых телохранителей, и просто зеваки.
Ни один и пальцем не шевельнул. Фат был на голову выше Пагубы. Правда, Пагуба весил как четыре Фата, причем каждый с большим кожаным чемоданом в руках, набитым исключительно салом. Не отводя глаз, оба буравили друг друга взглядом.
Тронув д'Верь за плечо, маркиз де Карабас сделал ей знак смотреть внимательно. Что-то вот-вот произойдет.
Двое мужчин стояли и просто смотрели друг на друга. Потом голова Фата вдруг дернулась назад, точно его только что ударили по лицу. На известково-белой щеке расцвел красно-пурпурный синяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87