Эта повальная манера питаться в кафе… Гарри часто хвалился, что вы прекрасная кухарка. Он рассказывал, какие экзотические блюда вы приготовили по той или другой книжке. Это звучало прямо-таки поэтично. Да, Гарри очень нравилось, как вы готовите…
Калера улыбнулась, узнав об этой стороне их дружбы.
– Он всегда дарил мне кулинарные книги на годовщину свадьбы, – вспомнила она.
– Ваш Гарри был очень проницательным человеком.
– Почему вы так думаете? – Она была слегка удивлена его неожиданным замечанием. Гарри был заботливым и внимательным, но проницательным? – Он дарил мне кулинарные книги, потому что знал, что мне доставляет удовольствие пробовать новые рецепты, вот и все. Что же тут проницательного?
– Он делал это потому, что любил экзотическую еду, но не любил готовить. – Дункан улыбнулся. – Гарри был одним из самых тонких знатоков человеческой натуры, каких я когда-либо встречал. Я снимаю шляпу перед его умением добиваться своего так, чтобы окружающим казалось, что все это делается ради их же блага.
Через полчаса они уже были у нее дома.
Глава 7
– Это должно быть что-то простое и быстрое в приготовлении, – сказала Калера, открывая холодильник.
– Простые вещи – лучшее, что есть в жизни, – согласился Дункан, который был живым воплощением всего сложного.
Он словно сбросил с себя усталость вместе с кожаной курткой, как только переступил порог, и теперь выглядел очень оживленным, оглядывая ее хозяйство.
Калера, вернувшись домой после работы, обычно распускала волосы и переодевалась. Но сегодня ей придется потерпеть, пока он не уйдет, думала она, ставя сковородку на зажженную плиту и доставая продукты.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Вы можете порезать лук и ветчину, пока я занимаюсь перцем и помидорами, – решила она, вручая ему доску для разделки и нож.
– С удовольствием, мэм, – ответил он, присоединяясь к ней на подоконнике, хотя она надеялась, что он расположится на кухонном столе.
Удивительно, но Калере доставляло удовольствие наблюдать за ним краем глаза, как он несколько неловко орудует ножом…
Он потянулся за луком, и его голая рука коснулась ее плеча. Она отпрянула, и он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Черт побери, как щиплет! – Дункан утирал слезящиеся глаза краем майки.
– Так вы еще хуже сделаете, пусть слезы промоют глаза, – посоветовала Калера, старательно отводя глаза от его мускулистого тела.
– Надо сказать, вы единственная женщина, которая заставила меня прослезиться, – заметил он, усердно моргая.
В возникшей за этим маленькой паузе оливковое масло очень кстати затрещало на сковороде, и Капера отвернулась к плите. Она поспешно высыпала овощи в сковородку и принялась старательно их мешать. Пар от сковороды усиливал дискомфорт, ей становилось жарко в юбке и тесных колготках, и Капера украдкой расстегнула две пуговки на блузке.
Они молча ели прямо на кухне. После того как первоначальный голод был утолен, Калера почувствовала, что между ними нарастает напряжение, которое не дает им завести непринужденный разговор. Она не могла избавиться от беспокойства, которое ей внушал Дункан, каждое его движение.
Он энергично орудовал вилкой, явно наслаждаясь ужином, и ел с таким аппетитом, что возбуждал ее. Когда он одним глотком опорожнил стакан с водой, у него на губах осталась влага, и Калера почувствовала желание наклониться и слизнуть ее.
Она все сильнее загоралась от сексуального возбуждения и просто вспыхнула, когда кусочек соскользнул у нее с вилки и упал на тарелку, брызнув соусом ей на руку. Бессознательно она смахнула каплю пальцем и сунула его в рот – вульгарный жест, которого она никогда не позволила бы себе, находясь в обществе Стивена.
Она поймала на себе его взгляд и замерла с пальцем во рту.
Его глаза уперлись в вырез ее блузки, и Калера почувствовала, как струйка пота стекает между ее грудей. Дикое и страстное желание поднялось в ее крови, требуя освобождения, но вдруг раздался телефонный звонок.
Капера взяла трубку и вся зарделась, услышав голос Стивена. Она вышла из кухни, поговорила и вернулась.
– Вам лучше уйти, Дункан. Он сжал тарелку руками, его глаза сузились и впились в ее стройную спину.
– Я еще не доел.
Она со звоном поставила тарелку в раковину и резко повернулась, опершись о жесткий край стола.
– Пожалуйста, уходите!
– Это он вам приказал, когда узнал, что вы меня кормите? Пригрозил прийти и самолично проверить, ушел ли я?
– Нет! Бога ради, я даже не сказала ему, что вы здесь!
Она порывисто прижала руки к пылающим щекам. Дункан отшвырнул стул и встал.
– И вы боитесь, что он узнает? – его голос потеплел, он приближался к ней.
Его непонятливость только подлила масла в огонь.
– Да нет же, не поэтому… – она попыталась увернуться от него, но он прижал ее к мойке. – Я не знаю, почему я это сделала, – сказала она с несчастным видом.
Дункан приподнял ее подбородок одним пальцем, и она встретила его испытующий взгляд.
– Прекрасно знаете, – его спокойные слова пронзили ее.
– Мы ведь всего-навсего ужинали, – защищалась она.
– Ну да, мужчина и женщина, невинно наслаждающиеся компанией друг друга, – мягко согласился он. У него был дар придавать самым невинным фразам двусмысленность…
Его палец крепче прижал ее подбородок, легко коснувшись ее нижней губы.
– Это ведь не совсем невинно, Капера?
– Но мы же ничего не делаем, – лихорадочно отрицала она.
Его глаза заволоклись дымкой.
– Но хотели, – проговорил он, его рука ласкала ее нежную щеку от губ к виску и обратно. – Мы хотим делать так… – он коснулся пальцем ее полуоткрытых влажных губ. – И вот так… – он наклонил голову и прижался своим ртом к ее губам, и потом еще раз, крепче, раздвигая ее губы языком и проникая во влажную теплую полость. – А больше всего… – прошептал он, все еще не отрываясь от ее губ и лаская ее каждым своим словом, – больше всего мы хотим вот этого…
Сила его третьего поцелуя заставила ее запрокинуть голову, и его рука прижалась к ее груди. Его глаза были полузакрыты от переживаемого блаженства.
Кружево бюстгальтера не могло скрыть, как напряглись ее соски. Он принялся поглаживать их, все больше разжигая пламя их взаимной чувственности. Другой рукой он ласкал ее округлые ягодицы поверх юбки.
Калера вся отдалась наслаждению, ее руки двигались под его майкой, ощущая гладкую кожу груди и курчавую мягкую поросль волос на ней. Их губы вновь слились, слова были ни к чему.
Его руки обхватили ее крепче, и она забыла, что хотела что-то сказать. Смешанный запах их разгоряченных тел вливался в ее ноздри и ударял в голову, словно вино.
Тут Дункан прервал их бесконечный поцелуй, чтобы чертыхнуться по адресу пуговицы, которая никак не расстегивалась, и Калера издала хриплый смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Калера улыбнулась, узнав об этой стороне их дружбы.
– Он всегда дарил мне кулинарные книги на годовщину свадьбы, – вспомнила она.
– Ваш Гарри был очень проницательным человеком.
– Почему вы так думаете? – Она была слегка удивлена его неожиданным замечанием. Гарри был заботливым и внимательным, но проницательным? – Он дарил мне кулинарные книги, потому что знал, что мне доставляет удовольствие пробовать новые рецепты, вот и все. Что же тут проницательного?
– Он делал это потому, что любил экзотическую еду, но не любил готовить. – Дункан улыбнулся. – Гарри был одним из самых тонких знатоков человеческой натуры, каких я когда-либо встречал. Я снимаю шляпу перед его умением добиваться своего так, чтобы окружающим казалось, что все это делается ради их же блага.
Через полчаса они уже были у нее дома.
Глава 7
– Это должно быть что-то простое и быстрое в приготовлении, – сказала Калера, открывая холодильник.
– Простые вещи – лучшее, что есть в жизни, – согласился Дункан, который был живым воплощением всего сложного.
Он словно сбросил с себя усталость вместе с кожаной курткой, как только переступил порог, и теперь выглядел очень оживленным, оглядывая ее хозяйство.
Калера, вернувшись домой после работы, обычно распускала волосы и переодевалась. Но сегодня ей придется потерпеть, пока он не уйдет, думала она, ставя сковородку на зажженную плиту и доставая продукты.
– Я могу чем-нибудь помочь?
– Вы можете порезать лук и ветчину, пока я занимаюсь перцем и помидорами, – решила она, вручая ему доску для разделки и нож.
– С удовольствием, мэм, – ответил он, присоединяясь к ней на подоконнике, хотя она надеялась, что он расположится на кухонном столе.
Удивительно, но Калере доставляло удовольствие наблюдать за ним краем глаза, как он несколько неловко орудует ножом…
Он потянулся за луком, и его голая рука коснулась ее плеча. Она отпрянула, и он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Черт побери, как щиплет! – Дункан утирал слезящиеся глаза краем майки.
– Так вы еще хуже сделаете, пусть слезы промоют глаза, – посоветовала Калера, старательно отводя глаза от его мускулистого тела.
– Надо сказать, вы единственная женщина, которая заставила меня прослезиться, – заметил он, усердно моргая.
В возникшей за этим маленькой паузе оливковое масло очень кстати затрещало на сковороде, и Капера отвернулась к плите. Она поспешно высыпала овощи в сковородку и принялась старательно их мешать. Пар от сковороды усиливал дискомфорт, ей становилось жарко в юбке и тесных колготках, и Капера украдкой расстегнула две пуговки на блузке.
Они молча ели прямо на кухне. После того как первоначальный голод был утолен, Калера почувствовала, что между ними нарастает напряжение, которое не дает им завести непринужденный разговор. Она не могла избавиться от беспокойства, которое ей внушал Дункан, каждое его движение.
Он энергично орудовал вилкой, явно наслаждаясь ужином, и ел с таким аппетитом, что возбуждал ее. Когда он одним глотком опорожнил стакан с водой, у него на губах осталась влага, и Калера почувствовала желание наклониться и слизнуть ее.
Она все сильнее загоралась от сексуального возбуждения и просто вспыхнула, когда кусочек соскользнул у нее с вилки и упал на тарелку, брызнув соусом ей на руку. Бессознательно она смахнула каплю пальцем и сунула его в рот – вульгарный жест, которого она никогда не позволила бы себе, находясь в обществе Стивена.
Она поймала на себе его взгляд и замерла с пальцем во рту.
Его глаза уперлись в вырез ее блузки, и Калера почувствовала, как струйка пота стекает между ее грудей. Дикое и страстное желание поднялось в ее крови, требуя освобождения, но вдруг раздался телефонный звонок.
Капера взяла трубку и вся зарделась, услышав голос Стивена. Она вышла из кухни, поговорила и вернулась.
– Вам лучше уйти, Дункан. Он сжал тарелку руками, его глаза сузились и впились в ее стройную спину.
– Я еще не доел.
Она со звоном поставила тарелку в раковину и резко повернулась, опершись о жесткий край стола.
– Пожалуйста, уходите!
– Это он вам приказал, когда узнал, что вы меня кормите? Пригрозил прийти и самолично проверить, ушел ли я?
– Нет! Бога ради, я даже не сказала ему, что вы здесь!
Она порывисто прижала руки к пылающим щекам. Дункан отшвырнул стул и встал.
– И вы боитесь, что он узнает? – его голос потеплел, он приближался к ней.
Его непонятливость только подлила масла в огонь.
– Да нет же, не поэтому… – она попыталась увернуться от него, но он прижал ее к мойке. – Я не знаю, почему я это сделала, – сказала она с несчастным видом.
Дункан приподнял ее подбородок одним пальцем, и она встретила его испытующий взгляд.
– Прекрасно знаете, – его спокойные слова пронзили ее.
– Мы ведь всего-навсего ужинали, – защищалась она.
– Ну да, мужчина и женщина, невинно наслаждающиеся компанией друг друга, – мягко согласился он. У него был дар придавать самым невинным фразам двусмысленность…
Его палец крепче прижал ее подбородок, легко коснувшись ее нижней губы.
– Это ведь не совсем невинно, Капера?
– Но мы же ничего не делаем, – лихорадочно отрицала она.
Его глаза заволоклись дымкой.
– Но хотели, – проговорил он, его рука ласкала ее нежную щеку от губ к виску и обратно. – Мы хотим делать так… – он коснулся пальцем ее полуоткрытых влажных губ. – И вот так… – он наклонил голову и прижался своим ртом к ее губам, и потом еще раз, крепче, раздвигая ее губы языком и проникая во влажную теплую полость. – А больше всего… – прошептал он, все еще не отрываясь от ее губ и лаская ее каждым своим словом, – больше всего мы хотим вот этого…
Сила его третьего поцелуя заставила ее запрокинуть голову, и его рука прижалась к ее груди. Его глаза были полузакрыты от переживаемого блаженства.
Кружево бюстгальтера не могло скрыть, как напряглись ее соски. Он принялся поглаживать их, все больше разжигая пламя их взаимной чувственности. Другой рукой он ласкал ее округлые ягодицы поверх юбки.
Калера вся отдалась наслаждению, ее руки двигались под его майкой, ощущая гладкую кожу груди и курчавую мягкую поросль волос на ней. Их губы вновь слились, слова были ни к чему.
Его руки обхватили ее крепче, и она забыла, что хотела что-то сказать. Смешанный запах их разгоряченных тел вливался в ее ноздри и ударял в голову, словно вино.
Тут Дункан прервал их бесконечный поцелуй, чтобы чертыхнуться по адресу пуговицы, которая никак не расстегивалась, и Калера издала хриплый смешок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24