– О чем это ты? – спросила она, очень надеясь, что он не заметил ее смущения.
– Признайся: моя пицца была лучшей!
– Охотно. Честно говоря, по вкусовым качествам их творения ничем не уступали твоему шедевру, хотя аккуратностью приготовления и внешним видом блюда ты, безусловно, покорил судейство. Эндрю очень неаккуратно покрыл пиццу тертым сыром, а о творческой небрежности Ричарда я вообще молчу…
– Что же ты приготовила в награду победителю? – Талбот осторожно поставил в мойку грязную посуду и закатал рукава.
– Торт-мороженое в виде пиццы, – Элизабет взяла в руки полотенце. – Уверена, все будут довольны…
– Мудро придумано! – похвалил он, протянув ей мокрую тарелку. – Сейчас закончим уборку и съедим по кусочку. Думаю, мы заслужили…
– Прекрасная идея!
Какое-то время они работали молча: он мыл, а она вытирала посуду и расставляла ее по местам. Их пальцы соприкасались лишь на долю секунды, но и этого им было достаточно, чтобы ощутить искру притяжения. Мягкий задумчивый блеск его темно-карих глаз завораживал: Элизабет была готова отдать все на свете за одну-единственную возможность прочитать его мысли!
– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что, пожалуй, чересчур опекаешь Эндрю? – поинтересовался Талбот, когда последнее блюдце было убрано в буфет.
– Конечно. Иногда мне кажется, что я незаслуженно подавляю его инициативу, иногда – наоборот, неоправданно мало делаю для сына… Тебе маленький или большой кусочек торта?
– Большой, разумеется! Чай или кофе?
– Чашечку кофе, пожалуйста. Если не секрет, что заставило тебя задать этот вопрос?
– Я все чаще ловлю себя на мысли, что у нас Ричардом очень похожие отношения…
– И ты порой не знаешь, как вести себя: то ли быть принципиальным и строгим, то ли, напротив, мягким и сговорчивым, так? – закончила его мысль Элизабет.
– Да. Но, может быть, я сам виноват в том, что Ричард ведет себя как озорной избалованный мальчишка?
– Если так рассуждать, то и моей вины в этом предостаточно…
– Не бери в голову! Я тебя ни в чем не обвиняю. Однако одна серьезная претензия у меня к тебе все же есть…
– И какая же?
– За девять лет брака ты ни разу не обратилась ко мне за помощью. Почему?
– Потому что не была уверена, что ты этому обрадуешься.
– Неужели? – нахмурился Талбот.
– Кроме того, в детдоме меня с детства приучили решать проблемы самостоятельно… – примиряющее улыбнулась она, радуясь тому, что ей так ловко удалось скрыть правду: ведь ей слишком часто приходило в голову, что ее мужем – по досадной случайности – стал не тот брат…
Элизабет сделала глоток кофе и положила в рот первый кусочек торта.
Они ели молча. Каждый думал о чем-то своем. Талбот, например, испытывал в этот момент бурю эмоций: он злился на судьбу за все, что уже произошло и еще произойдет в его одинокой жизни, и в то же время страстно мечтал о том, чтобы прекрасные глаза Элизабет хоть раз посмотрели на него открыто, без опаски… Повинуясь внезапному порыву, Талбот робко накрыл ее ладонь своей и поинтересовался:
– Я тебя чем-то обидел?
– Нет, что ты! – пылко возразила она, не спеша отдергивать руку. – Просто я размышляла над твоими словами. Возможно, ты и прав, утверждая, что я вела себя эгоистично по отношению к тебе и Ричарду…
– Я этого не говорил…
– Пусть так, – торопливо согласилась Элизабет, спеша высказаться. – Но факт остается фактом: если бы я в свое время больше полагалась на мужа, чем на себя, все, глядишь, сложилось бы иначе. И Ричард наверняка стал бы другим человеком – серьезным и ответственным.
– А может, он перепоручил бы все свои дела безотказному старшему брату, а сам отправился бы загорать на пляж…
Представив себе эту сцену, Элизабет невольно заулыбалась. Талбот был на седьмом небе от счастья и, чтобы ненароком не выдать себя, кинулся мыть тарелки. Из-за шума воды он не слышал, как она остановилась за его спиной, лишь почувствовал ее легкое прикосновение к своему плечу.
– Талбот, ты не один. Знай: если когда-нибудь тебе вдруг понадобится помощь близкого человека, можешь на меня рассчитывать…
Прежде чем Элизабет успела возразить, прежде чем он сам задумался о неизбежных последствиях столь опрометчивого шага, их обоих закружил дикий вихрь страсти.
Мгновение – и их губы слились в жарком поцелуе. Талбот прижимал ее к себе все крепче и крепче, каждой клеточкой разгоряченного тела ощущая ее прикосновения и ласки. Восхитительная грудь Элизабет сладко вздымалась, заставляя его сердце биться в бешеном ритме. А пылкое воображение уже рисовало ему столь желанное продолжение: вот Талбот поднимает ее на руки и несет к себе в спальню, опускает на кровать, снимает рубашку, а потом… Сейчас любая мелочь – например, случайно сорвавшееся с губ неосторожное слово – легко могла свести на нет все романтические флюиды, поэтому они с жадностью ловили каждое мгновение, в буквальном смысле слова упиваясь друг другом…
Неожиданно в холле хлопнула дверь, и раздался звонкий голос Эндрю:
– Мы пришли! Мам, ты где?!
Она мгновенно выскользнула из его объятий, а в ее прекрасных глазах застыл страх. Когда Эндрю и Ричард вошли на кухню, Талбот и Элизабет уже сидели за столом, и лишь губы ее чуть подрагивали от волнения.
– Фильм оказался никуда не годным, и мы выдержали только полчаса, – сообщил Ричард, переводя взгляд с бывшей жены на брата и обратно. – Как у вас тут дела?
– Все в порядке, – ответила Элизабет; ее голос почти не изменился, разве что в нем появились едва уловимые виноватые нотки. – Вот убрались на кухне. Вместо вас, кстати говоря!
– Мы это ценим, поверь… – улыбнулся он и тоном, полным самого искреннего раскаяния, обратился к Талботу: – А ты, братишка, по-прежнему сердишься на меня за ту глупую выходку?
– Согласись, нас обоих захлестнули эмоции. Давай забудем обо всем.
– Конечно, конечно.
– А сейчас, извините меня, я иду спать. Жутко устал. Спокойной ночи!
Закрывшись в спальне, Талбот подошел к окну, отчаянно ругая себя за непростительное безрассудство. Он второй раз поцеловал Элизабет, и вновь его сердце отозвалось тоской и болью, но за краткий миг поистине неземного блаженства стоило пострадать: ее нежные, жаркие, податливые и невероятно чуткие губы вызывали неописуемый восторг, заставляя грезить о себе ночи напролет! И все-таки зачем он это сделал?!
Воспоминания вновь захлестнули Талбота. Такой же тихой звездной ночью он рассказал Ричарду о смерти родителей: худенький подросток взахлеб рыдал на его плече, оплакивая невосполнимую потерю и страшась будущего, а он, старший брат, всячески успокаивал его, обещая, что все будет хорошо… И что же он делает, когда жизни Ричарда угрожает ужасная опасность?! Волочится за его любимой женщиной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27