Монтаж – это долгий и сложный процесс, именно от него зависит, как и каким образом прекрасные герои смогут справиться со всеми трудностями, преодолеть выпавшие на их долю испытания и под конец фильма соединиться для вечного блаженства.
И вот все воскресенье мы с Ником делали монтаж собственного счастья. Мы бродили по берегу, отпрыгивали от слишком близко подбирающихся к нам волн, пили коктейль в кафе на побережье, улыбались друг другу и слушали музыку, когда она мешала нам разговаривать. Мы прошли туристической тропой с заходом в маленький магазинчик сувениров, где приобрели по футболке с надписью «Сан-Диего», вокруг надписи плескались дельфины и плавали серфингисты. Моя футболка была ярко-розового цвета, и я сразу натянула ее поверх черного платья.
А еще время от времени мы останавливались и целовались. Зная, что при монтаже особое внимание уделяется постельным сценам, мы не забывали и о них. Мы снова любили друг друга до тех пор, пока за окнами спальни не повисла глухая ночь. Миссис Панкхерст, вероятно, хорошо развлеклась, наблюдая за тем, как мы заходили в дом, потом оба выходили, и так два дня подряд. Пикантности этой истории прибавляло то обстоятельство, что моя машина простояла около дома Ника всю субботу и все воскресенье.
Время от времени мы забирались под душ и смывали песок с наших пропотевших тел, при этом Ник держал меня в своих крепких руках и целовал.
Хотя это было просто каким-то сумасшествием, я была согласна делать этот монтаж до бесконечности. Если бы только добавить в него еще сцену с лугом, где мы бежим навстречу друг другу по колено в траве, раскинув руки, композиция была бы полностью завершена. Правда, я решительно не знала, где в Сан-Диего взять луг с травой, но это не имело никакого значения. Мне хотелось делать всякие глупости, кричать, петь, танцевать. И, конечно, целоваться еще и еще.
Увы, я отлично знала, что реальность мчится нам навстречу с головокружительной скоростью. Уик-энд скоро закончится, и нам придется снова возвращаться на работу.
Когда мы снова встали под душ, мои руки сомкнулись вокруг Ника и я потянула его на себя. Тогда он поднял меня, прижал к стене, и мы снова, словно одержимые, занялись сексом.
Когда мы хотели есть, то спускались в кухню, и скоро в ход пошли все ингредиенты, которые можно было там обнаружить. Потом мы отправлялись в гостиную и, лежа на ковре, разговаривали, прикасаясь друг к другу и снова любя друг друга.
За эти два дня я успела рассказать Нику все о своем брате, о его разводе, о моих родителях и о своем прошлом, но о мистере Совершенство я не сказала ни слова… Впрочем, он меня мало волновал.
Ник тоже рассказал мне о своем брате и о своих родителях, которые смогли завести детей только в сорокалетнем возрасте. У Ника была хорошая, дружная семья: его отец владел несколькими крупными ресторанами, и раньше время от времени Ник работал в одном из них. Именно этим объяснялось то обстоятельство, что он умел так превосходно готовить.
Однажды у отца Ника взяли интервью для радио, и с тех пор радио стало для Ника главным увлечением. Он быстро покончил с ресторанным бизнесом и нашел себе работу на крохотной радиостанции в одном из самых отдаленных районов города. Эта радиостанция и стала его первой ступенькой на пути к успешному восхождению.
Мы долго разговаривали о работе на радио и о Тони Биле, а потом уснули прямо на полу, так что разбудил нас в четыре часа утра будильник Ника, стоявший в его спальне. Он безжалостно напомнил нам, что мы диджеи, работающие как раз в утренние часы.
У меня не было никакой одежды, кроме вечернего платья, которое я носила два дня, и розовой футболки с дельфинами. Пришлось надеть и то, и другое и сделать вид, что такой способ совмещать одежду – последний писк моды. Правда, в студии никто даже не обратил внимания на мой внешний вид.
С Ником мы расстались во дворе дома, и он поцеловал меня на прощание.
– Я хочу снова встретиться с тобой, – прошептал он мне на ухо. – Как насчет сегодняшнего вечера?
– Уже через двенадцать часов? – Я колебалась. – Мне нужно будет заглянуть домой и переодеться, а потом я могу приехать к тебе…
– Так и сделаем. – Ник подмигнул. – И прихвати с собой сумку с вещами.
Я судорожно глотнула воздух, потом поцеловала его.
– Увидимся. – Я направилась к машине.
В четыре тридцать утра миссис Панкхерст была уже на своем боевом посту, но почему-то, провожая меня взглядом, не помахала мне рукой…
Когда в пять часов утра я вошла в студию, приятное ощущения счастья все еще вызывало в моей голове легкое головокружение.
Тони, разумеется, уже был на месте. Он тут же уставился на меня своими круглыми водянистыми глазами.
– Что ты делаешь здесь, Бренда? Тебе лучше вернуться домой и еще немного поспать. Ты снова выходишь вечером.
Я спокойно прошла мимо.
– Думаю, ты ошибаешься.
В кресле диджея сидел Тим с наушниками на голове. У него были черные густые волосы, похожие на шапку, и карие глаза – добрые, усталые, немного виноватые и испуганные. Его губы подрагивали и пытались изобразить улыбку, а одна рука все еще была забинтована и подвязана.
Тим Тернер работал на радио с восемнадцати лет, и ничего в жизни не боялся больше Тони Била. Даже акулы наводили на него меньший страх.
– Привет, Тим, – вежливо поздоровалась я. – Как поживаешь?
– Да все в норме. – Тим на мгновение затаил дыхание.
Тони тут же возник у меня за спиной.
– Бренда, после того, что ты сделала, я собирался тебя уволить, но потом передумал и решил снова отдать тебе вечерний час. Надеюсь, ты оценишь мою доброту и не станешь устраивать скандалов…
Мое сердце сжалось, но я старалась не показывать Тони, что огорчена.
– Просто невиданная щедрость. – Я гордо расправила плечи.
– Эй, я не шучу! К тому же учти – ты потеряла в зарплате.
– Нет, – твердо ответила я, хотя внутри у меня все тряслось, и, сев рядом с Тимом, тоже надела наушники.
– Если твой голос возникнет в эфире, ты уволена! – рявкнул Тони.
Тим испуганно сжался.
– А я? Меня тоже уволят?
– Не бойся, Тим, – я решила подбодрить коллегу, – все будет в порядке. А ты, Тони, подумай, как Тим обойдется сегодня без посторонней помощи – ведь у него рука не работает. Пожалуй, я сяду к компьютеру.
– Это может сделать Марти. – Тони бросил на меня негодующий взгляд. – Даже дышать в микрофон не смей, поняла?
Я повернула микрофон к себе.
– Привет, это Бренда Скотт, которая только что вернулась с умопомрачительного уик-энда, проведенного в обществе неподражаемого диджея с Кей-би-зед Ника Джордана. Хотите знать, как он себя чувствует?
Я включила линию Кей-би-зед – в эту минуту Ник как раз приветствовал своих слушателей.
Теперь я точно знала, что безумно влюблена в Ника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74