Один из самых старых в Москве. Женька знает его как свои пять пальцев.
Да-да, я выросла в парке, прямо под кустиком, как хиппи, - воздела глаза к потолку Евгения. - Сейчас мама достанет семейный альбом и начнет показывать фотки, где я катаюсь на каруселях и сижу на горшке. Надо бежать…
- А мне интересно посмотреть на твой горшок, - съязвил Макс, радуясь случаю подколоть языкастую малявку. Но та уже толкала Максима к дверям.
***
В парк зашли с лесного входа, оставив в стороне карусели, цветники и фонтаны.
- Центр для пенсионеров и мамаш с колясками, - хмыкнула Евгения. - Правда, продают вкусное мороженое, иногда мы с ребятами там тусуемся. Но настоящий кайф - в лесу. Есть у меня заветное место. Я тебе покажу.
Скоро и впрямь начался настоящий лес - осока по пояс, вековые сосны, березы с причудливыми изгибами стволов, перекличка птиц, запах молодых трав, хвои, грибная сырость тенистых аллей.
Евгения увлекла Максима с асфальтовой дорожки в глубь парка, на узкую тропинку, петлявшую между зарослей крапивы.
- Другого пути нет? - подняв руки, чтобы не обжечься о злую траву, полюбопытствовал Макс.
- Так короче. - Евгения тоже подняла руки и выписывала в воздухе плавные круговые движения на манер индийской танцовщицы. Звенели браслеты на тонких запястьях, тугие затянутые денимом бедра девчонки ритмично двигались в такт неведомой музыке, слышимой ею одной. Максим с трудом отвел взгляд в сторону, ему вдруг стало неловко, словно он подсматривал в замочную скважину. Капельки пота проступили на лбу, он отер их платком и почувствовал жгучую боль - крапива ужалила запястье.
- Черт! - в сердцах выругался Максим, сердясь на крапиву, на девчонку и на себя самого.
- Мы друзья? - неожиданно спросила Евгения.
- Конечно, - кивнул он.
- Я хочу с тобой посоветоваться, - объявила она. - Только дай слово, что не расскажешь маме!
- Не скажу! - отозвался Максим. - А в чем дело?
- Придет время - скажу, - таинственно заявила девчонка. - Скоро, уже скоро… Уже добрались! - Евгения обернулась. - Вуаля. - И замерла статуей, картинно разбросав руки.
Деревья расступились. Впереди простиралась аллея. На ней в художественном беспорядке росли сиреневые кусты, увенчанные тяжелыми гроздьями цветов. Белых, синих, лиловых… В воздухе стоял густой тягучий горьковатый запах, как в парфюмерном отделе универмага. От него кружилась голова.
- Нравится? - спросила Евгения. - Правда, здорово?
- Я думал, сирень давно отцвела, - признался Макс.
- Это поздние сорта, - пояснила Евгения. - Место называется сиреневый сад. Здесь я тебя и сфоткаю. Ну-ка, встань туда, расслабься… Стоп! Не делай официального лица, я же тебя не на стенд «Их разыскивает милиция» снимаю.
Макс фыркнул.
- Уже лучше, - сказала Евгения. - Но надо добиться полной естественности, иначе фотка не получится. Смотри на меня…
И она стала паясничать, пританцовывать, показывать язык, строить уморительные рожицы. Потом вдруг схватила фотоаппарат, нацелилась объективом - щелк!
- Зер гут, - удовлетворенно произнесла Евгения. - Снимок отдам при встрече. А теперь познакомься с моим Любимым садом. Разреши представить, это моя любимая, махровая сирень.
Она подтащила Макса к огромному раскидистому кусту, нагнула ветку, сорвала лиловую гроздь, прикрыв глаза, блаженно вдохнула аромат и прошептала:
- Ах… Хорошо! На, понюхай! - и поднесла к лицу Максима.
Он втянул терпкий с горчинкой запах, чувствуя, как пьянеет от безумного аромата.
- Обожаю сирень, - полузакрыв глаза, томно прошептала Евгения. - Мои духи похожи на нее, как ты думаешь?
Она приблизилась, чуть склонила голову, подставила висок с пульсирующей голубой прожилкой. Максим как зачарованный вдохнул запах янтарных кудрей, зарылся в них лицом, чувствуя, как земля начинает медленно вращаться под ногами. Ему показалось, что они оба сейчас потеряют равновесие и упадут, одной рукой он судорожно взялся за сиреневый ствол, другой подхватил Евгению за тонкую талию и замер, не в силах пошевелиться, чувствуя, как внутри разгорается медленное пламя.
- Я хотела тебя спросить… - прошептала Евгения. - Только не смейся, ладно? Ты умеешь целоваться?
- Что? - севшим голосом переспросил Максим.
- Ну ты когда-нибудь целовал девушку?
- Зачем это тебе? - Его пальцы медленно перебирали ее кудри, одновременно мягкие, как пух, и жесткие, как проволока. Как такие два свойства могли существовать вместе?
- Я встречаюсь с одним парнем из нашей школы, - простодушно объяснила Евгения. - Кажется, я ему нравлюсь, и он мне тоже. Я думаю, вдруг он захочет меня поцеловать, а я не умею целоваться? Покажи мне…
- Что?! - снова переспросил Максим, чувствуя жар и холод одновременно.
- О господи! - всплеснула руками Евгения. - Ну, ты можешь меня поцеловать по-взрослому? Что тебе, трудно, что ли? Мы ведь друзья!
Друзья… Он вдруг возненавидел это слово. Кто только придумал, что можно дружить с маленькими глупыми девчонками? Хотел оттолкнуть ее, гордо отвернуться, объяснить, что есть вещи, которым нельзя научить, как в школе. Что не может, не станет, не хочет… Хотел… Не смог…
Максим обнял Евгению, привлек к себе, ощутил всем существом упругое тепло ее стройного тела. Она закрыла глаза, запрокинула голову, волосы рассыпались дождем. Ее губы - полные, мягкие, полуоткрытые - были совсем близко. Он видел на них каждую черточку, каждую припухлость, - он понял, что никогда и ничего не желал в жизни так страстно, как этого безрассудного поцелуя…
Евгения оттолкнула его, рывком разорвала огненное кольцо сплетенных рук, сделала шаг назад. На ее личике появилась брезгливая гримаса.
- Тьфу, гадость какая, - сказала она, тщательно вытирая губы тыльной стороной запястья, - тьфу. Как это может нравиться, не понимаю? По-моему, книги сильно преувеличивают. Ладно, пошли, а то мне еще к Машке надо забежать.
Евгения сломала ветку сирени и пошла как ни в чем не бывало, не оборачиваясь, что-то напевая под нос, дирижируя цветком, нимало не догадываясь о гибельной силе своего раннего расцвета.
Макс брел позади как зомби, оглушенный, опустошенный. В голове стоял непонятный гул, ноги были ватными. Он изнемогал от навалившейся тяжести внезапного откровения: эта девочка-подросток взволновала его так, как волнует мужчину взрослая женщина.
- Неужели тебе это нравится? - вслух размышляла Евгения.
- Ты еще маленькая, - глухо сказал Максим. - Придет время, тебе тоже это понравится.
- Многим девчонкам в классе это нравится, - помахивая веткой, говорила Евгения. - Может, это потому, что ты не мой парень, а просто друг? Может, с Павликом все будет иначе? Надо попробовать.
Ему вдруг отчаянно захотелось развернуть девчонку за плечи, заглянуть в ее кошачьи глаза и ударить наотмашь по губам. По безумно сладким губам, с которых срывались гадкие слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Да-да, я выросла в парке, прямо под кустиком, как хиппи, - воздела глаза к потолку Евгения. - Сейчас мама достанет семейный альбом и начнет показывать фотки, где я катаюсь на каруселях и сижу на горшке. Надо бежать…
- А мне интересно посмотреть на твой горшок, - съязвил Макс, радуясь случаю подколоть языкастую малявку. Но та уже толкала Максима к дверям.
***
В парк зашли с лесного входа, оставив в стороне карусели, цветники и фонтаны.
- Центр для пенсионеров и мамаш с колясками, - хмыкнула Евгения. - Правда, продают вкусное мороженое, иногда мы с ребятами там тусуемся. Но настоящий кайф - в лесу. Есть у меня заветное место. Я тебе покажу.
Скоро и впрямь начался настоящий лес - осока по пояс, вековые сосны, березы с причудливыми изгибами стволов, перекличка птиц, запах молодых трав, хвои, грибная сырость тенистых аллей.
Евгения увлекла Максима с асфальтовой дорожки в глубь парка, на узкую тропинку, петлявшую между зарослей крапивы.
- Другого пути нет? - подняв руки, чтобы не обжечься о злую траву, полюбопытствовал Макс.
- Так короче. - Евгения тоже подняла руки и выписывала в воздухе плавные круговые движения на манер индийской танцовщицы. Звенели браслеты на тонких запястьях, тугие затянутые денимом бедра девчонки ритмично двигались в такт неведомой музыке, слышимой ею одной. Максим с трудом отвел взгляд в сторону, ему вдруг стало неловко, словно он подсматривал в замочную скважину. Капельки пота проступили на лбу, он отер их платком и почувствовал жгучую боль - крапива ужалила запястье.
- Черт! - в сердцах выругался Максим, сердясь на крапиву, на девчонку и на себя самого.
- Мы друзья? - неожиданно спросила Евгения.
- Конечно, - кивнул он.
- Я хочу с тобой посоветоваться, - объявила она. - Только дай слово, что не расскажешь маме!
- Не скажу! - отозвался Максим. - А в чем дело?
- Придет время - скажу, - таинственно заявила девчонка. - Скоро, уже скоро… Уже добрались! - Евгения обернулась. - Вуаля. - И замерла статуей, картинно разбросав руки.
Деревья расступились. Впереди простиралась аллея. На ней в художественном беспорядке росли сиреневые кусты, увенчанные тяжелыми гроздьями цветов. Белых, синих, лиловых… В воздухе стоял густой тягучий горьковатый запах, как в парфюмерном отделе универмага. От него кружилась голова.
- Нравится? - спросила Евгения. - Правда, здорово?
- Я думал, сирень давно отцвела, - признался Макс.
- Это поздние сорта, - пояснила Евгения. - Место называется сиреневый сад. Здесь я тебя и сфоткаю. Ну-ка, встань туда, расслабься… Стоп! Не делай официального лица, я же тебя не на стенд «Их разыскивает милиция» снимаю.
Макс фыркнул.
- Уже лучше, - сказала Евгения. - Но надо добиться полной естественности, иначе фотка не получится. Смотри на меня…
И она стала паясничать, пританцовывать, показывать язык, строить уморительные рожицы. Потом вдруг схватила фотоаппарат, нацелилась объективом - щелк!
- Зер гут, - удовлетворенно произнесла Евгения. - Снимок отдам при встрече. А теперь познакомься с моим Любимым садом. Разреши представить, это моя любимая, махровая сирень.
Она подтащила Макса к огромному раскидистому кусту, нагнула ветку, сорвала лиловую гроздь, прикрыв глаза, блаженно вдохнула аромат и прошептала:
- Ах… Хорошо! На, понюхай! - и поднесла к лицу Максима.
Он втянул терпкий с горчинкой запах, чувствуя, как пьянеет от безумного аромата.
- Обожаю сирень, - полузакрыв глаза, томно прошептала Евгения. - Мои духи похожи на нее, как ты думаешь?
Она приблизилась, чуть склонила голову, подставила висок с пульсирующей голубой прожилкой. Максим как зачарованный вдохнул запах янтарных кудрей, зарылся в них лицом, чувствуя, как земля начинает медленно вращаться под ногами. Ему показалось, что они оба сейчас потеряют равновесие и упадут, одной рукой он судорожно взялся за сиреневый ствол, другой подхватил Евгению за тонкую талию и замер, не в силах пошевелиться, чувствуя, как внутри разгорается медленное пламя.
- Я хотела тебя спросить… - прошептала Евгения. - Только не смейся, ладно? Ты умеешь целоваться?
- Что? - севшим голосом переспросил Максим.
- Ну ты когда-нибудь целовал девушку?
- Зачем это тебе? - Его пальцы медленно перебирали ее кудри, одновременно мягкие, как пух, и жесткие, как проволока. Как такие два свойства могли существовать вместе?
- Я встречаюсь с одним парнем из нашей школы, - простодушно объяснила Евгения. - Кажется, я ему нравлюсь, и он мне тоже. Я думаю, вдруг он захочет меня поцеловать, а я не умею целоваться? Покажи мне…
- Что?! - снова переспросил Максим, чувствуя жар и холод одновременно.
- О господи! - всплеснула руками Евгения. - Ну, ты можешь меня поцеловать по-взрослому? Что тебе, трудно, что ли? Мы ведь друзья!
Друзья… Он вдруг возненавидел это слово. Кто только придумал, что можно дружить с маленькими глупыми девчонками? Хотел оттолкнуть ее, гордо отвернуться, объяснить, что есть вещи, которым нельзя научить, как в школе. Что не может, не станет, не хочет… Хотел… Не смог…
Максим обнял Евгению, привлек к себе, ощутил всем существом упругое тепло ее стройного тела. Она закрыла глаза, запрокинула голову, волосы рассыпались дождем. Ее губы - полные, мягкие, полуоткрытые - были совсем близко. Он видел на них каждую черточку, каждую припухлость, - он понял, что никогда и ничего не желал в жизни так страстно, как этого безрассудного поцелуя…
Евгения оттолкнула его, рывком разорвала огненное кольцо сплетенных рук, сделала шаг назад. На ее личике появилась брезгливая гримаса.
- Тьфу, гадость какая, - сказала она, тщательно вытирая губы тыльной стороной запястья, - тьфу. Как это может нравиться, не понимаю? По-моему, книги сильно преувеличивают. Ладно, пошли, а то мне еще к Машке надо забежать.
Евгения сломала ветку сирени и пошла как ни в чем не бывало, не оборачиваясь, что-то напевая под нос, дирижируя цветком, нимало не догадываясь о гибельной силе своего раннего расцвета.
Макс брел позади как зомби, оглушенный, опустошенный. В голове стоял непонятный гул, ноги были ватными. Он изнемогал от навалившейся тяжести внезапного откровения: эта девочка-подросток взволновала его так, как волнует мужчину взрослая женщина.
- Неужели тебе это нравится? - вслух размышляла Евгения.
- Ты еще маленькая, - глухо сказал Максим. - Придет время, тебе тоже это понравится.
- Многим девчонкам в классе это нравится, - помахивая веткой, говорила Евгения. - Может, это потому, что ты не мой парень, а просто друг? Может, с Павликом все будет иначе? Надо попробовать.
Ему вдруг отчаянно захотелось развернуть девчонку за плечи, заглянуть в ее кошачьи глаза и ударить наотмашь по губам. По безумно сладким губам, с которых срывались гадкие слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59