В первую минуту он даже не посмотрел на судей, но когда все же решил уделить им немного внимания, сделал это в крайне снисходительной и пренебрежительной манере.
– Проклятый глупец! – едва слышно вырвалось у Мейсона.
Гамильтон Бергер развалился в своем вращающемся кресле, сплел пальцы на затылке, подмигнул одному из своих заместителей и широкая улыбка осветила его, обычно холодное лицо.
– Вы убили Манро Бакстера? – спросил Мейсон обвиняемого.
– Нет.
– Вы знали, что бриллианты из коллекции Бакстера находились в вашем офисе?
– Нет.
– Где вы были ранним утром шестого июня? Сейчас я уточню этот вопрос: где вы были с двух часов ночи шестого июня до полудня этого же дня?
– В это время я находился в своей квартире. Я спал. Проснулся в седьмом часу. Затем позавтракал в обществе моего сотрудника мистера Уолтера Ирвинга. После завтрака мы пошли на работу.
– Вы можете задавать вопросы, – сообщил Мейсон обвинителю.
– Я буду краток, – сказал фальшиво мягким голосом Гамильтон Бергер. У меня только несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы уже состояли когда-либо под судом?
– Я... – какое-то мгновение казалось, что Джефферсон упадет в обморок.
– Вы были под судом? – гремел прокурор.
– Я сделал одну ошибку в своей жизни, – тихо признался Джефферсон. Я пытался ее загладить. Думал, что мне это удалось.
– Вы так думали? – подхватил презрительным тоном Гамильтон Бергер. А где вы были осуждены?
– В Нью-Йорке.
– Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг?
– Да.
– Под именем Дэвида Джефферсона?
– Нет.
– Под каким именем?
– Джеймс Кинкэйд.
– Именно. Вы были осуждены за кражу при использовании обмана?
– Да.
– Вы изображали из себя английского наследника, не так ли? И вы утверждали...
– Вношу протест. Обвинитель не имеет права расширять акта признания вины.
– Протест принят.
– В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой «Джентльмен Джим». Это верно?
– Протест.
– Принят.
Гамильтон Бергер пренебрежительно пожал плечами.
– В таком случае у меня нет больше вопросов, – с видом победителя сказал он.
Обвиняемый, сходя с возвышения, шатался, как слепой.
Крепко стиснутые губы Мейсона были одной белой линией.
– Свидетеля Уолтера Ирвинга просят занять место, – сказал он холодным голосом через несколько секунд тишины.
– Мистер Уолтер Ирвинг! – громко воззвал бейлиф.
Когда никто не отозвался, принялись выкрикивать в коридоре.
Пол Дрейк протиснулся вперед и кивнул адвокату:
– Он смылся, Перри. Он сидел рядом с выходом и вышел в тот момент, когда услышал, что Бергер стал допрашивать Джефферсона о прошлом. Господи! Что за история! Что за паршивая история!
– Похоже на то, что мистер Ирвинг отсутствует, – оценил положение судья Хартли. – Ему был вручен вызов в суд, господин адвокат?
– Да, Высокий Суд.
– Вы желаете, чтобы был выдан ордер на его арест?
– Нет, Высокий Суд. Может быть, у мистера Ирвинга были причины, из-за которых он покинул зал суда.
– Думаю, что были, – выпалил с сарказмом прокурор.
– Это свидетель защиты. Мы отказываемся от него, – ответил с полным спокойствием Мейсон.
В голосе Гамильтона Бергера звучал триумф, с которым он с трудом мог совладать.
– Для того, чтобы опрокинуть доказательства защиты, мне достаточно только трех свидетелей. Вызываю миссис Агнессу Элмер.
Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город.
– Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, – спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, – находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире?
– Конечно знаю.
– Он был в своей квартире?
– Нет, не был.
– Его постель была разобрана?
– Нет, застлана.
– Свидетель в вашем распоряжении, – иронично бросил прокурор защитнику.
Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи.
– Каким образом вы установили так точно дату? – спросил он безразличным тоном.
– Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, – объяснила миссис Элмер. – Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей...
– Извините, – перебил Мейсон. – Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого.
– Высокий Суд! – с нетерпением сказал Бергер. – Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос.
Судья Хартли прищурил глаза.
– Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату?
– Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть.
– А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? подхватил Мейсон.
– Из книги визитов у дантиста.
– Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге?
– Да. Именно так.
– А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом?
– Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне.
– Именно, – покивал головой Мейсон. – Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи?
– Думаю, что они поддерживаются...
Мейсон холодно усмехнулся.
– Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните?
– Если бы у вас так болел зуб...
– Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб?
– Да.
– И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату?
– Да.
– Когда прокурор попросил вас об этом?
– Не помню, где-то в начале месяца.
– Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Проклятый глупец! – едва слышно вырвалось у Мейсона.
Гамильтон Бергер развалился в своем вращающемся кресле, сплел пальцы на затылке, подмигнул одному из своих заместителей и широкая улыбка осветила его, обычно холодное лицо.
– Вы убили Манро Бакстера? – спросил Мейсон обвиняемого.
– Нет.
– Вы знали, что бриллианты из коллекции Бакстера находились в вашем офисе?
– Нет.
– Где вы были ранним утром шестого июня? Сейчас я уточню этот вопрос: где вы были с двух часов ночи шестого июня до полудня этого же дня?
– В это время я находился в своей квартире. Я спал. Проснулся в седьмом часу. Затем позавтракал в обществе моего сотрудника мистера Уолтера Ирвинга. После завтрака мы пошли на работу.
– Вы можете задавать вопросы, – сообщил Мейсон обвинителю.
– Я буду краток, – сказал фальшиво мягким голосом Гамильтон Бергер. У меня только несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы уже состояли когда-либо под судом?
– Я... – какое-то мгновение казалось, что Джефферсон упадет в обморок.
– Вы были под судом? – гремел прокурор.
– Я сделал одну ошибку в своей жизни, – тихо признался Джефферсон. Я пытался ее загладить. Думал, что мне это удалось.
– Вы так думали? – подхватил презрительным тоном Гамильтон Бергер. А где вы были осуждены?
– В Нью-Йорке.
– Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг?
– Да.
– Под именем Дэвида Джефферсона?
– Нет.
– Под каким именем?
– Джеймс Кинкэйд.
– Именно. Вы были осуждены за кражу при использовании обмана?
– Да.
– Вы изображали из себя английского наследника, не так ли? И вы утверждали...
– Вношу протест. Обвинитель не имеет права расширять акта признания вины.
– Протест принят.
– В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой «Джентльмен Джим». Это верно?
– Протест.
– Принят.
Гамильтон Бергер пренебрежительно пожал плечами.
– В таком случае у меня нет больше вопросов, – с видом победителя сказал он.
Обвиняемый, сходя с возвышения, шатался, как слепой.
Крепко стиснутые губы Мейсона были одной белой линией.
– Свидетеля Уолтера Ирвинга просят занять место, – сказал он холодным голосом через несколько секунд тишины.
– Мистер Уолтер Ирвинг! – громко воззвал бейлиф.
Когда никто не отозвался, принялись выкрикивать в коридоре.
Пол Дрейк протиснулся вперед и кивнул адвокату:
– Он смылся, Перри. Он сидел рядом с выходом и вышел в тот момент, когда услышал, что Бергер стал допрашивать Джефферсона о прошлом. Господи! Что за история! Что за паршивая история!
– Похоже на то, что мистер Ирвинг отсутствует, – оценил положение судья Хартли. – Ему был вручен вызов в суд, господин адвокат?
– Да, Высокий Суд.
– Вы желаете, чтобы был выдан ордер на его арест?
– Нет, Высокий Суд. Может быть, у мистера Ирвинга были причины, из-за которых он покинул зал суда.
– Думаю, что были, – выпалил с сарказмом прокурор.
– Это свидетель защиты. Мы отказываемся от него, – ответил с полным спокойствием Мейсон.
В голосе Гамильтона Бергера звучал триумф, с которым он с трудом мог совладать.
– Для того, чтобы опрокинуть доказательства защиты, мне достаточно только трех свидетелей. Вызываю миссис Агнессу Элмер.
Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город.
– Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, – спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, – находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире?
– Конечно знаю.
– Он был в своей квартире?
– Нет, не был.
– Его постель была разобрана?
– Нет, застлана.
– Свидетель в вашем распоряжении, – иронично бросил прокурор защитнику.
Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи.
– Каким образом вы установили так точно дату? – спросил он безразличным тоном.
– Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, – объяснила миссис Элмер. – Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей...
– Извините, – перебил Мейсон. – Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого.
– Высокий Суд! – с нетерпением сказал Бергер. – Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос.
Судья Хартли прищурил глаза.
– Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату?
– Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть.
– А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? подхватил Мейсон.
– Из книги визитов у дантиста.
– Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге?
– Да. Именно так.
– А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом?
– Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне.
– Именно, – покивал головой Мейсон. – Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи?
– Думаю, что они поддерживаются...
Мейсон холодно усмехнулся.
– Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните?
– Если бы у вас так болел зуб...
– Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб?
– Да.
– И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату?
– Да.
– Когда прокурор попросил вас об этом?
– Не помню, где-то в начале месяца.
– Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45