Ко мне постепенно привыкали. Я тоже постепенно осваивался и даже ходить начал подобно местным – медленно и не торопясь. Думать тоже стал протяжно и мутно. Это были первые симптомы сплина – глубокой тоски.
Я привыкал к ловушке.
Один раз не водолаз
Мужик идет по улице, смотрит – на балконе сидит блондинка.
Он говорит: «Привет!»
Она отвечает: «Привет».
– Я поднимусь?
– Давай!
Он поднимается, и на лестничной площадке его трахают в задницу два амбала. На другой день он идет по той же самой улице и видит ту же самую блондинку на том же самом балконе.
– Привет.
– Привет.
– Я поднимусь?
– Давай!
И на той же самой лестничной площадке те же два амбала трахают его в ту же самую задницу.
На следующий день, на том же самом месте.
– Привет.
– Привет.
– Я поднимусь?
– Давай!
– А те двое там?
– Сегодня нет.
– Тогда до завтра.
Как-то вечером, возвращаясь слегка навеселе в уже родной «Гранд Палас», я заметил дохловатого, явно не местного парня европейско-семитского типа, который тусовался около небольшой лавки, торгующей однодневными экскурсиями на яхтах к коралловым островам. Здесь же давали напрокат ласты, маску и трубку. Парень вяло заговаривал с прохожими, зазывая их воспользоваться услугами «фирмы» или, на худой конец, купить у него ракушку или кусочек коралла.
«Похоже, это и мои ближайшие перспективы, как только закончатся деньги, – подумал я. – Надо бы, кстати, узнать, как по-английски звучит фраза „купите ракушку“. „Месье, же не манж па сис жур“ и „гебен зи мир биттэ брот“ я уже знаю».
Парень, заметив, что я притормозил, тут же оказался возле меня. То, что я стоял в самых дешевых шортах и майке, его не спугнуло.
Каким же родным оказался его акцент!
– Да не парься ты, говори по-человечески, – предложил я ему.
– Ты что – русский? Откуда? Как здесь? – оторопел он.
– Ну так, типа, занесло по случаю, – ответил я. Не рассказывать же ему про короля. – А ты, похоже, тут уже прижился, при бизнесе, смотрю?
– Не! Это так, клиенты нужны, просто, – слегка смутился он. – Меня Юлий зовут. Для этих чукчей Джул, – кивнул он в сторону офиса. – Иначе они выговорить не могут. Я, считай, местный, тут уже полгода ошиваюсь. Меня все здесь знают.
– А меня «эти» Эб зовут, так что можешь и ты так же, раз местный.
Познакомившись таким образом, мы решили сходить куда-нибудь перекусить. Мое придворное кафе показалось Юлию слишком дорогим.
– Что, бывает дешевле? – не поверил я.
– Конечно! Оно же для туристов! А нормальные люди питаются совсем в других местах. Кухня национальная, естественно, но вкусно. Пойдем, покажу.
Он по-быстрому свернул работу, сдал на хранение ракушки и повел меня в «правильное место», которое находилось здесь же за углом на небольшой тёмной улочке и выглядело как распивочная времен застоя, только под открытым небом и с большим количеством закусок. Здесь стояли пара столов с лавками и прилавок с газовой плитой, на котором в больших алюминиевых мисках были разложены лепешки и всевозможные компоненты для создания блюд. Здесь были рис, лапша, картошка, какие-то бобы, обжаренный ливер, овощные салаты в масле, многочисленные соусы-подливки и несколько небольших ящиков-клеток, из которых доносилось сдавленное кудахтанье куриц и курлыканье голубей, своим «ароматом» перебивающих запахи еды.
– Можешь выбрать, и тебе тут же приготовят, – сказал Юлий, заметив мое удивление.
– И голубя, что ли?
– Ну, а чего? Та же курица, только пожёстче, поменьше и не очень вкусная. Хочешь – возьми.
Прогуливаясь по Халаибу, я, естественно, неоднократно натыкался на подобные заведения, но просто как-то стремался туда зайти. С Юлием же мои опасения, в основном санитарно-гигиенического характера, немного рассеялись, но на всякий случай для первого раза я решил целиком положиться на его вкус.
– Как оно тут? – поинтересовался я, пробуя кебду с рисом и тахинным соусом.
– Уж, всяко, лучше, чем в России! – уверил меня Юлий. – Там у вас нищета и бандиты… не прожить, а здесь я уважаемый человек: дайвер.
– Я тоже не Иванов и ничего, – заметил я. – Чем занимаешься-то?
– Дайвингом и занимаюсь. Дайв мастер я в дайвинг-центре! – гордо сообщил он.
– Дай кто? Дай чем? Дай в чем? – переспросил я.
– Ну, с аквалангом ныряю.
– Тоже дело, а зачем?
– Это же классно! Сюда народ со всей Европы специально приезжает. Тут такие рыбы, кораллы, красотища! Лучшее место в мире…И недорого, – в глазах Юлия промелькнул коммерческий интерес. – А ты, вообще, когда-нибудь с аквалангом-то погружался?
– Пару раз на Чёрном. Давно. Лет десять назад…
– Не, это не то, – заявил он и начал нудно речитативом бубнить про какие-то особенности современной буржуйской техники, полную безопасность, учебные курсы, сертификаты и концессии.
– Ладно, не грузи, – прервал его я. – Всё понятно. Огласи цену вопроса.
– Обычная цена ознакомительного дневного погружения – восемьдесят долларов, – сообщил он. – Разумеется, вместе с инструктажем, арендой оборудования, трансфером и местом на корабле…
Из уст человека, продающего ракушки на маленькой улочке африканского городка и ужинающего за десять центов, определение восьмидесяти долларов как «недорого» звучало крайне неожиданно. Бизнес-план предстал передо мной во всей своей очевидной и невероятной красоте: при цене гостиницы в доллар и практически дармовых харчах, одного такого дурня, как я, раз в месяц поймал и живи, ясно дело, уважаемым человеком.
– А ракушки? – с серьёзным видом поинтересовался я.
– Что ракушки? – не понял он.
– Лоток с ракушками хороший доход приносит?
Я сразу же перестал ему нравиться. Значит, его что-то задело.
Но согласитесь – странно стоять у лотка с ракушками по несколько центов каждая! Этим здесь занимались неграмотные мальчишки; не каждый взрослый нубиец взялся бы за такую мелкую работу. А тут у нас «инструктор по дайвингу», «восемьдесят долларов – погружение»…Короче, концы истории не вязались: или мой знакомый очень жаден и мелок, или дела у него идут не так хорошо, как он говорит. Продавая ракушки, он на обратный билет в Россию заработает лет через сто-сто пятьдесят. Может, просто он как организатор – говно?
Но в то же время… он единственный русский, которого я здесь пока обнаружил. Может, нас свела судьба. У него есть работа, а я – хороший организатор.
ЮЛИЙ же оценил паузу по-своему, решив, что клиент срывается с крючка: «Ну, понимаешь, восемьдесят – „обычный прайс“ для европейцев. Для них цена нормальная, а тебе сделаем за пятьдесят. Я, как со „своего“, за инструктаж не возьму…»
М-да, не видит он перспективу, которая нарисовалась передо мной: я «развожу» туристов, он с ними ныряет, создаем кооператив «Нырок» и зарабатываем мне на обратную дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я привыкал к ловушке.
Один раз не водолаз
Мужик идет по улице, смотрит – на балконе сидит блондинка.
Он говорит: «Привет!»
Она отвечает: «Привет».
– Я поднимусь?
– Давай!
Он поднимается, и на лестничной площадке его трахают в задницу два амбала. На другой день он идет по той же самой улице и видит ту же самую блондинку на том же самом балконе.
– Привет.
– Привет.
– Я поднимусь?
– Давай!
И на той же самой лестничной площадке те же два амбала трахают его в ту же самую задницу.
На следующий день, на том же самом месте.
– Привет.
– Привет.
– Я поднимусь?
– Давай!
– А те двое там?
– Сегодня нет.
– Тогда до завтра.
Как-то вечером, возвращаясь слегка навеселе в уже родной «Гранд Палас», я заметил дохловатого, явно не местного парня европейско-семитского типа, который тусовался около небольшой лавки, торгующей однодневными экскурсиями на яхтах к коралловым островам. Здесь же давали напрокат ласты, маску и трубку. Парень вяло заговаривал с прохожими, зазывая их воспользоваться услугами «фирмы» или, на худой конец, купить у него ракушку или кусочек коралла.
«Похоже, это и мои ближайшие перспективы, как только закончатся деньги, – подумал я. – Надо бы, кстати, узнать, как по-английски звучит фраза „купите ракушку“. „Месье, же не манж па сис жур“ и „гебен зи мир биттэ брот“ я уже знаю».
Парень, заметив, что я притормозил, тут же оказался возле меня. То, что я стоял в самых дешевых шортах и майке, его не спугнуло.
Каким же родным оказался его акцент!
– Да не парься ты, говори по-человечески, – предложил я ему.
– Ты что – русский? Откуда? Как здесь? – оторопел он.
– Ну так, типа, занесло по случаю, – ответил я. Не рассказывать же ему про короля. – А ты, похоже, тут уже прижился, при бизнесе, смотрю?
– Не! Это так, клиенты нужны, просто, – слегка смутился он. – Меня Юлий зовут. Для этих чукчей Джул, – кивнул он в сторону офиса. – Иначе они выговорить не могут. Я, считай, местный, тут уже полгода ошиваюсь. Меня все здесь знают.
– А меня «эти» Эб зовут, так что можешь и ты так же, раз местный.
Познакомившись таким образом, мы решили сходить куда-нибудь перекусить. Мое придворное кафе показалось Юлию слишком дорогим.
– Что, бывает дешевле? – не поверил я.
– Конечно! Оно же для туристов! А нормальные люди питаются совсем в других местах. Кухня национальная, естественно, но вкусно. Пойдем, покажу.
Он по-быстрому свернул работу, сдал на хранение ракушки и повел меня в «правильное место», которое находилось здесь же за углом на небольшой тёмной улочке и выглядело как распивочная времен застоя, только под открытым небом и с большим количеством закусок. Здесь стояли пара столов с лавками и прилавок с газовой плитой, на котором в больших алюминиевых мисках были разложены лепешки и всевозможные компоненты для создания блюд. Здесь были рис, лапша, картошка, какие-то бобы, обжаренный ливер, овощные салаты в масле, многочисленные соусы-подливки и несколько небольших ящиков-клеток, из которых доносилось сдавленное кудахтанье куриц и курлыканье голубей, своим «ароматом» перебивающих запахи еды.
– Можешь выбрать, и тебе тут же приготовят, – сказал Юлий, заметив мое удивление.
– И голубя, что ли?
– Ну, а чего? Та же курица, только пожёстче, поменьше и не очень вкусная. Хочешь – возьми.
Прогуливаясь по Халаибу, я, естественно, неоднократно натыкался на подобные заведения, но просто как-то стремался туда зайти. С Юлием же мои опасения, в основном санитарно-гигиенического характера, немного рассеялись, но на всякий случай для первого раза я решил целиком положиться на его вкус.
– Как оно тут? – поинтересовался я, пробуя кебду с рисом и тахинным соусом.
– Уж, всяко, лучше, чем в России! – уверил меня Юлий. – Там у вас нищета и бандиты… не прожить, а здесь я уважаемый человек: дайвер.
– Я тоже не Иванов и ничего, – заметил я. – Чем занимаешься-то?
– Дайвингом и занимаюсь. Дайв мастер я в дайвинг-центре! – гордо сообщил он.
– Дай кто? Дай чем? Дай в чем? – переспросил я.
– Ну, с аквалангом ныряю.
– Тоже дело, а зачем?
– Это же классно! Сюда народ со всей Европы специально приезжает. Тут такие рыбы, кораллы, красотища! Лучшее место в мире…И недорого, – в глазах Юлия промелькнул коммерческий интерес. – А ты, вообще, когда-нибудь с аквалангом-то погружался?
– Пару раз на Чёрном. Давно. Лет десять назад…
– Не, это не то, – заявил он и начал нудно речитативом бубнить про какие-то особенности современной буржуйской техники, полную безопасность, учебные курсы, сертификаты и концессии.
– Ладно, не грузи, – прервал его я. – Всё понятно. Огласи цену вопроса.
– Обычная цена ознакомительного дневного погружения – восемьдесят долларов, – сообщил он. – Разумеется, вместе с инструктажем, арендой оборудования, трансфером и местом на корабле…
Из уст человека, продающего ракушки на маленькой улочке африканского городка и ужинающего за десять центов, определение восьмидесяти долларов как «недорого» звучало крайне неожиданно. Бизнес-план предстал передо мной во всей своей очевидной и невероятной красоте: при цене гостиницы в доллар и практически дармовых харчах, одного такого дурня, как я, раз в месяц поймал и живи, ясно дело, уважаемым человеком.
– А ракушки? – с серьёзным видом поинтересовался я.
– Что ракушки? – не понял он.
– Лоток с ракушками хороший доход приносит?
Я сразу же перестал ему нравиться. Значит, его что-то задело.
Но согласитесь – странно стоять у лотка с ракушками по несколько центов каждая! Этим здесь занимались неграмотные мальчишки; не каждый взрослый нубиец взялся бы за такую мелкую работу. А тут у нас «инструктор по дайвингу», «восемьдесят долларов – погружение»…Короче, концы истории не вязались: или мой знакомый очень жаден и мелок, или дела у него идут не так хорошо, как он говорит. Продавая ракушки, он на обратный билет в Россию заработает лет через сто-сто пятьдесят. Может, просто он как организатор – говно?
Но в то же время… он единственный русский, которого я здесь пока обнаружил. Может, нас свела судьба. У него есть работа, а я – хороший организатор.
ЮЛИЙ же оценил паузу по-своему, решив, что клиент срывается с крючка: «Ну, понимаешь, восемьдесят – „обычный прайс“ для европейцев. Для них цена нормальная, а тебе сделаем за пятьдесят. Я, как со „своего“, за инструктаж не возьму…»
М-да, не видит он перспективу, которая нарисовалась передо мной: я «развожу» туристов, он с ними ныряет, создаем кооператив «Нырок» и зарабатываем мне на обратную дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43