прямо сказал о своем желании попробовать силы в ЦСКА, Уход Макарова-младшего совпал с «пересменкой» в челябинской команде – Анатолий Михайлович Кострюков возвращался в Москву, и команду принимал новый тренер. Сергей объяснил ему все откровенно.
Идея эта возникла до того, как Сергей получил место в основном составе сборной СССР и, понятно, до того, как стал он чемпионом мира.
Тогда, перед пражским турниром 1978 года, меня вместе с ним вызвали на сбор в Москву, где команда под руководством нового старшего тренера Виктора Васильевича Тихонова готовилась к чемпионату мира. Мы вместе, оба Макаровы, отправились на контрольные матчи в Швецию и Финляндию. Вот там, в Швеции, Сергей пришел в наш номер и говорит:
– Ты – старший брат, хочу, чтобы ты сказал, что делать…
– А что случилось?…
– Виктор Васильевич со мной разговаривал. Говорил, что раз пришла пора служить в армии, так, может, я в ЦСКА приду играть?…
Я ответил:
– Если пригласили в такую команду, надо идти не задумываясь… Отбрось все сомнения. Можешь большим мастером стать. Пробуй…
В общем, это обычное для Сергея поведение: таить он ничего не умеет, да и не стремится. Тем более от братьев, родителей. Ну а уж если жили мы с ним, как в детстве, снова в одной комнате, то естественно, что он тотчас же выложил мне все свои новости.
Ситуация, конечно, была непростая – уходить ли из своей команды? Уезжать ли из родного города?…
Наверное, Николай прав в оценке ситуации, в которой оказался тогда его младший брат, и тех сомнений, которые он испытывал. Наверное. Однако существовали, думаю, и другие обстоятельства, не учитывать которые было решительно невозможно.
Догадываюсь, какие сомнения и душевные терзания бередили душу Сергея.
Он очень хотел попасть в ЦСКА. Не только потому, разумеется, что еще в детстве болел за эту команду. Не только поэтому. Он жил в хоккее, дышал им и не мог не знать, что хоккейная команда ЦСКА – что высшая школа. Больше, чем в ЦСКА, не получишь нигде. И тренеры, там особенные, и хоккеисты неизменно сильнейшие. И традиции проверенные, реальные. И молодежные команды превосходные – одни только имена воспитанников клуба, выступавших в ту пору в команде: Валерия Харламова и Владимира Лутченко, Владислава Третьяка и Владимира Викулова, убеждали Сергея в могуществе школы ЦСКА решительнее, чем многочасовые лекции. Да и спортивная база, свой Дворец спорта немаловажны – это сейчас чуть ли не в каждой команде высшей и первой лиги есть свои катки, а раньше…
Получить приглашение в ЦСКА лестно, что там говорить. Ну а дальше? Дальше-то что? А дальше играть надо. Играть так, как принято в ЦСКА. Получится ли? Память услужливо подсказывала имена тех, кто пробыл в армейском клубе всего ничего. Месяц-второй… Кто задержался в лучшем случае на сезон, от силы – на два…
Пройти школу ЦСКА, бесспорно, полезно во всех случаях, независимо от того, заладится там у тебя игра или нет. Но обидно, обидно, если тебя отправят потом в другую команду ниже рангом или, не особенно уговаривая остаться, отпустят обратно.
Рискованно принимать предложение?
Еще бы! Тем более сейчас, когда там собирается такая команда нападающих. Мало того, что играют асы из первой тройки. Мало того, что куда как силен и искусен Владимир Викулов, набирают мастерства Виктор Жлуктов и Борис Александров, тоже уже олимпийские чемпионы, так еще пришли в ЦСКА год назад Сергей Капустин из «Крылышек» и Хелмут Балдерис из Риги.
Не затеряешься ли в таком окружении?
И все-таки рискнул. Предложение принял.
Потом, спустя несколько лет, когда давние волнения Сергея были уже забыты, когда он стал тем Макаровым, о котором принято отзываться только восторженно, Николай вспоминал:
– Я внимательно следил за Сережей. Меня интересовала ситуация в тогдашнем ЦСКА не только как старшего брата, но и как хоккеиста, тоже немало поигравшего в высшей лиге. Там, очевидно, было не самое простое положение. Пришли не только новые хоккеисты, уже сложившиеся, знаменитые – имею в виду тех же Капустина или Балдериса. Пришел и новый тренер. Со своими взглядами на игру, со своими требованиями. Со своим пониманием и толкованием такого понятия, как отношение к делу. Пришел тренер, готовый к переменам, к работе по-новому. Тренер, которого интересовал весь наш хоккей, не только столичный – сужу хотя бы по тому, что именно он нашел меня для сборной СССР, причем в том возрасте, когда игроков уже на «пенсию» провожают.
Всех ли устраивал этот новый тренер?
Сергей не приукрашивал своего положения в команде. Замечаний ему делали немало, прямо скажем. Сергей рассказывал, что приходится непросто: «Там такие игроки, что место свое еще найти надо». Все – асы. Все все умеют. Пожалуй, тогда в ЦСКА был самый выдающийся состав игроков за всю историю великого этого клуба. Утвердить себя в этом коллективе было тяжело.
Но Сергей, я знал, в себя все-таки верил, хотя и сомневался, что поступил верно, хотя и не все, совсем не все у него тогда получалось в новой команде.
Характер у него – кремень. С одной стороны, он вспыльчив, как наша мама. А с другой – основателен, как отец, а он у нас человек спокойный и невозмутимый. Мама горяча, импульсивна, но отходчива. Может и накричать, но обидхне держит и зла никогда не таит. А отец все переваривает в себе, может так и не проявить никаких эмоций в самой запутанной ситуации.
Сергей заимствовал черты характера обоих родителей. Он и в игре может вспыхнуть, ввязаться в столкновение, в спор, в драку даже, но тут же отходит, успокаивается. Иногда, правда, уже успев заработать штрафное время…
Но одно дело – игра, там вспышки, всплески эмоций объяснимы. И другое – жизнь на сборах, контакты на тренировках, отношения в команде…
Ну а сам Сергей? Было ли у него ощущение тревоги, беспокойства, неуверенности, когда переехал он в Москву?
– Пожалуй, в какой-то степени было. Сегодня понимаю, что все это должно было обязательно сопровождать меня в те переломные в моей спортивной судьбе дни. И если я довольно быстро справился с сомнениями и тревогами, – рассказывал Сергей автору, – то объясняется это, вероятно, тем, что попал я все-таки в знакомую команду. Не удивляйтесь. Ведь я многих ребят знал по Молодежной сборной страны, а после пражского чемпионата мира, после трех недель подготовки к нему –и игроков сборной СССР. Может, это и хорошо, что сначала я попал в главную, так сказать, команду страны, поехал в ее составе на мировое первенство, а только потом принят был в ЦСКА, где половину хоккеистов уже знал. А в сборной меня «за ручку» водил брат, я вроде был при нем – с его помощью и под его опекой и притерся как-то к ветеранам.
Умом понимал, что на шаг я решился отчаянный. Опасность потеряться, не прижиться в таком обществе, несомненно, была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Идея эта возникла до того, как Сергей получил место в основном составе сборной СССР и, понятно, до того, как стал он чемпионом мира.
Тогда, перед пражским турниром 1978 года, меня вместе с ним вызвали на сбор в Москву, где команда под руководством нового старшего тренера Виктора Васильевича Тихонова готовилась к чемпионату мира. Мы вместе, оба Макаровы, отправились на контрольные матчи в Швецию и Финляндию. Вот там, в Швеции, Сергей пришел в наш номер и говорит:
– Ты – старший брат, хочу, чтобы ты сказал, что делать…
– А что случилось?…
– Виктор Васильевич со мной разговаривал. Говорил, что раз пришла пора служить в армии, так, может, я в ЦСКА приду играть?…
Я ответил:
– Если пригласили в такую команду, надо идти не задумываясь… Отбрось все сомнения. Можешь большим мастером стать. Пробуй…
В общем, это обычное для Сергея поведение: таить он ничего не умеет, да и не стремится. Тем более от братьев, родителей. Ну а уж если жили мы с ним, как в детстве, снова в одной комнате, то естественно, что он тотчас же выложил мне все свои новости.
Ситуация, конечно, была непростая – уходить ли из своей команды? Уезжать ли из родного города?…
Наверное, Николай прав в оценке ситуации, в которой оказался тогда его младший брат, и тех сомнений, которые он испытывал. Наверное. Однако существовали, думаю, и другие обстоятельства, не учитывать которые было решительно невозможно.
Догадываюсь, какие сомнения и душевные терзания бередили душу Сергея.
Он очень хотел попасть в ЦСКА. Не только потому, разумеется, что еще в детстве болел за эту команду. Не только поэтому. Он жил в хоккее, дышал им и не мог не знать, что хоккейная команда ЦСКА – что высшая школа. Больше, чем в ЦСКА, не получишь нигде. И тренеры, там особенные, и хоккеисты неизменно сильнейшие. И традиции проверенные, реальные. И молодежные команды превосходные – одни только имена воспитанников клуба, выступавших в ту пору в команде: Валерия Харламова и Владимира Лутченко, Владислава Третьяка и Владимира Викулова, убеждали Сергея в могуществе школы ЦСКА решительнее, чем многочасовые лекции. Да и спортивная база, свой Дворец спорта немаловажны – это сейчас чуть ли не в каждой команде высшей и первой лиги есть свои катки, а раньше…
Получить приглашение в ЦСКА лестно, что там говорить. Ну а дальше? Дальше-то что? А дальше играть надо. Играть так, как принято в ЦСКА. Получится ли? Память услужливо подсказывала имена тех, кто пробыл в армейском клубе всего ничего. Месяц-второй… Кто задержался в лучшем случае на сезон, от силы – на два…
Пройти школу ЦСКА, бесспорно, полезно во всех случаях, независимо от того, заладится там у тебя игра или нет. Но обидно, обидно, если тебя отправят потом в другую команду ниже рангом или, не особенно уговаривая остаться, отпустят обратно.
Рискованно принимать предложение?
Еще бы! Тем более сейчас, когда там собирается такая команда нападающих. Мало того, что играют асы из первой тройки. Мало того, что куда как силен и искусен Владимир Викулов, набирают мастерства Виктор Жлуктов и Борис Александров, тоже уже олимпийские чемпионы, так еще пришли в ЦСКА год назад Сергей Капустин из «Крылышек» и Хелмут Балдерис из Риги.
Не затеряешься ли в таком окружении?
И все-таки рискнул. Предложение принял.
Потом, спустя несколько лет, когда давние волнения Сергея были уже забыты, когда он стал тем Макаровым, о котором принято отзываться только восторженно, Николай вспоминал:
– Я внимательно следил за Сережей. Меня интересовала ситуация в тогдашнем ЦСКА не только как старшего брата, но и как хоккеиста, тоже немало поигравшего в высшей лиге. Там, очевидно, было не самое простое положение. Пришли не только новые хоккеисты, уже сложившиеся, знаменитые – имею в виду тех же Капустина или Балдериса. Пришел и новый тренер. Со своими взглядами на игру, со своими требованиями. Со своим пониманием и толкованием такого понятия, как отношение к делу. Пришел тренер, готовый к переменам, к работе по-новому. Тренер, которого интересовал весь наш хоккей, не только столичный – сужу хотя бы по тому, что именно он нашел меня для сборной СССР, причем в том возрасте, когда игроков уже на «пенсию» провожают.
Всех ли устраивал этот новый тренер?
Сергей не приукрашивал своего положения в команде. Замечаний ему делали немало, прямо скажем. Сергей рассказывал, что приходится непросто: «Там такие игроки, что место свое еще найти надо». Все – асы. Все все умеют. Пожалуй, тогда в ЦСКА был самый выдающийся состав игроков за всю историю великого этого клуба. Утвердить себя в этом коллективе было тяжело.
Но Сергей, я знал, в себя все-таки верил, хотя и сомневался, что поступил верно, хотя и не все, совсем не все у него тогда получалось в новой команде.
Характер у него – кремень. С одной стороны, он вспыльчив, как наша мама. А с другой – основателен, как отец, а он у нас человек спокойный и невозмутимый. Мама горяча, импульсивна, но отходчива. Может и накричать, но обидхне держит и зла никогда не таит. А отец все переваривает в себе, может так и не проявить никаких эмоций в самой запутанной ситуации.
Сергей заимствовал черты характера обоих родителей. Он и в игре может вспыхнуть, ввязаться в столкновение, в спор, в драку даже, но тут же отходит, успокаивается. Иногда, правда, уже успев заработать штрафное время…
Но одно дело – игра, там вспышки, всплески эмоций объяснимы. И другое – жизнь на сборах, контакты на тренировках, отношения в команде…
Ну а сам Сергей? Было ли у него ощущение тревоги, беспокойства, неуверенности, когда переехал он в Москву?
– Пожалуй, в какой-то степени было. Сегодня понимаю, что все это должно было обязательно сопровождать меня в те переломные в моей спортивной судьбе дни. И если я довольно быстро справился с сомнениями и тревогами, – рассказывал Сергей автору, – то объясняется это, вероятно, тем, что попал я все-таки в знакомую команду. Не удивляйтесь. Ведь я многих ребят знал по Молодежной сборной страны, а после пражского чемпионата мира, после трех недель подготовки к нему –и игроков сборной СССР. Может, это и хорошо, что сначала я попал в главную, так сказать, команду страны, поехал в ее составе на мировое первенство, а только потом принят был в ЦСКА, где половину хоккеистов уже знал. А в сборной меня «за ручку» водил брат, я вроде был при нем – с его помощью и под его опекой и притерся как-то к ветеранам.
Умом понимал, что на шаг я решился отчаянный. Опасность потеряться, не прижиться в таком обществе, несомненно, была.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43