реально миру угрожают эгоцентрические уроды, пришедшие к власти в Америке, но это умозаключение не подходит для определения супостата. Оно абстрактно. Нужно было бы сказать: наш враг — Америка. Нужно, но не получается пока. Враг хорош тогда, когда конкретен, как слоган на плакате военных лет: «Папа, убей немца». Такой враг — архиважная задача современности. Но это уже не для открытых источников, это слишком серьезно.
Сегодняшние стратеги России к выбору врага подходят очень осторожно и вдумчиво. То есть пока не выбрали. Не будем их торопить, но выбирать придется, виртуальных врагов русским людям надолго не впаришь. Подождем, Бог русских любит, утверждал Лесков, может, пошлет спасительного супостата.
О русской идее
Не так давно мне посчастливилось посмотреть ток-шоу, посвященное то ли русской идее, то ли национальной доктрине. Жалкое зрелище, как говаривал ипохондрический ослик Иа. Ни цвета, ни размера — один лопнутый шарик, подозрительно похожий на использованный презерватив.
Это удивительное свойство людей, и русских в том числе: вроде бы, умные люди собираются, но все вместе вдруг начинают нести откровенную хуйню. За час болтовни в студии не было сказано ничего, кроме остроумного наблюдения в том духе, что нам, русским, справедливость дороже свободы. Да, вот это — правда, за справедливость мы кому хочешь пасть порвем, чтобы все было по совести. Но вот к сути русской совести, самой совестливой из всех совестей мира, мудрецы так и не дошли — время кончилось.
Скажу и я пару слов о русской идее. Ее как не было, так и нет, и даже не нужно. Русскую идею несет в себе каждый русский — несет во всем. В том, как пьет чай-кофе, не вынимая ложки из стакана. Как режет хлеб и колбасу на бутерброды такими кусками, каждого из которых хватило бы на искрометное американское парти на тридцать персон. В том, как лезет в драку на улице, не успев разобраться, кто кого и за что. Просто следуя русскому закону: что за шум, а драки нет?
Русская идея есть образ жизни, менталитет, цивилизация, культурный код. Все эти красивые слова можно свести к одному: русские — это выживатели, которые умеют выживать сами и выживать других. Выживать других не всегда значит их убивать.
Одно из последних замеченных мной проявлений русской идеи в чистом виде — телерепортаж о финских туристах в городе Выборге. Наши лесные, дремучие и угрюмые братья-финны сильно тоскуют от невозможности по-прежнему посылать нам свои неполноценные сапоги железнодорожными составами. Чтобы не оторваться от нас окончательно, финны ездят в Выборг на отоварку и просто перепихнуться по дешевке. Ездят автобусами. Но финнам не просто предлагают наш грубоватый хрусталь с матрешками, водкой и американскими сигаретами, кое-как свернутыми где-нибудь в Башкирии, — финнов обязательно грабят в древнем русском городе Выборге. Грабят так, как умеют в России. Разводят, выражаясь по-современному. Целая бригада выборгских умельцев устраивает финну что-то вроде капустника в лучших традициях МХАТа. Финна не бьют, потому что ему может быть больно и еще, если его бить, то милиции придется платить слишком много. Нет, вокруг гостя танцуют, ему заговаривают зубы, хлопают по спине с разных сторон, пока его пухлый бумажник не оказывается в наших золотых руках.
В этом пока еще нет ничего от национальной идеи, умельцев таких в мире много. А вот доктрина наша народная в самом репортаже, в том, как неискренне вздыхают люди, телевизирующие это банальное событие. Вот, волки вы выборгские позорные, грабите финнов, а они потом перестают в Выборг ездить! Гостиницы потом стоят пустые, бары и казино не выполняют план по валу, производственные мощности у выборгских девчат под юбками простаивают или работают вхолостую. Словом, жизнь в Выборге останавливается, умирает город. И все из-за нескольких несознательных братков, не умеющих уважить дорогих гостей.
В этих вот вздохах — вся наша идея. Мы не просто хотим финнов отоварить, нам нужно обязательно их еще и объебать. А потом притворно вздыхать: мол, конечно, наши объебанные гости обижаются. Кто бы не обиделся, если его так вот объебут внаглую? А про себя думать своё: так тебе и надо, сука чухонская. Знал куда ехал, ебли тебе дешевой захотелось, вот мы тебя и облегчили.
Но национальная идея прячется еще глубже. Репортаж был заказной, его кто-то проплатил. Иначе из него не вытекала бы такая вот странная безысходность — если в Выборг не приедет пара автобусов с финнами, то Выборгу карачун. Проплатили репортаж, возможно, те, кого вытеснили из ниши, те, кому тоже хочется впаривать финнам матрешек с дешевыми девчонками вперемешку. Вот эти вытесненные и подняли крик, причем с использованием телевизирования: как же так, дорогих гостей —и мордой об стол?
Теперь суммируем идею. Может, оно и выгодно было бы создать финнам у нас уют: хорошая кухня, приятный сервис, вежливые девочки, милый омоновец, который не будет сразу пугать гостей автоматом Калашникова на шее. Но мы этого всего не умеем. Не сервисные мы люди — пока еще. А вот объебем финнов обязательно, не объебать не можем — с тоски удавимся. И не от зла это у нас, мы объебанного финна любим, по-своему. Мы его утешим, стакан нальем. Если будет душевный — вернем документы, а то наши пограничники его жить на границе оставят в будке верного пса Мухтара. Если финн попадется очень душевный, вернем и деньги. Но сначала — объебем.
Такая вот простая национальная идея — и торжествует веками, тысячелетиями. И будет торжествовать — такое вот живучее наше русское семя.
Почему это торжествует, спросит недогадливый читатель. Финны жируют, а мы как были нищими, так нищими и передохнем! Во-первых, не так уж финны и жируют. Во-вторых, мы тоже не такие уж нищие. Но третье, и главное, торжество нашей идеи вот в чем: финнов нагло объебывают, финны знают об этом — и все равно к нам едут! Как ездили многие века их бабушки и прабабушки, служившие у русских бар кухарками и экономками. Мирятся финны с неизбежным злом, форс-мажор какой-то тянет их к нам, и учатся они у нас самому главному и самому простому: не в деньгах счастье, а в празднике. Не удалось русским карманникам на рынке в Выборге объебать финна — вот и праздник финну, причем такой, какого у себя в тоскливом Хельсинки за всю жизнь не дождешься.
А финнам, между прочим, тоже палец в рот не клади, это не чехи, не немцы даже. Дикий народ, опасный, бойцы-самородки, горстка их была, а вот расколошматили нас в 1940 году так, что до сих помним и уважаем их за это. Но если суровые финны хотя и нехотя, но склоняют перед нами головы, то что говорить об остальных?
«Ети» значит жить
Мемуары иностранцев, посещавших Россию, переполнены их изумлением по поводу того, как быстро и легко русские совокупляются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Сегодняшние стратеги России к выбору врага подходят очень осторожно и вдумчиво. То есть пока не выбрали. Не будем их торопить, но выбирать придется, виртуальных врагов русским людям надолго не впаришь. Подождем, Бог русских любит, утверждал Лесков, может, пошлет спасительного супостата.
О русской идее
Не так давно мне посчастливилось посмотреть ток-шоу, посвященное то ли русской идее, то ли национальной доктрине. Жалкое зрелище, как говаривал ипохондрический ослик Иа. Ни цвета, ни размера — один лопнутый шарик, подозрительно похожий на использованный презерватив.
Это удивительное свойство людей, и русских в том числе: вроде бы, умные люди собираются, но все вместе вдруг начинают нести откровенную хуйню. За час болтовни в студии не было сказано ничего, кроме остроумного наблюдения в том духе, что нам, русским, справедливость дороже свободы. Да, вот это — правда, за справедливость мы кому хочешь пасть порвем, чтобы все было по совести. Но вот к сути русской совести, самой совестливой из всех совестей мира, мудрецы так и не дошли — время кончилось.
Скажу и я пару слов о русской идее. Ее как не было, так и нет, и даже не нужно. Русскую идею несет в себе каждый русский — несет во всем. В том, как пьет чай-кофе, не вынимая ложки из стакана. Как режет хлеб и колбасу на бутерброды такими кусками, каждого из которых хватило бы на искрометное американское парти на тридцать персон. В том, как лезет в драку на улице, не успев разобраться, кто кого и за что. Просто следуя русскому закону: что за шум, а драки нет?
Русская идея есть образ жизни, менталитет, цивилизация, культурный код. Все эти красивые слова можно свести к одному: русские — это выживатели, которые умеют выживать сами и выживать других. Выживать других не всегда значит их убивать.
Одно из последних замеченных мной проявлений русской идеи в чистом виде — телерепортаж о финских туристах в городе Выборге. Наши лесные, дремучие и угрюмые братья-финны сильно тоскуют от невозможности по-прежнему посылать нам свои неполноценные сапоги железнодорожными составами. Чтобы не оторваться от нас окончательно, финны ездят в Выборг на отоварку и просто перепихнуться по дешевке. Ездят автобусами. Но финнам не просто предлагают наш грубоватый хрусталь с матрешками, водкой и американскими сигаретами, кое-как свернутыми где-нибудь в Башкирии, — финнов обязательно грабят в древнем русском городе Выборге. Грабят так, как умеют в России. Разводят, выражаясь по-современному. Целая бригада выборгских умельцев устраивает финну что-то вроде капустника в лучших традициях МХАТа. Финна не бьют, потому что ему может быть больно и еще, если его бить, то милиции придется платить слишком много. Нет, вокруг гостя танцуют, ему заговаривают зубы, хлопают по спине с разных сторон, пока его пухлый бумажник не оказывается в наших золотых руках.
В этом пока еще нет ничего от национальной идеи, умельцев таких в мире много. А вот доктрина наша народная в самом репортаже, в том, как неискренне вздыхают люди, телевизирующие это банальное событие. Вот, волки вы выборгские позорные, грабите финнов, а они потом перестают в Выборг ездить! Гостиницы потом стоят пустые, бары и казино не выполняют план по валу, производственные мощности у выборгских девчат под юбками простаивают или работают вхолостую. Словом, жизнь в Выборге останавливается, умирает город. И все из-за нескольких несознательных братков, не умеющих уважить дорогих гостей.
В этих вот вздохах — вся наша идея. Мы не просто хотим финнов отоварить, нам нужно обязательно их еще и объебать. А потом притворно вздыхать: мол, конечно, наши объебанные гости обижаются. Кто бы не обиделся, если его так вот объебут внаглую? А про себя думать своё: так тебе и надо, сука чухонская. Знал куда ехал, ебли тебе дешевой захотелось, вот мы тебя и облегчили.
Но национальная идея прячется еще глубже. Репортаж был заказной, его кто-то проплатил. Иначе из него не вытекала бы такая вот странная безысходность — если в Выборг не приедет пара автобусов с финнами, то Выборгу карачун. Проплатили репортаж, возможно, те, кого вытеснили из ниши, те, кому тоже хочется впаривать финнам матрешек с дешевыми девчонками вперемешку. Вот эти вытесненные и подняли крик, причем с использованием телевизирования: как же так, дорогих гостей —и мордой об стол?
Теперь суммируем идею. Может, оно и выгодно было бы создать финнам у нас уют: хорошая кухня, приятный сервис, вежливые девочки, милый омоновец, который не будет сразу пугать гостей автоматом Калашникова на шее. Но мы этого всего не умеем. Не сервисные мы люди — пока еще. А вот объебем финнов обязательно, не объебать не можем — с тоски удавимся. И не от зла это у нас, мы объебанного финна любим, по-своему. Мы его утешим, стакан нальем. Если будет душевный — вернем документы, а то наши пограничники его жить на границе оставят в будке верного пса Мухтара. Если финн попадется очень душевный, вернем и деньги. Но сначала — объебем.
Такая вот простая национальная идея — и торжествует веками, тысячелетиями. И будет торжествовать — такое вот живучее наше русское семя.
Почему это торжествует, спросит недогадливый читатель. Финны жируют, а мы как были нищими, так нищими и передохнем! Во-первых, не так уж финны и жируют. Во-вторых, мы тоже не такие уж нищие. Но третье, и главное, торжество нашей идеи вот в чем: финнов нагло объебывают, финны знают об этом — и все равно к нам едут! Как ездили многие века их бабушки и прабабушки, служившие у русских бар кухарками и экономками. Мирятся финны с неизбежным злом, форс-мажор какой-то тянет их к нам, и учатся они у нас самому главному и самому простому: не в деньгах счастье, а в празднике. Не удалось русским карманникам на рынке в Выборге объебать финна — вот и праздник финну, причем такой, какого у себя в тоскливом Хельсинки за всю жизнь не дождешься.
А финнам, между прочим, тоже палец в рот не клади, это не чехи, не немцы даже. Дикий народ, опасный, бойцы-самородки, горстка их была, а вот расколошматили нас в 1940 году так, что до сих помним и уважаем их за это. Но если суровые финны хотя и нехотя, но склоняют перед нами головы, то что говорить об остальных?
«Ети» значит жить
Мемуары иностранцев, посещавших Россию, переполнены их изумлением по поводу того, как быстро и легко русские совокупляются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60