Если вверх – нужно миновать храм. Если сможем миновать его не останавливаясь, там вряд ли будет больше рабов, чем здесь, капитан.
– Вверх, – решительно сказала Ева.
– Значат, вверх, – повторил я.
Лифт медленно начал подниматься. Послышался еще один взрыв, громче предыдущих. Стены лифта задрожали. Где-то попадала штукатурка.
– Все ближе и ближе, – сказала Ева.
– Если проберемся в комнаты Сатаны, поищем его личный туннель, – Баркер остановил лифт. – Он где-то поблизости. Это наш лучший шанс, капитан. Если повезет, будем в безопасности на берегу.
– Готов поклясться, что сейчас уже все в доме знают, что происходит, и пытаются выбраться. Мы могли бы уйти на катере.
– Пахнет гарью, – сказала Ева.
– Еще как. – Баркер послал лифт вверх на максимальной скорости.
Перед нами в стене появилась щель. Оттуда вырвалось облако дыма. Неожиданно Баркер остановил лифт. Он осторожно отодвинул панель. Выглянул, затем кивнул нам. Мы вышли в маленькую комнату, отделанную тусклым черным камнем. С одной стороны бронзовая дверь. Очевидно, прихожая. Но куда она ведет?
Стоя в ней и не решаясь двинуться дальше, мы услышали еще два взрыва, один сразу вслед за другим. Казалось, они произошли на том же этаже. Снизу донесся треск, как от падающей стены. Лифт, из которого мы только что вышли, полетел с грохотом вниз. Из открытой панели повалил густой дым.
– Боже! Все проклятое место в огне! – Баркер захлопнул панель и, побледнев, посмотрел на нас.
И неожиданно я подумал о Кобхеме.
Кобхем, с его джентльменскими бомбами, которые должны были разворотить днище «Астарты». Сатана сказал, что Кобхем скрывается вблизи лаборатории. Во время нападения рабов на храм он мог воспользоваться возможностью и сбежать. Путь ему был открыт, он пошел прямо в лабораторию и теперь в безумной мстительности разбрасывает приготовленные бомбы.
Я тронул бронзовую дверь. Она не закрыта. Держа пистолет наготове, я медленно открыл ее.
Мы были в одном конце той удивительной анфилады, той сокровищницы красоты, которую Сатана создал для себя. То волшебное место, которое произвело на меня такое впечатление, что я ушел оттуда, раздумывая, не отказаться ли от Евы и не отдать себя полностью в руки Сатаны. В тихой комнате стоял дым. Он затянул гобелены, бесценные картины, резьбу из дерева и камня. Мы пересекли эту комнату и заглянули в следующую, гораздо большую.
Из-за дыма, совсем близко, послышался еще один взрыв.
Сквозь дым, спотыкаясь, шел Сатана!
При виде его мы втроем прижались друг к другу. Во рту у меня пересохло и я почувствовал, как пот смочил корни волос. Это не было страхом. Нечто большее, чем страх.
Потому, что Сатана, спотыкавшийся нам навстречу, был слеп!
Глаза его больше не были голубыми, алмазно-твердыми и алмазно-яркими. Тусклые и серые, они напоминали неполированные агаты. Мертвые глаза. Как будто пламя выжгло их. Вокруг них и на них была красная краска, как маска.
Сатана был без плаща, на его распухшей шее виднелись следы пальцев. Пальцев Консардайна.
Одна его рука свисала. Другой он прижимал к груди маленькую статуэтку слоновой кости – Эрота. Из всех прекрасных вещей, ради которых он строил свои планы, грабил и убивал, эта статуэтка, я думаю, была любимой; вещь, в которой он находил чистейший, совершеннейший дух красоты, которую, как бы ни был низок Сатана, он хорошо знали которой поклонялся.
Он спотыкался, поворачивая голову из стороны в сторону, как слепой зверь. Слезы непрерывно текли из невидящих глаз и блестели на щеках.
Сквозь завесу дыма следом за ним крался Кобхем.
Через его левое плечо висела сумка. Ее распирало изнутри; Кобхем сунул в нее руку и вытащил круглый предмет, размером с апельсин, отсвечивающий тусклым металлическим блеском.
Кобхем остановился.
– Сатана! – позвал он. – Остановись! Пора отдохнуть, дорогой хозяин.
Спотыкающаяся фигура продолжала двигаться; насмешка в голосе Кобхема исчезла, он стал угрожающим.
– Стой, собака! Стой, когда я приказываю! Хочешь получить бомбу за пазуху?
Сатана остановился дрожа, крепче сжимая статуэтку.
– Повернись, Сатана, – насмехался Кобхем. – Неужели, хозяин, ты откажешь мне в свете твоих глаз?
И Сатана повернулся.
Кобхем увидел нас.
Рука с бомбой взлетела вверх.
– Уолтер! – крикнула Ева и заслонила меня, расставив руки. – Уолтер! Не нужно!
Я не пытался стрелять. Честно говоря, я даже не подумал об этом. Меня еще не оставило оцепенение, которое охватило при виде Сатаны. Быстрая реакция Евы спасла нас вернее пули.
Кобхем опустил руку. Сатана не оборачивался. Я сомневаюсь, что он слышал. Он не чувствовал ничего, кроме своей боли и голоса мучителя, да и ему, подумал я, он повиновался только, чтобы спасти от уничтожения статуэтку.
– Ева! – Безумие отчасти спало с лица Кобхема. – Кто с вами? Подойдите ближе.
Мы придвинулись к нему.
– Киркхем? И маленький Гарри. Стойте на месте. Поднимите руки – оба. Я вам обязан, Киркхем. Но я вам не верю. Ева, куда вы идете?
– Мы пытаемся убежать, Уолтер, – мягко сказала она. – Идемте с нами.
– Идти с вами? С вами! – Безумие вновь охватывало его. – Не могу. Здесь только часть меня. Остальное в комнате, полной зеркал. Часть меня в каждом зеркале. Я не могу уйти от них.
Он помолчал, очевидно, размышляя. Дым становился гуще. Сатана стоял неподвижно.
– Разделенная личность, – сказал Кобхем. – Сатана это сделал. Но он продержал меня там недостаточно долго. Я убежал. Если бы остался там немного дольше, весь ушел бы в зеркала. В них, и сквозь них, и прочь. А так, – продолжал Кобхем с ужасающей безличной серьезностью, – эксперимент остался незавершенным. Но я не могу уйти и оставить эти кусочки себя. Понимаете, Ева?
– Осторожно, Ева. Не возражай ему, – прошептал я.
– Заткнитесь, Киркхем. Я разговариваю с Евой, – злобно сказал он.
– Мы можем вам помочь, Уолтер, – спокойно сказала Ева. – Идемте с нами.
– Я пошел в храм, – прервал он, говоря совершенно спокойно, его пораженный мозг перешел на другую тему. – И взял с собой свои бомбы. Бросил несколько. Я использовал сонный газ. Консардайн лежал у основания лестницы. Спина его была сломана. Сатана как раз поднимался с него. Он закрыл рот и нос и побежал. Несколько брызг моего средства в глаза, я его прихватил с собой. Вот и все. Он пошел сюда, как крыса в нору. Он слеп теперь...
Настроение его изменилось. Он громко, безумно расхохотался.
– Идти с вами? Оставить его? После всего, что он мне сделал? Нет-нет, Ева. Нет – ради всех ангелов на небе. Мы еще погуляем, Сатана и я. И пойдем вместе. И все маленькие куски меня в его проклятых зеркалах пойдут с нами. Долгое, долгое путешествие. Но я сделал так, чтобы начало было быстрым!
– Кобхем, – сказал я, – я хочу спасти Еву. Туннель на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Вверх, – решительно сказала Ева.
– Значат, вверх, – повторил я.
Лифт медленно начал подниматься. Послышался еще один взрыв, громче предыдущих. Стены лифта задрожали. Где-то попадала штукатурка.
– Все ближе и ближе, – сказала Ева.
– Если проберемся в комнаты Сатаны, поищем его личный туннель, – Баркер остановил лифт. – Он где-то поблизости. Это наш лучший шанс, капитан. Если повезет, будем в безопасности на берегу.
– Готов поклясться, что сейчас уже все в доме знают, что происходит, и пытаются выбраться. Мы могли бы уйти на катере.
– Пахнет гарью, – сказала Ева.
– Еще как. – Баркер послал лифт вверх на максимальной скорости.
Перед нами в стене появилась щель. Оттуда вырвалось облако дыма. Неожиданно Баркер остановил лифт. Он осторожно отодвинул панель. Выглянул, затем кивнул нам. Мы вышли в маленькую комнату, отделанную тусклым черным камнем. С одной стороны бронзовая дверь. Очевидно, прихожая. Но куда она ведет?
Стоя в ней и не решаясь двинуться дальше, мы услышали еще два взрыва, один сразу вслед за другим. Казалось, они произошли на том же этаже. Снизу донесся треск, как от падающей стены. Лифт, из которого мы только что вышли, полетел с грохотом вниз. Из открытой панели повалил густой дым.
– Боже! Все проклятое место в огне! – Баркер захлопнул панель и, побледнев, посмотрел на нас.
И неожиданно я подумал о Кобхеме.
Кобхем, с его джентльменскими бомбами, которые должны были разворотить днище «Астарты». Сатана сказал, что Кобхем скрывается вблизи лаборатории. Во время нападения рабов на храм он мог воспользоваться возможностью и сбежать. Путь ему был открыт, он пошел прямо в лабораторию и теперь в безумной мстительности разбрасывает приготовленные бомбы.
Я тронул бронзовую дверь. Она не закрыта. Держа пистолет наготове, я медленно открыл ее.
Мы были в одном конце той удивительной анфилады, той сокровищницы красоты, которую Сатана создал для себя. То волшебное место, которое произвело на меня такое впечатление, что я ушел оттуда, раздумывая, не отказаться ли от Евы и не отдать себя полностью в руки Сатаны. В тихой комнате стоял дым. Он затянул гобелены, бесценные картины, резьбу из дерева и камня. Мы пересекли эту комнату и заглянули в следующую, гораздо большую.
Из-за дыма, совсем близко, послышался еще один взрыв.
Сквозь дым, спотыкаясь, шел Сатана!
При виде его мы втроем прижались друг к другу. Во рту у меня пересохло и я почувствовал, как пот смочил корни волос. Это не было страхом. Нечто большее, чем страх.
Потому, что Сатана, спотыкавшийся нам навстречу, был слеп!
Глаза его больше не были голубыми, алмазно-твердыми и алмазно-яркими. Тусклые и серые, они напоминали неполированные агаты. Мертвые глаза. Как будто пламя выжгло их. Вокруг них и на них была красная краска, как маска.
Сатана был без плаща, на его распухшей шее виднелись следы пальцев. Пальцев Консардайна.
Одна его рука свисала. Другой он прижимал к груди маленькую статуэтку слоновой кости – Эрота. Из всех прекрасных вещей, ради которых он строил свои планы, грабил и убивал, эта статуэтка, я думаю, была любимой; вещь, в которой он находил чистейший, совершеннейший дух красоты, которую, как бы ни был низок Сатана, он хорошо знали которой поклонялся.
Он спотыкался, поворачивая голову из стороны в сторону, как слепой зверь. Слезы непрерывно текли из невидящих глаз и блестели на щеках.
Сквозь завесу дыма следом за ним крался Кобхем.
Через его левое плечо висела сумка. Ее распирало изнутри; Кобхем сунул в нее руку и вытащил круглый предмет, размером с апельсин, отсвечивающий тусклым металлическим блеском.
Кобхем остановился.
– Сатана! – позвал он. – Остановись! Пора отдохнуть, дорогой хозяин.
Спотыкающаяся фигура продолжала двигаться; насмешка в голосе Кобхема исчезла, он стал угрожающим.
– Стой, собака! Стой, когда я приказываю! Хочешь получить бомбу за пазуху?
Сатана остановился дрожа, крепче сжимая статуэтку.
– Повернись, Сатана, – насмехался Кобхем. – Неужели, хозяин, ты откажешь мне в свете твоих глаз?
И Сатана повернулся.
Кобхем увидел нас.
Рука с бомбой взлетела вверх.
– Уолтер! – крикнула Ева и заслонила меня, расставив руки. – Уолтер! Не нужно!
Я не пытался стрелять. Честно говоря, я даже не подумал об этом. Меня еще не оставило оцепенение, которое охватило при виде Сатаны. Быстрая реакция Евы спасла нас вернее пули.
Кобхем опустил руку. Сатана не оборачивался. Я сомневаюсь, что он слышал. Он не чувствовал ничего, кроме своей боли и голоса мучителя, да и ему, подумал я, он повиновался только, чтобы спасти от уничтожения статуэтку.
– Ева! – Безумие отчасти спало с лица Кобхема. – Кто с вами? Подойдите ближе.
Мы придвинулись к нему.
– Киркхем? И маленький Гарри. Стойте на месте. Поднимите руки – оба. Я вам обязан, Киркхем. Но я вам не верю. Ева, куда вы идете?
– Мы пытаемся убежать, Уолтер, – мягко сказала она. – Идемте с нами.
– Идти с вами? С вами! – Безумие вновь охватывало его. – Не могу. Здесь только часть меня. Остальное в комнате, полной зеркал. Часть меня в каждом зеркале. Я не могу уйти от них.
Он помолчал, очевидно, размышляя. Дым становился гуще. Сатана стоял неподвижно.
– Разделенная личность, – сказал Кобхем. – Сатана это сделал. Но он продержал меня там недостаточно долго. Я убежал. Если бы остался там немного дольше, весь ушел бы в зеркала. В них, и сквозь них, и прочь. А так, – продолжал Кобхем с ужасающей безличной серьезностью, – эксперимент остался незавершенным. Но я не могу уйти и оставить эти кусочки себя. Понимаете, Ева?
– Осторожно, Ева. Не возражай ему, – прошептал я.
– Заткнитесь, Киркхем. Я разговариваю с Евой, – злобно сказал он.
– Мы можем вам помочь, Уолтер, – спокойно сказала Ева. – Идемте с нами.
– Я пошел в храм, – прервал он, говоря совершенно спокойно, его пораженный мозг перешел на другую тему. – И взял с собой свои бомбы. Бросил несколько. Я использовал сонный газ. Консардайн лежал у основания лестницы. Спина его была сломана. Сатана как раз поднимался с него. Он закрыл рот и нос и побежал. Несколько брызг моего средства в глаза, я его прихватил с собой. Вот и все. Он пошел сюда, как крыса в нору. Он слеп теперь...
Настроение его изменилось. Он громко, безумно расхохотался.
– Идти с вами? Оставить его? После всего, что он мне сделал? Нет-нет, Ева. Нет – ради всех ангелов на небе. Мы еще погуляем, Сатана и я. И пойдем вместе. И все маленькие куски меня в его проклятых зеркалах пойдут с нами. Долгое, долгое путешествие. Но я сделал так, чтобы начало было быстрым!
– Кобхем, – сказал я, – я хочу спасти Еву. Туннель на берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53