Мишка смотрит ей в лицо.
- Ребята, - делает она неожиданный переход, - так вы сделаете мне два разреза вверх по течению?
- Давай я один их сделаю, - обращается ко мне Мишка. - За пару дней управлюсь, а вы пока в маршрут.
Но у нас нет двухдневных маршрутов. Мишка - мой друг, но в то же время я ведь начальник отряда.
- Ладно, старик. Сделаем все втроем. Только потом... Сам понимаешь.
- Ой, спасибо! - хлопает Люська в ладоши. - Значит, так: два разреза. Седьмой и пятнадцатый километры от устья. Как делать, вы уже знаете. А я этим временем займусь описанием прибрежной.
- Зачем спешка-гонка? - спрашивает Леха. - Пойдем с нами.
"Набери побольше материала для своего "железного" диплома", - говорит Мишка всем своим видом.
- В Москву очень хочется, - смеется Люська. - Я забыла сказать вам, что эти летчики обещали залететь за мной через пару дней. Так вот почему она слушала вертолет!
- Брось ты, Люся, этот вертолет, - говорю я. - Вертолеты будут. Но такой тундры, такого августа больше не будет. И таких подданных у тебя, принцесса, не будет. Люся серьезно слушает.
Мы уходим чуть свет. Позавтракаем на месте. Люся еще спит. Мишка немного замешкался. Он нагоняет нас, как лось, перемахивая через кочки. В рюкзаках непривычное ботаническое снаряжение. Молчит Леха, молчу я, только Мишка весело посвистывает.
...Мы устали, как упряжные собаки. То ли работа непривычна, то ли просто ее много. Рвем травку - это тебе на диплом, Люся! Считаем-пересчитываем кочки - это за то, что у Мишки, кажется, закружилась голова. Считаем шаги - это за то, что встретилась тебе девушка, так же, как и ты, понимающая романтику. Что ж, поработаем!
Теплый воздух, запах нагретой травы идет от кочек. Долина реки благодатным, устланным разной растительностью ложем убегает на юг к горам. И сами эти привычные чукотские горы сегодня как бы покачиваются, приплясывают в воздушном мареве, радуясь жизни. Благостно и неторопливо катится по небу неяркое августовское солнце. Оно, как добрый неназойливый друг, греет, но не мешает. И мы под этим солнцем-приятелем, как три букашки-работяги, бродим, согнув спины, собираем земную травку.
Мы сделали все как надо. В рюкзаках приятная трудовая тяжесть. Оказывается, когда сделано даже чужое дело, все равно приятно. В чьем-то дипломе, в чьей-то науке будет доля и твоего труда. Долой узость специализации!
У палатки тихо. Наверное, наша принцесса работает на берегу.
- Трудяга, - говорит Леха и... замолкает. Мы смотрим туда же, куда и он. В центре выжженной костром площадки, на расщепленной палке стоит дощечка, на которой Лехиной рукой выведено: "Берег принцессы Люськи". В щели палки торчит записка. Мишка быстро берет ее, потом протягивает нам. "Рыцари тундры, - читаем мы. - К сожалению, вертолет прилетел на день раньше. Он идет прямо в Провидения. Для меня это очень удобно. Диплом не диссертация, напишу без этих разрезов. А может быть, вы привезете их в Москву? Пока. Принцесса Люська".
Я смотрю на Мишку. Он берет рюкзак за уголки и медленно вытряхивает гербарий прямо на землю. Он молчит. Леха рывком опустошает свой рюкзак, подходит к дощечке, заносит сапог, и "Берег принцессы Люськи" летит в сторону.
- Зря ты, Леха, - спокойным голосом говорит Борода, - на свете Люсек тыщи. Есть и другие. - И крепко втыкает дощечку на место.
Птаха в кустике вдруг тихонько пискает и взлетает на самую верхушку. Она качается на тонкой веточке и косит на нас черным блестящим глазом. У птахи желтая грудь и невзрачные серые крылья.
- Это что, канарейка? - спрашивает Леха. Мы молчим.

1 2 3 4