И потребовал, кстати, зарплату. И только в гривнах. Евро его не устраивает. Да вы его, наверное, знаете. Он писатель. Книжку какую-то издал, или две – не помню. В Италию ездил, хотел там выпросить политическое убежище. Фамилия… фамилия… э-э-э… Но потом переиграл и сказал, что его не поняли.
– Понятно. Писатель. Знакомая братия. Вялые существа, боящиеся жить и записывающие свои тайные мечты на бумажку.
– Он ещё и фантаст.
– Ну, Скорцени, это уже полная клиника. Писатель – дерьмо, а не профессия, но я понимаю, когда пишут письма или репортажи. Это хоть как-то объяснимо. Фантаст? Он на голову нормальный?
– Вроде бы, да.
– Ты уверен?
– Да.
– И у нас нет выбора? Неужели фантаста не может заменить хороший оперативник?
– Возможно, может, но такого опера у нас нет. Надо уметь общаться на сленге узкого круга.
– И Ликвидатор с ним общается?
– Он ему сбрасывает письма на e-mail. Если только это Ликвидатор.
– И каково содержание? Где сами письма?
– Они зашифрованы. У писателя кода нет. Он получает письма в зашифрованном виде и не может их прочесть.
– Это он так сказал?
– Да.
– Ты поверил?
– Нет.
– У тебя прогресс в мышлении.
– Но одно письмо удалось расшифровать. Случайно совпала матрица кодирования – это один шанс на сто миллиардов. Нам не просто повезло, а я даже думаю, что здесь без божьего вмешательства не обошлось.
– Да ну? – Хмыкнул и продолжил скептично слушать доклад подчинённого.
– Иначе декодировку я объяснить не могу. Один шанс из ста миллиардов! Шеф, это о чём-то говорит?
– Мне ни о чём. Я не верю. – Закурил сигару и, прищурившись, стал глядеть на Скорцени.
– Уточните детали у начальника отдела криптозащиты.
Шеф поднял телефон и три минуты разговаривал. Положил телефон. Кисло выговорил:
– Мда, в этот раз ты прав. – Задумался, пустил дым, спросил:
– И что, на твой взгляд, мы предпримем?
– Для начала, проанализируем письмо.
– Давай его сюда.
Скорцени протянул листок бумаги. Шеф склонился над ним и стал читать. Спросил:
– Кто переводил на итальянский?
– Три переводчика. Один из Рима, второй из Москвы, третий из Киева. Авторизация перевода практически исключена.
Снова стал читать. Задумчиво принялся тарабанить пальцами по столу. Отложил письмо в сторону. Спросил:
– А ты, Скорцени, читал?
– Да.
– Это писал Ликвидатор?
– Да, на 97 %.
– Я не верю! Не верю я, что кнопка от бомбы у такого дурака! Что он пишет? Нет, что он пишет? Он утверждает, что единства противоположностей больше не существует! Что оно перешло в свою крайнюю степень, и его уже нет! Да он хоть Канта или Юма читал? Этот придурок с кнопкой в руках! Философ недоделанный!
– Шеф, я уважаю ваше увлечение философией, но не надо ревновать.
– Что?!!
– Прошу прощения. Я сказал лишнее.
Командующий итальянской миссией в Киеве облокотился о стол и провел ладонями по лицу, приговаривая:
– Я спокоен. Я совершенно спокоен…
Вытащил из шкафа бутылку рома.
– Давай, Скорцени, выпьем.
– Шеф, вы что?!! Я первый раз на рабочем месте вижу у вас в руке стакан!
– Ничего. Вот и увидел. Всё в жизни когда-то случается в первый раз. – Налил ром. Два полных стакана. – Давай, Скорцени. За философию!
– Шеф, мне очень приятно… Но служба… Я на работе… Имею ли я право? У меня большая ответственность…
– С Дубиной пьёшь?
– Пью. Но это по служебной необходимости.
– Сейчас то же самое.
Выпили.
– А теперь скажи, ты меня уважаешь?
– Шеф, я вас уважаю и как командира и как человека.
– Я рад, Скорцени. Ты тоже неплохой парень. В твои годы я был в сравнении с тобой – дворовой бандюга. Да, таким я был… Скорцени, давай напишем письмо Ликвидатору.
– А куда мы его отправим? Адреса отправителя в компьютере нет. Функция заметания следа.
– Очень просто: likvidator@likvoldator.ru.
– А почему ru?
– Да он же русский, неужели не понятно?
– Вы считаете? Я не уверен. Возможно, это серб. Или украинец. А может быть грек? Или киприот. Или белорус? Или еврей? Или молдаван?
– Во всяком случае, не цыган, и не негр. Отбросим политкорректность. Это раз. А во вторых, я не сомневаюсь, что Политбюро ядерную кнопку не доверит никому, кроме русского.
– А это почему же?
– Да потому, что работать так долго и не наделать глупостей может только русский. Генетическая устойчивость к внешним помехам. Столько лет прятаться от всех разведок мира может только человек без башни. У нормального она бы уже давно поехала. А когда её нет – нечему и ехать.
– А почему непьющий? – поинтересовался захмелевший Скорцени.
– Если пьющий, то тем более. Ты сам согласен с тезисом, что водка делу не помеха.
– Ой, шеф, я это просто так сказал!
– Но ты не ошибся. По крайней мере, в отношении русских и украинцев. Это всё одна братия. Только прикидываются москалями и хохлами. Это они так нас дезориентируют. Но я то знаю, что он нас просто дурачат.
– Зачем? – поинтересовался Скорцени.
– Исторически выработанное свойство национальной мимикрии. Морочат нам, европейцам, голову. А когда нужно, запрягают лошадей, и очень дружно тянут телегу в одну сторону. Израильтянам до них далеко. Да и арабам тоже. Ты должен знать – не хитёр тот, кого хитрым считают. Уяснил?
– Значит, хохлы прикидываются лохами?
– Ха, Скорцени, ты прогрессируешь. Конечно!!! Я живу здесь тридцать лет, а изучил эту братию, как домашнюю колоду карт. Достаточно этой темы, оставим славянский вопрос. Будем писать письмо?
– Шеф, я доверяю составление текста вам.
– Я его уже давно составил. Доживёшь до моих лет, поймёшь – всё надо делать заранее, иначе не успеешь на собственные похороны. И пускай эта ликвидаторская морда попробует ответить на мои вопросы! Пусть попытается дать комментарии к моему освещению теории дискретной длительности. Пусть даст своё объяснение понятию квантованности мышления!
– Шеф, вы всё же не забывайте, что философские диспуты в данный момент будут проходить под тиканье таймера Объекта.
– А мне плевать! Я из Киева никуда не уеду. И более того. Я прочитал его текст, его письмо, и понял – он тоже никуда не уедет. Ликвидатор понимает, что после взрыва Киева его жизнь потеряет смысл. Жить без смысла философ-боец не сможет. А он такой и есть. Я прочувствовал это сквозь текст.
– А бомба в Лондоне?
– Скорцени, ты заработался. Это же мы с тобой её и выдумали. Нет, заряд заложен только в Киеве. Это историческая родина всех русских. Им наплевать на Лондон, Вашингтон, Париж, Рим, Пекин. Те города – просто цели. А вот Киев… Киев это более чем город. Киев это уже не материя, это душа.
– Шеф, что-то вы совсем впали в лирику.
– Скорцени, это не лирика. Это объективная реальность воспринимаемая субъективно. А поскольку субъективность первична, а объективность вторична, то ты должен меня понять. А я понимаю Ликвидатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Понятно. Писатель. Знакомая братия. Вялые существа, боящиеся жить и записывающие свои тайные мечты на бумажку.
– Он ещё и фантаст.
– Ну, Скорцени, это уже полная клиника. Писатель – дерьмо, а не профессия, но я понимаю, когда пишут письма или репортажи. Это хоть как-то объяснимо. Фантаст? Он на голову нормальный?
– Вроде бы, да.
– Ты уверен?
– Да.
– И у нас нет выбора? Неужели фантаста не может заменить хороший оперативник?
– Возможно, может, но такого опера у нас нет. Надо уметь общаться на сленге узкого круга.
– И Ликвидатор с ним общается?
– Он ему сбрасывает письма на e-mail. Если только это Ликвидатор.
– И каково содержание? Где сами письма?
– Они зашифрованы. У писателя кода нет. Он получает письма в зашифрованном виде и не может их прочесть.
– Это он так сказал?
– Да.
– Ты поверил?
– Нет.
– У тебя прогресс в мышлении.
– Но одно письмо удалось расшифровать. Случайно совпала матрица кодирования – это один шанс на сто миллиардов. Нам не просто повезло, а я даже думаю, что здесь без божьего вмешательства не обошлось.
– Да ну? – Хмыкнул и продолжил скептично слушать доклад подчинённого.
– Иначе декодировку я объяснить не могу. Один шанс из ста миллиардов! Шеф, это о чём-то говорит?
– Мне ни о чём. Я не верю. – Закурил сигару и, прищурившись, стал глядеть на Скорцени.
– Уточните детали у начальника отдела криптозащиты.
Шеф поднял телефон и три минуты разговаривал. Положил телефон. Кисло выговорил:
– Мда, в этот раз ты прав. – Задумался, пустил дым, спросил:
– И что, на твой взгляд, мы предпримем?
– Для начала, проанализируем письмо.
– Давай его сюда.
Скорцени протянул листок бумаги. Шеф склонился над ним и стал читать. Спросил:
– Кто переводил на итальянский?
– Три переводчика. Один из Рима, второй из Москвы, третий из Киева. Авторизация перевода практически исключена.
Снова стал читать. Задумчиво принялся тарабанить пальцами по столу. Отложил письмо в сторону. Спросил:
– А ты, Скорцени, читал?
– Да.
– Это писал Ликвидатор?
– Да, на 97 %.
– Я не верю! Не верю я, что кнопка от бомбы у такого дурака! Что он пишет? Нет, что он пишет? Он утверждает, что единства противоположностей больше не существует! Что оно перешло в свою крайнюю степень, и его уже нет! Да он хоть Канта или Юма читал? Этот придурок с кнопкой в руках! Философ недоделанный!
– Шеф, я уважаю ваше увлечение философией, но не надо ревновать.
– Что?!!
– Прошу прощения. Я сказал лишнее.
Командующий итальянской миссией в Киеве облокотился о стол и провел ладонями по лицу, приговаривая:
– Я спокоен. Я совершенно спокоен…
Вытащил из шкафа бутылку рома.
– Давай, Скорцени, выпьем.
– Шеф, вы что?!! Я первый раз на рабочем месте вижу у вас в руке стакан!
– Ничего. Вот и увидел. Всё в жизни когда-то случается в первый раз. – Налил ром. Два полных стакана. – Давай, Скорцени. За философию!
– Шеф, мне очень приятно… Но служба… Я на работе… Имею ли я право? У меня большая ответственность…
– С Дубиной пьёшь?
– Пью. Но это по служебной необходимости.
– Сейчас то же самое.
Выпили.
– А теперь скажи, ты меня уважаешь?
– Шеф, я вас уважаю и как командира и как человека.
– Я рад, Скорцени. Ты тоже неплохой парень. В твои годы я был в сравнении с тобой – дворовой бандюга. Да, таким я был… Скорцени, давай напишем письмо Ликвидатору.
– А куда мы его отправим? Адреса отправителя в компьютере нет. Функция заметания следа.
– Очень просто: likvidator@likvoldator.ru.
– А почему ru?
– Да он же русский, неужели не понятно?
– Вы считаете? Я не уверен. Возможно, это серб. Или украинец. А может быть грек? Или киприот. Или белорус? Или еврей? Или молдаван?
– Во всяком случае, не цыган, и не негр. Отбросим политкорректность. Это раз. А во вторых, я не сомневаюсь, что Политбюро ядерную кнопку не доверит никому, кроме русского.
– А это почему же?
– Да потому, что работать так долго и не наделать глупостей может только русский. Генетическая устойчивость к внешним помехам. Столько лет прятаться от всех разведок мира может только человек без башни. У нормального она бы уже давно поехала. А когда её нет – нечему и ехать.
– А почему непьющий? – поинтересовался захмелевший Скорцени.
– Если пьющий, то тем более. Ты сам согласен с тезисом, что водка делу не помеха.
– Ой, шеф, я это просто так сказал!
– Но ты не ошибся. По крайней мере, в отношении русских и украинцев. Это всё одна братия. Только прикидываются москалями и хохлами. Это они так нас дезориентируют. Но я то знаю, что он нас просто дурачат.
– Зачем? – поинтересовался Скорцени.
– Исторически выработанное свойство национальной мимикрии. Морочат нам, европейцам, голову. А когда нужно, запрягают лошадей, и очень дружно тянут телегу в одну сторону. Израильтянам до них далеко. Да и арабам тоже. Ты должен знать – не хитёр тот, кого хитрым считают. Уяснил?
– Значит, хохлы прикидываются лохами?
– Ха, Скорцени, ты прогрессируешь. Конечно!!! Я живу здесь тридцать лет, а изучил эту братию, как домашнюю колоду карт. Достаточно этой темы, оставим славянский вопрос. Будем писать письмо?
– Шеф, я доверяю составление текста вам.
– Я его уже давно составил. Доживёшь до моих лет, поймёшь – всё надо делать заранее, иначе не успеешь на собственные похороны. И пускай эта ликвидаторская морда попробует ответить на мои вопросы! Пусть попытается дать комментарии к моему освещению теории дискретной длительности. Пусть даст своё объяснение понятию квантованности мышления!
– Шеф, вы всё же не забывайте, что философские диспуты в данный момент будут проходить под тиканье таймера Объекта.
– А мне плевать! Я из Киева никуда не уеду. И более того. Я прочитал его текст, его письмо, и понял – он тоже никуда не уедет. Ликвидатор понимает, что после взрыва Киева его жизнь потеряет смысл. Жить без смысла философ-боец не сможет. А он такой и есть. Я прочувствовал это сквозь текст.
– А бомба в Лондоне?
– Скорцени, ты заработался. Это же мы с тобой её и выдумали. Нет, заряд заложен только в Киеве. Это историческая родина всех русских. Им наплевать на Лондон, Вашингтон, Париж, Рим, Пекин. Те города – просто цели. А вот Киев… Киев это более чем город. Киев это уже не материя, это душа.
– Шеф, что-то вы совсем впали в лирику.
– Скорцени, это не лирика. Это объективная реальность воспринимаемая субъективно. А поскольку субъективность первична, а объективность вторична, то ты должен меня понять. А я понимаю Ликвидатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64