Никто не знает, как они сюда попали. Потом не вернулся Норман со своей экспедицией. Из Тимбукту на их поиски был послан отряд, который установил, что их всех перебили. Потом была экспедиция Рюселя, о ней вы наверняка слышали, она наделала много шуму, в нее были вложены значительные средства, Рюсель искал проход к западному побережью, но он тоже пропал…
— Прошу меня простить… Но ведь это неизвестный, неизученный путь…
— Лендер, Хорнеманн и Кайе в достаточной степени изучили его…
— Но не для похода и не для создания военного поста! — с горечью стукнул по столу Гардон.
Майор пожал плечами.
— Для солдата невозможно лишь одно — обсуждать приказ. Полтора года назад решили создать между экватором и Сахарой военный пост, в небытии, и с тех пор этот военный пост есть. Это Ат-Тарир. Нужна дорога вместо потерянного пути Рюселя. Значит, дорога будет, и тот, кто вернется оттуда после прихода пополнения, сделает первоклассную карьеру…
— Если вернется, — сказал бледный Гардон.
— Ну конечно… А если не вернется, то о нем будут вспоминать с благодарностью.
Это он произнес уже довольно холодно и встал. Майор был хорошим солдатом, и Гардон ему не понравился.
Так рота тронулась в путь с вечно пьяным, привыкшим к Парижу капитаном Гардоном, арестантами и сотней неопытных новобранцев.
3
— Ты мне скажи, почему ты набросился на Пенкрофта? — спросил Минкус Мальца.
Наверняка какие-нибудь болезненные изменения психики, подумал он.
— Не знаю. Вокруг меня все запылало, я даже не помню, как это произошло…
За спиной у них поскрипывали колеса, гремели цепи на грузовиках, тарахтели броневики, глухо ударялись о спины верблюдов палки погонщиков — казавшаяся бесконечной колонна шаг за шагом продвигалась по раскаленной пустыне.
— Со мной однажды тоже такое случилось, — вступил в разговор Надов. — В Смоленске как-то раз на ярмарке я так напился, что потом два дня не мог проснуться…
— Это у тебя малярия, -убежденно сказал Пилот, — при малярии часто так бывает: сначала припадок, а потом начинается озноб.
— Может быть, — согласился Малец. — Во всяком случае, я был не в себе.
— Ты с этим гангстером никаких дел не имел? — спросил сапожник Главач. Меткое прозвище гангстер Пенкрофт получил от товарищей.
— Нет! Никогда… — ответил Малец.
Больше они не разговаривали. Воздух накалился еще сильнее. Полуденный ветер, что-то вроде сирокко, принес невыносимую головную боль и лениво вихрящиеся клубы пыли… Мулы фыркали и с ревом били задами, свистели плетки, барабанили кулаки, погонщики вовсю ругались. Капитан ехал впереди на лошади, его мучила дурнота вперемешку со злобой, каждое движение больно отдавалось в черепе. Время от времени он вытаскивал из седельного кармана бутылку и прикладывался к ней.
В тени какого-то высоченного бархана они разбили лагерь. Дальше идти было невозможно. У одного из грузовиков полетел шатун, требовался длительный ремонт. Лошади и мулы слепо шарахались из стороны в сторону…
Голубь с радостью удостоверился, что здесь бездна великолепных возможностей умереть. Он уже видел десять тысяч долларов в кармане своих близких. Смерть не заботила его. Кого не заботит жизнь, тот и мысли о смерти переносит с легкостью.
Голубь решил навестить Троппауэра, который все еще не поправился.
— Послушай… — окликнул его Малец.
— В чем дело, парень?
— Мне нужно с тобой поговорить…
— Я в твоем распоряжении, дружище… — Я хочу доверить тебе страшную тайну…
— От этого уволь, старик. У меня уже голова кругом идет от ваших тайн… И почему ты выбрал именно меня? Я тебя предупреждаю, что я легкомысленный, пустой, несерьезный человек, к тому же болтун и сплетник, которому никак нельзя доверять…
— Прошу тебя… не дурачься… Давай отойдем на пару минут куда-нибудь в сторонку… Этот мерзавец, я знаю, сейчас на посту… Мы можем спокойно поговорить. От меня непременно избавятся… Поэтому я должен тебе все рассказать…
У Мальца был такой горестный и убитый вид, что Голубь пожалел его. Черт бы побрал эти тайны и загадки!
— Ладно, пошли, парень, но я тебя умоляю, не делай такой жалобной физиономии…
Они сели в тени отдаленного бархана.
— Я учился в Париже в университете, — начал Малец. — Вел веселую жизнь, хотя есть было нечего, но нужду не замечаешь в студенческие годы, сам знаешь, будущее виделось мне радужным и… Тут-то я и познакомился с этой женщиной…
— Неприятности всегда так начинаются, — со знанием дела заметил Голубь, пересыпая меж пальцами песок с одной руки на другую и думая о том, что было бы неплохо остаться здесь в пустыне в качестве песочных часов.
— Эта женщина пообещала помочь с карьерой. У нее, мол, есть хороший друг, некий Анри Гризон…
— Как ты сказал?!
— Анри Гризон… Что ты так вскинулся?
— Я встречался с этим господином…
— Где?
— В одном занятном доме… Он меня принял в пижаме, на полу…
Малец впился в него взглядом…
— Я знаю… знаю, кто ты… — И, немного помолчав, он посмотрел Голубю прямо в глаза и произнес: — Баталанга.
Он ждал, что Голубь будет сражен. Но тот глупо пялился на него. Потом потрогал у Мальца лоб.
— Возможно, ты и прав, но все-таки не помешает померить температуру…
Малец твердо и насмешливо смотрел на него, потом опять, почти по слогам, повторил:
— Ба-та-лан-га!…
Что им от него нужно? Теперь еще это. Какая-то Баталанга!
— Ты большой артист, — сказал Малец, — но не думаю, что ты станешь и дальше притворяться, если я признаюсь тебе, что был в Баталанге…
— Понятно, парень… Ты был в Баталанге, я это запомню. А теперь лучше скажи-ка, кто этот Анри Гризон и где живут его родственники или наследники.
— Я почти ничего о нем не знаю. Я попал в экспедицию Рюселя по его рекомендации…
Голубь опять оживился.
— Рюсель! Постой! Это ведь тот ученый, на чьей вдове потом женился… доктор Бретай… О-ля-ля! Это становится интересным…
— Я знал, что тебе будет интересно.
— Еще как! Ведь привидение, которое идет за ротой, — жена доктора Бретая.
Побелев как мел, Малец вскочил на ноги.
— Молчи! Умоляю тебя, молчи!… Я сойду с ума… — И с горькими рыданиями он рухнул на землю.
Аренкур заботливо помог ему подняться. Теперь и он поверил в серьезность происшедшего, и ему было жаль студента. Он не знал, в чем там дело, видел только, что парнишка страдает.
— Мне известно, — тихо сказал он Мальцу, — что Бретай застрелил жену и капитана, а потом покончил с собой.
— Это неправда… — прошептал Малец. — Их всех троих убили!
Миллионы крошечных песчинок кололи им лица, раскаленный воздух, казалось, застыл над пустыней.
— Странно… — пробормотал Голубь. — А ты случайно не знаешь подробностей?… Кто был убийца?…
— Я!…
Глава тринадцатая
1
На этот раз Голубь вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Прошу меня простить… Но ведь это неизвестный, неизученный путь…
— Лендер, Хорнеманн и Кайе в достаточной степени изучили его…
— Но не для похода и не для создания военного поста! — с горечью стукнул по столу Гардон.
Майор пожал плечами.
— Для солдата невозможно лишь одно — обсуждать приказ. Полтора года назад решили создать между экватором и Сахарой военный пост, в небытии, и с тех пор этот военный пост есть. Это Ат-Тарир. Нужна дорога вместо потерянного пути Рюселя. Значит, дорога будет, и тот, кто вернется оттуда после прихода пополнения, сделает первоклассную карьеру…
— Если вернется, — сказал бледный Гардон.
— Ну конечно… А если не вернется, то о нем будут вспоминать с благодарностью.
Это он произнес уже довольно холодно и встал. Майор был хорошим солдатом, и Гардон ему не понравился.
Так рота тронулась в путь с вечно пьяным, привыкшим к Парижу капитаном Гардоном, арестантами и сотней неопытных новобранцев.
3
— Ты мне скажи, почему ты набросился на Пенкрофта? — спросил Минкус Мальца.
Наверняка какие-нибудь болезненные изменения психики, подумал он.
— Не знаю. Вокруг меня все запылало, я даже не помню, как это произошло…
За спиной у них поскрипывали колеса, гремели цепи на грузовиках, тарахтели броневики, глухо ударялись о спины верблюдов палки погонщиков — казавшаяся бесконечной колонна шаг за шагом продвигалась по раскаленной пустыне.
— Со мной однажды тоже такое случилось, — вступил в разговор Надов. — В Смоленске как-то раз на ярмарке я так напился, что потом два дня не мог проснуться…
— Это у тебя малярия, -убежденно сказал Пилот, — при малярии часто так бывает: сначала припадок, а потом начинается озноб.
— Может быть, — согласился Малец. — Во всяком случае, я был не в себе.
— Ты с этим гангстером никаких дел не имел? — спросил сапожник Главач. Меткое прозвище гангстер Пенкрофт получил от товарищей.
— Нет! Никогда… — ответил Малец.
Больше они не разговаривали. Воздух накалился еще сильнее. Полуденный ветер, что-то вроде сирокко, принес невыносимую головную боль и лениво вихрящиеся клубы пыли… Мулы фыркали и с ревом били задами, свистели плетки, барабанили кулаки, погонщики вовсю ругались. Капитан ехал впереди на лошади, его мучила дурнота вперемешку со злобой, каждое движение больно отдавалось в черепе. Время от времени он вытаскивал из седельного кармана бутылку и прикладывался к ней.
В тени какого-то высоченного бархана они разбили лагерь. Дальше идти было невозможно. У одного из грузовиков полетел шатун, требовался длительный ремонт. Лошади и мулы слепо шарахались из стороны в сторону…
Голубь с радостью удостоверился, что здесь бездна великолепных возможностей умереть. Он уже видел десять тысяч долларов в кармане своих близких. Смерть не заботила его. Кого не заботит жизнь, тот и мысли о смерти переносит с легкостью.
Голубь решил навестить Троппауэра, который все еще не поправился.
— Послушай… — окликнул его Малец.
— В чем дело, парень?
— Мне нужно с тобой поговорить…
— Я в твоем распоряжении, дружище… — Я хочу доверить тебе страшную тайну…
— От этого уволь, старик. У меня уже голова кругом идет от ваших тайн… И почему ты выбрал именно меня? Я тебя предупреждаю, что я легкомысленный, пустой, несерьезный человек, к тому же болтун и сплетник, которому никак нельзя доверять…
— Прошу тебя… не дурачься… Давай отойдем на пару минут куда-нибудь в сторонку… Этот мерзавец, я знаю, сейчас на посту… Мы можем спокойно поговорить. От меня непременно избавятся… Поэтому я должен тебе все рассказать…
У Мальца был такой горестный и убитый вид, что Голубь пожалел его. Черт бы побрал эти тайны и загадки!
— Ладно, пошли, парень, но я тебя умоляю, не делай такой жалобной физиономии…
Они сели в тени отдаленного бархана.
— Я учился в Париже в университете, — начал Малец. — Вел веселую жизнь, хотя есть было нечего, но нужду не замечаешь в студенческие годы, сам знаешь, будущее виделось мне радужным и… Тут-то я и познакомился с этой женщиной…
— Неприятности всегда так начинаются, — со знанием дела заметил Голубь, пересыпая меж пальцами песок с одной руки на другую и думая о том, что было бы неплохо остаться здесь в пустыне в качестве песочных часов.
— Эта женщина пообещала помочь с карьерой. У нее, мол, есть хороший друг, некий Анри Гризон…
— Как ты сказал?!
— Анри Гризон… Что ты так вскинулся?
— Я встречался с этим господином…
— Где?
— В одном занятном доме… Он меня принял в пижаме, на полу…
Малец впился в него взглядом…
— Я знаю… знаю, кто ты… — И, немного помолчав, он посмотрел Голубю прямо в глаза и произнес: — Баталанга.
Он ждал, что Голубь будет сражен. Но тот глупо пялился на него. Потом потрогал у Мальца лоб.
— Возможно, ты и прав, но все-таки не помешает померить температуру…
Малец твердо и насмешливо смотрел на него, потом опять, почти по слогам, повторил:
— Ба-та-лан-га!…
Что им от него нужно? Теперь еще это. Какая-то Баталанга!
— Ты большой артист, — сказал Малец, — но не думаю, что ты станешь и дальше притворяться, если я признаюсь тебе, что был в Баталанге…
— Понятно, парень… Ты был в Баталанге, я это запомню. А теперь лучше скажи-ка, кто этот Анри Гризон и где живут его родственники или наследники.
— Я почти ничего о нем не знаю. Я попал в экспедицию Рюселя по его рекомендации…
Голубь опять оживился.
— Рюсель! Постой! Это ведь тот ученый, на чьей вдове потом женился… доктор Бретай… О-ля-ля! Это становится интересным…
— Я знал, что тебе будет интересно.
— Еще как! Ведь привидение, которое идет за ротой, — жена доктора Бретая.
Побелев как мел, Малец вскочил на ноги.
— Молчи! Умоляю тебя, молчи!… Я сойду с ума… — И с горькими рыданиями он рухнул на землю.
Аренкур заботливо помог ему подняться. Теперь и он поверил в серьезность происшедшего, и ему было жаль студента. Он не знал, в чем там дело, видел только, что парнишка страдает.
— Мне известно, — тихо сказал он Мальцу, — что Бретай застрелил жену и капитана, а потом покончил с собой.
— Это неправда… — прошептал Малец. — Их всех троих убили!
Миллионы крошечных песчинок кололи им лица, раскаленный воздух, казалось, застыл над пустыней.
— Странно… — пробормотал Голубь. — А ты случайно не знаешь подробностей?… Кто был убийца?…
— Я!…
Глава тринадцатая
1
На этот раз Голубь вздрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50