«Без нее я умираю».
– Кири.
Она открыла глаза. Рядом с ней присела на корточки Моэру.
– Кири, послушай. Сколько ты выкурила?
Кири безмолвно покачала головой. Ей почудилось, что в глазах Моэру промелькнуло что-то страшное, темное.
– В Камадо проник джиндо. Его послали убить меня. Туолин сразился с ним и был ранен.
– Опасно?
– Думаю, тебе надо с ним повидаться.
Она ощутила щекой холод камня. Она закрыла глаза.
* * *
– Хорошо, – сказал он. – Я себя чувствую хорошо.
Лоб у него был сухим и горячим.
Она чувствовала, как он нежно гладит ее по лицу. Так мягко. Что-то странное было в его глазах.
– Я люблю тебя, – произнес он очень тихо.
И она не смогла больше сдерживаться. Что-то надломилось в ее душе, и по щекам покатились слезы – все муки, вся боль выходили сейчас из нее вместе с рыданиями, а Туолин обнимал ее, укачивал, поглаживал волосы. Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, но теперь уже не одинокий.
– Долгая была ночь, – сказал он.
* * *
– Эффект внезапности, – проговорил Ду-Синь. – Надо застать их врасплох.
– Да, – откликнулся Азуки-иро. – Все правильно. Если мы выставим сразу ударные силы, Макконам придется возглавить контратаку.
– Главное – продумать диспозицию, – заметил риккагин Эрант.
– Да. И выбрать ее самим, – согласился Лу-Ву. – Может быть, нам уже стоило бы организовать переправу и форсировать реку вот здесь… – Он ткнул пальцем в карту. – Когда они будут контратаковать, здесь им легче всего переправиться.
– Это вряд ли имеет смысл, – сказал Азуки-иро. – Мы, буджуны, будучи островным народом, имеем большой опыт сражений у воды, так что могу вам сказать, что, если мы растянем наши боевые порядки, а они навалятся на нас всем скопом, нас просто зажмут в тиски и, как следствие, будет сумятица и полный разгром.
– И что вы предлагаете? – спросил риккагин Эрант.
– Изобразить ложную переправу и дать им знать об этом, – спокойно проговорил куншин. – Они выступят, чтобы отрезать нас, а как только они дойдут до воды, мы атакуем. Пусть пехота прикроет лучников, а потом, когда противник завязнет в грязи, лучники выйдут вперед.
– Неплохой план, – заметил риккагин Эрант.
– Нам придется здорово исхитриться, – Подал голос Боннедюк Последний.
– У них превосходство в силах, – подтвердил Эрант.
– А что, если в битву вступит сам Дольмен? – спросил один из риккагинов постарше. – Есть ли у нас тогда хоть какие-то шансы?
– Дольмена предоставьте мне, – сказал Воин Заката. – В предстоящем сражении каждый должен занять свое место, иначе мы проиграем.
– Мне было бы намного спокойнее, – снова заговорил Эрант, – если бы я имел более четкое представление об их диспозиции. Сейчас ночь, а под покровом темноты многое может измениться. Но мы не можем себе позволить и дальше терять людей. Те, кто вчера ночью ушел на разведку, так и не вернулись.
После небольшой паузы Воин Заката сказал:
– Это я тоже беру на себя.
* * *
– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– Я не закончил одно дело.
– Но тебе нельзя, ты ранен!
– Это его выбор, Кири.
Она опустилась на колени перед полулежащим Туолином.
– Что ты делаешь?
– Я солдат, – просто ответил он.
– Разве ты должен выполнять все до единого приказы?
– Никто мне не приказывал. Я сам так хочу… я должен.
Она подняла голову, сверкнув глазами.
– Что ты ему сказал?
Воин Заката бесстрастно взглянул на нее. У него за спиной стояла Моэру, прислонившись к двери, выходившей в узкий коридор казармы.
– Я сказал только, что мне нужна его помощь…
– Его помощь? – В ее голосе звучало презрение. – Как ты не понимаешь, что это убьет его?!
– Туолин сделает так, как считает нужным.
Она повернулась к Моэру:
– Моэру, прошу тебя, поговори с ними.
– Кири, решение принято, ты же видишь.
– Я вижу лишь то, что ради какой-то ночной вылазки пренебрегают человеческой жизнью… И вообще, чья это затея? Какой хитромудрый риккагин все это придумал? Пусть сам и идет!
– Никто не знает здешнюю местность лучше Туолина. Если наше предприятие будет успешным…
– Будь оно проклято, это ваше предприятие!
Туолин поднялся, поморщившись от боли, и обнял Кири.
– Дайте мне пару минут. Я поговорю с ней, – обратился он к Моэру и Воину Заката.
Они вышли в коридор. Моэру закрыла за собой дверь.
В комнате было тихо.
Через какое-то время они услышали приглушенный крик Кири: «Нет!»
Потом к ним вышел Туолин, и вместе с Воином Заката они пошли по длинному коридору прочь от безмолвной комнаты.
* * *
В тишине ночи кричал козодой.
Они припали к земле в густой тени тополей. В отдалении слышался плеск реки. Луна уже зашла, на небе, затянутом облаками, не было видно звезд. На верхушках деревьев призрачной паутиной висел туман.
Туолин молча указал влево. Сквозь длинные нижние ветви деревьев они разглядели какое-то движение – черное на черном.
Они осторожно двинулись вперед. Теперь уже явственно слышался лязг металла и резкий, гортанный шепот.
Они подобрались еще ближе, стараясь держаться в густой тени от стволов. Они оба были одеты в черное. У каждого за поясом – по паре длинных стилетов без ножен.
Теперь они отчетливо различали десятка два приземистых воинов, возившихся с громадной боевой машиной. По периметру площадки, где располагалась машина, были выставлены часовые.
Ночью похолодало. Снег покрылся твердой коркой и стал ломким. Сейчас главное было следить за тем, чтобы тонкая наледь не хрустнула под ногами.
Они пробрались сквозь густые ветви тополей, скрытые опустившимся туманом, осторожно миновали хрустящий снег и выскочили из-за деревьев, во взвихренную метель, словно пара огромных летучих мышей.
Пошел снег. Ночь стала серой.
Белые клубы пара от их дыхания поднимались в морозном воздухе.
Они схватились с противником.
«Это какие-то новые, – подумал Воин Заката, – таких я еще не видел. И я знаю, почему их выставляют на стражу ночью».
У них были совиные глаза – большие, круглые, светло-коричневые. Быстрые, не упускающие ничего. Они по-птичьи вращали головами на коротких шеях, словно глаза у них не могли двигаться в орбитах. Сросшиеся в хрящеватую массу нос и рот, хотя и не слишком похожие на клюв. Неуклюжие руки больше напоминают крылья. Пальцы длинные, тонкие, жилистые, как веревки.
Они не издали ни звука.
Их глаза горели ярким огнем.
Воин Заката пользовался перчатками из шкуры Маккона: его кулаки, как увесистые кувалды, били со страшной силой по глазницам, по суставам.
Высушенные, бесплотные, словно на протяжении многих веков они жарились на горячем ветру пустыни, эти создания были безжалостными, беспощадными воинами.
Туолин как раз пытался вытащить из-за пояса стилет, как вдруг краем глаза отметил косой удар, направленный на него. Он отвел левое плечо и всадил клинок в грудь одной из тварей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Кири.
Она открыла глаза. Рядом с ней присела на корточки Моэру.
– Кири, послушай. Сколько ты выкурила?
Кири безмолвно покачала головой. Ей почудилось, что в глазах Моэру промелькнуло что-то страшное, темное.
– В Камадо проник джиндо. Его послали убить меня. Туолин сразился с ним и был ранен.
– Опасно?
– Думаю, тебе надо с ним повидаться.
Она ощутила щекой холод камня. Она закрыла глаза.
* * *
– Хорошо, – сказал он. – Я себя чувствую хорошо.
Лоб у него был сухим и горячим.
Она чувствовала, как он нежно гладит ее по лицу. Так мягко. Что-то странное было в его глазах.
– Я люблю тебя, – произнес он очень тихо.
И она не смогла больше сдерживаться. Что-то надломилось в ее душе, и по щекам покатились слезы – все муки, вся боль выходили сейчас из нее вместе с рыданиями, а Туолин обнимал ее, укачивал, поглаживал волосы. Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, но теперь уже не одинокий.
– Долгая была ночь, – сказал он.
* * *
– Эффект внезапности, – проговорил Ду-Синь. – Надо застать их врасплох.
– Да, – откликнулся Азуки-иро. – Все правильно. Если мы выставим сразу ударные силы, Макконам придется возглавить контратаку.
– Главное – продумать диспозицию, – заметил риккагин Эрант.
– Да. И выбрать ее самим, – согласился Лу-Ву. – Может быть, нам уже стоило бы организовать переправу и форсировать реку вот здесь… – Он ткнул пальцем в карту. – Когда они будут контратаковать, здесь им легче всего переправиться.
– Это вряд ли имеет смысл, – сказал Азуки-иро. – Мы, буджуны, будучи островным народом, имеем большой опыт сражений у воды, так что могу вам сказать, что, если мы растянем наши боевые порядки, а они навалятся на нас всем скопом, нас просто зажмут в тиски и, как следствие, будет сумятица и полный разгром.
– И что вы предлагаете? – спросил риккагин Эрант.
– Изобразить ложную переправу и дать им знать об этом, – спокойно проговорил куншин. – Они выступят, чтобы отрезать нас, а как только они дойдут до воды, мы атакуем. Пусть пехота прикроет лучников, а потом, когда противник завязнет в грязи, лучники выйдут вперед.
– Неплохой план, – заметил риккагин Эрант.
– Нам придется здорово исхитриться, – Подал голос Боннедюк Последний.
– У них превосходство в силах, – подтвердил Эрант.
– А что, если в битву вступит сам Дольмен? – спросил один из риккагинов постарше. – Есть ли у нас тогда хоть какие-то шансы?
– Дольмена предоставьте мне, – сказал Воин Заката. – В предстоящем сражении каждый должен занять свое место, иначе мы проиграем.
– Мне было бы намного спокойнее, – снова заговорил Эрант, – если бы я имел более четкое представление об их диспозиции. Сейчас ночь, а под покровом темноты многое может измениться. Но мы не можем себе позволить и дальше терять людей. Те, кто вчера ночью ушел на разведку, так и не вернулись.
После небольшой паузы Воин Заката сказал:
– Это я тоже беру на себя.
* * *
– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– Я не закончил одно дело.
– Но тебе нельзя, ты ранен!
– Это его выбор, Кири.
Она опустилась на колени перед полулежащим Туолином.
– Что ты делаешь?
– Я солдат, – просто ответил он.
– Разве ты должен выполнять все до единого приказы?
– Никто мне не приказывал. Я сам так хочу… я должен.
Она подняла голову, сверкнув глазами.
– Что ты ему сказал?
Воин Заката бесстрастно взглянул на нее. У него за спиной стояла Моэру, прислонившись к двери, выходившей в узкий коридор казармы.
– Я сказал только, что мне нужна его помощь…
– Его помощь? – В ее голосе звучало презрение. – Как ты не понимаешь, что это убьет его?!
– Туолин сделает так, как считает нужным.
Она повернулась к Моэру:
– Моэру, прошу тебя, поговори с ними.
– Кири, решение принято, ты же видишь.
– Я вижу лишь то, что ради какой-то ночной вылазки пренебрегают человеческой жизнью… И вообще, чья это затея? Какой хитромудрый риккагин все это придумал? Пусть сам и идет!
– Никто не знает здешнюю местность лучше Туолина. Если наше предприятие будет успешным…
– Будь оно проклято, это ваше предприятие!
Туолин поднялся, поморщившись от боли, и обнял Кири.
– Дайте мне пару минут. Я поговорю с ней, – обратился он к Моэру и Воину Заката.
Они вышли в коридор. Моэру закрыла за собой дверь.
В комнате было тихо.
Через какое-то время они услышали приглушенный крик Кири: «Нет!»
Потом к ним вышел Туолин, и вместе с Воином Заката они пошли по длинному коридору прочь от безмолвной комнаты.
* * *
В тишине ночи кричал козодой.
Они припали к земле в густой тени тополей. В отдалении слышался плеск реки. Луна уже зашла, на небе, затянутом облаками, не было видно звезд. На верхушках деревьев призрачной паутиной висел туман.
Туолин молча указал влево. Сквозь длинные нижние ветви деревьев они разглядели какое-то движение – черное на черном.
Они осторожно двинулись вперед. Теперь уже явственно слышался лязг металла и резкий, гортанный шепот.
Они подобрались еще ближе, стараясь держаться в густой тени от стволов. Они оба были одеты в черное. У каждого за поясом – по паре длинных стилетов без ножен.
Теперь они отчетливо различали десятка два приземистых воинов, возившихся с громадной боевой машиной. По периметру площадки, где располагалась машина, были выставлены часовые.
Ночью похолодало. Снег покрылся твердой коркой и стал ломким. Сейчас главное было следить за тем, чтобы тонкая наледь не хрустнула под ногами.
Они пробрались сквозь густые ветви тополей, скрытые опустившимся туманом, осторожно миновали хрустящий снег и выскочили из-за деревьев, во взвихренную метель, словно пара огромных летучих мышей.
Пошел снег. Ночь стала серой.
Белые клубы пара от их дыхания поднимались в морозном воздухе.
Они схватились с противником.
«Это какие-то новые, – подумал Воин Заката, – таких я еще не видел. И я знаю, почему их выставляют на стражу ночью».
У них были совиные глаза – большие, круглые, светло-коричневые. Быстрые, не упускающие ничего. Они по-птичьи вращали головами на коротких шеях, словно глаза у них не могли двигаться в орбитах. Сросшиеся в хрящеватую массу нос и рот, хотя и не слишком похожие на клюв. Неуклюжие руки больше напоминают крылья. Пальцы длинные, тонкие, жилистые, как веревки.
Они не издали ни звука.
Их глаза горели ярким огнем.
Воин Заката пользовался перчатками из шкуры Маккона: его кулаки, как увесистые кувалды, били со страшной силой по глазницам, по суставам.
Высушенные, бесплотные, словно на протяжении многих веков они жарились на горячем ветру пустыни, эти создания были безжалостными, беспощадными воинами.
Туолин как раз пытался вытащить из-за пояса стилет, как вдруг краем глаза отметил косой удар, направленный на него. Он отвел левое плечо и всадил клинок в грудь одной из тварей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77