И наконец, он просто отказывался воспринять сам факт, что родная мать хотела его убить: нелюбящая мать немыслима для ребенка, который зависит от нее. И как большинство подвергающихся истязаниям детей, он перенес на себя отвращение и ненависть, которую испытывала к нему мать. Она наказывает его и бьет, потому что он плохой. Но поскольку ребенок не может жить одним сознанием, что он плохой, он с самого раннего детства придумал хорошего и плохого близнецов. Это плохого Грегора, а не хорошего Жоржа убила мать. Это плохой Грегор убил своего отца. И теперь, когда плохой Грегор больше не существует, остался только хороший Жорж. В сущности, что может быть проще и хитроумней этой системы?
И теперь всеми возможными средствами я должен закрепить это, чтобы навсегда воспрепятствовать «возвращению» Грегора.
Мне крайне занятно создавать ему нужные «воспоминания». Сеансы гипноза, хотя он не знает, что подвергается ему, дают великолепные результаты. Великое преимущество детей, родившихся после войны в разрушенных войной районах, состоит в отсутствии многих документов.
Какое наслаждение работать над почти девственной и податливой памятью! Я перечитываю труды Рибо и Бергсона, использую Жане, ко мне вернулся энтузиазм студенческих лет! Я нашел фотографию старинного сиротского приюта в Бернском кантоне, который превосходно подойдет для главы «Детство». Одновременно я собрал здесь и во Франции документацию об Иностранном легионе и легионерах. Его прошлое военного и специального агента очень легко встраивается в жизнь «сорвиголовы» из легиона, и это заставит его вести потайную жизнь. Но в любом случае его желание стать «Жоржем» настолько сильно, что практически не требует от меня никаких стараний… Как писал Ницше: «Память говорит: это сделал я, а гордость: не может быть, чтобы это сделал я… В конце концов память сдается».
Exit Грегор фон Клаузен! Добро пожаловать, господин Жорж Лион.
Имелась еще страница, на которой было напечатано одно-единственное предложение:
Я горжусь своим творением.
Он гордится! Мне показалось, что я слышу его сардонический смех. Что ж, доктор Ланцманн, вы по праву можете гордиться своим творением.
Я разжал ладонь, и листки посыпались на газон, смешавшись с палыми листьями. Головная боль прошла.
Марта смотрела на меня сияющими глазами. Я знал, что это правда. Все правда. Вот только вспомнить ничего не мог.
Итак, приходится признать очевидное: я, Жорж, то есть Георг, Лион не существую и никогда не существовал. Вся моя жизнь была лишь галлюцинацией шизофреника, галлюцинацией, пленником которой я остаюсь навсегда.
Марте, которая, несмотря ни на что,
согласилась стать моей женой и только что родила нашего маленького Грегора.
Сен-Поль-де-Ванс,
27 октября 1991 г.
Г. Лион фон Клаузен

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61