OCR Busya
«Ахто Леви «Бежать от тени своей»»: Современник; Москва; 1983
Аннотация
Ахто Леви – автор широко известных книг: «Записки Серого Волка», «Улыбка фортуны» Строя свои произведения на детективной основе, он привлекает внимание читателей исповедальностью, стремлением нравственно очистить своих героев. Роман «Бежать от тени своей» также написан с этих позиций. В нем автор исследует жизнь преступника Феликса Кента, журналистки Маргариты и других героев и страстно призывает к преодолению в самом себе того дурного, темного, что не дает человеку подняться.
Ахто Леви
Бежать от тени своей
Памяти Сергея Михайловича Крылова
Глава 1
Этот сентябрьский день мало отличался от обычных: погода с утра стояла хорошая, сухая, умеренно теплая, когда легко дышится, – именно такая, какую я люблю. Я не поклонник лета. Летом в городах, особенно больших, люди задыхаются в бензиновом угаре. Зимою жить в них еще как-нибудь можно, но летом… Лучше всего в городе, конечно же, осенью. Дожди, опавшие листья, бодрые мысли, творческие планы – все это, мне кажется, осеннее. Лето хорошо у моря, когда нет никаких других забот, кроме как поворачиваться с боку на бок, чтобы не осталось, не дай бог, какой-нибудь светлой, не тронутой солнцем полосочки на твоей шкуре…
Меня зовут Автор. И в тот сентябрьский день я уже с раннего утра ощущал в себе силы, необходимые для создания нового романа, способного потрясти человеческие умы и вывернуть наизнанку сердца. К вечеру это ощущение переросло в уверенность, которую стало невозможно терпеть в одиночку. Я отправился в ресторан «Лира». За трешку получил от швейцара пропуск в него и оказался в объятиях официанта с лицом Вольтера и манерами светского человека. Он был образцовым официантом – быстро организовал уютную обстановку за одним из столиков. И мы, нас оказалось четверо малознакомых мужчин и одна дама, веселились до одури. Да, мы, кажется, много в тот раз выпили – чего только мы в себя не вливали!.. Когда шел домой, я сознавал только одно: пьян, братец, больше некуда. Во рту хвойный привкус джина, в голове шум… И все-таки мысль о будущем романе, словно назойливая муха, кружилась в мозгу. И, придя домой, я тотчас позвонил Зайцу и сказал, что начинаю работать прямо сейчас, сию же минуту. И начал…
Начать было легко, потому что я давно задумал написать роман, в котором будет целый водопад приключений, Пережитых моим героем, только в конце романа встречающимся с героиней, потому что ее у меня еще не было. Не было даже представления о том, какой она должна быть. Ее следовало еще отыскать – то ли в моей фантазии, то ли в жизни. Как всегда, в кино, в книгах, умную, добрую, обаятельную, а если удастся, то и красивую. До поры до времени можно было, конечно, обойтись Лючией…
Здесь необходимо пояснить сущность моего замысла. Дело в том, что главные мои герои – он и она – должны быть во всем противоположны друг другу. Герой – персонаж отрицательный, целиком негативный, что называется, человек дна. Она же, напротив, – предельно чистая, благородная натура. А смысл такого сочетания, разумеется, в том (как, впрочем, во всех произведениях похожей конструкции), чтобы показать силу воздействия социально положительного над негативным и в конечном счете преобразование негативного в позитивное, злого начала в доброе.
Чтобы найти негативный персонаж, не надо долго ломать голову: всем известно, что подобным субъектам место – в тюрьме. Но пока было неясно, где откопать положительную героиню…
Поразмыслив, я решил, что все же следует допустить некоторое сходство в судьбах героев: ведь не так-то просто свести положительную героиню с героем, находящимся в тюрьме…
Поэтому-то я и сделал так, что и она… Ну, в общем, отсюда следует уже рассказывать по порядку.
Итак, он, Феликс Кент, сидел в тюрьме.
А она – Лючия… проживала у Черного моря, в прекрасной местности, именуемой Пицундой.
Кент находился не в самой тюрьме – в одной из сибирских особорежимных лесных колоний. Находиться здесь было ему крайне нежелательно. Тюрьма – неволя, а неволя – это плохо!.. Ему здесь разъясняли необходимость искупления вины честным трудом, но он не относился к труду как к празднику, для него труд всегда был всего лишь необходимостью. На воле он не любил устраиваться на заводы, где строгая дисциплина, где, хочешь не хочешь, нужно вкалывать от звонка до звонка и где нужно радоваться перевыполнению плана…
Поэтому и к тюрьме Кент относился должным образом: как к месту, откуда при первой возможности следует драпать. Чего ждать? Если ты не можешь сказать, положа руку на сердце, что не намерен впредь «контролировать» чужие доходы, то всегда следует считаться с возможностью рано или поздно снова оказаться в тюрьме. А если так, то какая разница – сидишь ты до конца своего срока или нет? К тому же Кент верил в неограниченные возможности, открывавшиеся ему на воле, в судьбу, в провидение, в удачу и черт знает во что еще. Впрочем, о своей судьбе он мало задумывался, потому что жить, думая только о сегодняшнем дне, веселее, чем предаваться думам о неизбежной старости, одиночестве, болезнях… Ему хотелось получать радости жизни и платить за них монетой собственной чеканки – иными словами, теми трудностями, которые он выбирал по собственному вкусу, и выбирал не труд, который предлагали чересчур навязчиво, – выбирал риск, зная, что трудом в случае неудачи будешь обеспечен ровно на такой срок, какой потребуется, чтобы через этот же риск от него избавиться…
Сегодня после долгого трудового дня на кирпичном заводе Кент валялся на своих нарах и думал о Лючии. К ней рвалась его душа, из-за нее он решился, несмотря на промозглую таежную осень, предпринять труднейшее путешествие из далекой Сибири в Пицунду.
Закрыв глаза, он видел, как Лючия выходила из моря, совершенно нагая, бронзовая от загара, высокая, гибкая – дочь морского бога, увенчанная роскошной короной сияющих в лучах южного солнца волос, ниспадающих на ее плечи, видел ее маленькие упругие груди. Вот она вышла из воды, покрытая мириадами сверкавших на солнце янтарных капель… Подойдя вплотную к Кенту, она ласково улыбнулась ему зелеными глазами…
В бараке было тихо, все спали. Кент достал первое письмо Лючии – не терпелось прочитать еще раз. Ведь с этого письма все и началось. Письмо было очень длинное – целая повесть о жизни…
«…Далекий друг!
Самое лучшее сейчас – это видеть вас перед собой, видеть выражение ваших глаз, – тогда и говорить было бы проще.
О, это ваше письмо, написанное кровью сердца и с такой искренностью! Что же касается права судить вас, то я могу не судить, а страдать и радоваться вместе с вами.
Пишу вам с берега Черного моря. Здесь я и получила ваше письмо – его мне переслала моя бывшая квартирная хозяйка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56