Он был мне больше чем родня —
Он ел с ладони у меня, —
А тут глядит в глаза — и холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберет,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне!
И он ушел куда-то вбок.
Я отпустил, а сам — прилег, —
Мне снился сон про наш «веселый» наворот:
Что будто вновь кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот, —
Но нет его, есть только вход, и то — не тот.
…Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал куда положено ему, —
И он пришел — трясется весь…
А там — опять далекий рейс, —
Я зла не помню — я опять его возьму!
Тюменская нефть
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога:
"Послал же бог на головы нам олухов!
Откуда нефть — когда кругом тайга?
И деньги — в прорву, — лучше бы на тыщи те
Построить детский сад на берегу:
Вы ничего в Тюмени не отыщите —
В болото вы вгоняете деньгу!"
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все боле-менее!..
Мне отвечают, что у них сложилось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
А мой рюкзак
Пустой на треть.
«А с нефтью как?»
«Да будет нефть!»
Давно прошли открытий эпидемии,
И с лихорадкой поисков — борьба, —
И дали заключенье в академии:
В Тюмени с нефтью полная труба!
Нет бога нефти здесь — перекочую я:
Раз бога нет — не будет короля!..
Но только вот нутром и носом чую я,
Что подо мной не мертвая земля!
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все боле-менее!..
Мне не поверили — и оставалось мнение,
Что меньше «более» у нас, а больше «менее».
Пустой рюкзак —
Исчезла снедь…
«А с нефтью как?»
«Да будет нефть!»
И нефть пошла! Мы, по болотам рыская,
Не на пол-литра выиграли спор —
Тюмень, Сибирь, земля хантымансийская
Сквозила нефтью из открытых пор.
Моряк, с которым столько переругано, —
Не помню уж, с какого корабля, —
Все перепутал и кричал испуганно:
«Земля! Глядите, братики, земля!»
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все боле-менее,
Что — прочь сомнения, что — есть месторождения,
Что — больше «более» у нас и меньше «менее»…
Так я узнал —
Бог нефти есть, —
И он сказал:
«Копайте здесь!»
И бил фонтан и рассыпался искрами,
При свете их я Бога увидал:
По пояс голый он, с двумя канистрами
Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и помню ночью я
На той земле танцующих людей…
Я счастлив, что, превысив полномочия,
Мы взяли риск — и вскрыли вены ей!
Революция в Тюмени
В нас вера есть и не в одних богов!
Нам нефть из недр не поднесут на блюдце.
Освобожденье от земных оков —
Есть цель несоциальных революций.
В болото входит бур, как в масло нож.
Владыка тьмы! Мы примем отреченье!
Земле мы кровь пускаем — ну и что ж, —
А это ей приносит облегченье.
Под визг лебедок и под вой сирен
Мы ждем — мы не созрели для оваций, —
Но близок час великих перемен
И революционных ситуаций.
В борьбе у нас нет классовых врагов —
Лишь гул подземных нефтяных течений, —
Но есть сопротивление пластов,
И есть, есть ломка старых представлений.
Пока здесь вышки, как бамбук, росли,
Мы вдруг познали истину простую:
Что мы нашли не нефть, а соль земли —
И раскусили эту соль земную.
Болит кора земли, и пульс возрос,
Боль нестерпима, силы на исходе, —
И нефть в утробе призывает — «SOS»,
Вся исходя тоскою по свободе.
Мы разглядели, различили боль
Сквозь меди блеск и через запах розы, —
Ведь это не поваренная соль,
А это — человечьи пот и слезы.
Пробились буры, бездну вскрыл алмаз —
И нефть из скважин бьет фонтаном мысли,
Становится энергиею масс
В прямом и тоже переносном смысле.
Угар победы, пламя не угробь,
И ритма не глуши, копытный дробот!
Излишки нефти стравливали в Обь,
Пока не проложили нефтепровод.
Но что поделать, если льет из жерл
Мощнее всех источников овечьих,
И что за революция — без жертв,
К тому же здесь еще — без человечьих?
Пусть скажут, что сужу я с кондачка,
Но мысль меня такая поразила:
Теория «великого скачка»
В Тюмени подтвержденье получила.
И пусть мои стихи верны на треть
Пусть уличен я в слабом разуменьи,
Но нефть свободна! Не могу не петь
Про эту революцию в Тюмени.
Чужая колея
Сам виноват — и слезы лью,
и охаю,
Попал в чужую колею
глубокую.
Я цели намечал свои
на выбор сам —
А вот теперь из колеи
не выбраться.
Крутые скользкие края
Имеет эта колея.
Я кляну проложивших ее —
Скоро лопнет терпенье мое —
И склоняю, как школьник плохой:
Колею, в колее, с колеей…
Но почему неймется мне —
нахальный я, —
Условья, в общем, в колее
нормальные:
Никто не стукнет, не притрет —
не жалуйся, —
Желаешь двигаться вперед —
пожалуйста!
Отказа нет в еде-питье
В уютной этой колее —
Я живо себя убедил:
Не один я в нее угодил, —
Так держать — колесо в колесе! —
И доеду туда, куда все.
Вот кто-то крикнул сам не свой:
«А ну, пусти!» —
И начал спорить с колеей
по глупости.
Он в споре сжег запас до дна
тепла души —
И полетели клапана
и вкладыши.
Но покорежил он края —
И стала шире колея.
Вдруг его обрывается след…
Чудака оттащили в кювет,
Чтоб не мог он нам, задним, мешать
По чужой колее проезжать.
Вот и ко мне пришла беда —
стартер заел, —
Теперь уж это не езда,
а ерзанье.
И надо б выйти, подтолкнуть —
но прыти нет, —
Авось подъедет кто-нибудь
и вытянет.
Напрасно жду подмоги я —
Чужая это колея.
Расплеваться бы глиной и ржой
С колеей этой самой — чужой, —
Тем, что я ее сам углубил,
Я у задних надежду убил.
Прошиб меня холодный пот
до косточки,
И я прошелся чуть вперед
по досточке, —
Гляжу — размыли край ручьи
весенние,
Там выезд есть из колеи —
спасение!
Я грязью из-под шин плюю
В чужую эту колею.
Эй вы, задние, делай как я!
Это значит — не надо за мной.
Колея эта — только моя,
Выбирайтесь своей колеей!
x x x
Наш киль скользит по Дону ли, по Шпрее,
По Темзе ли, по Сене режет киль?
Куда, куда вы, милые евреи,
Неужто к Иордану в Израиль?
Оставя суету вы
и верный ваш кусок,
И — о! — комиссионных ваших кралей,
Стремитесь в тесноту вы,
в мизерный уголок,
В раздутый до величия Израиль!
Меняете вы русские просторы,
Лихую безнадежность наших миль
На голдомеирские уговоры,
На этот нееврейский Израиль?!
x x x
Мы воспитаны в презреньи к воровству
И еще — к употребленью алкоголя,
В безразличьи к иностранному родству,
В поклоненьи ко всесилию контроля.
Вот — география,
А вот — органика,
У них там — мафия…
У нас — пока никак.
У нас — балет, у нас — заводы и икра,
У нас — прелестные курорты и надои,
Аэрофлот, Толстой, арбузы, танкера
И в бронзе отлитые разные герои.
Потом, позвольте-ка,
Ведь там — побоище,
У них — эротика…
У нас… не то еще!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114