Некогда гиеновая собака была распространена по всему африканскому континенту, но сегодня, хотя они еще встречаются там и тут, численность их резко сократилась. Эти животные, подобно львам и бушменам, первыми приняли на себя удар белых и черных колонистов, когда в середине семнадцатого века те и другие двинулись навстречу друг другу, «выжимая» коренных обитателей с их насиженных мест. Звери и люди уничтожались в те времена в огромных количествах.
Собаки неслись на полной скорости, страшно возбужденные. Без сомнения, они преследовали дичь и были близки к успеху. Прежде чем скрыться в густых кустах, звери остановились, глядя в нашу сторону. Одна из собак отстала от стаи и, видимо, была в нерешительности – то ли следовать за собратьями, то ли познакомиться поближе с автомобилем, к чему зверя толкало столь свойственное гиеновым собакам любопытство. Затем собака подпрыгнула, продемонстрировав нам свою пеструю окраску – смесь угольно-черного, золотистого, белого и коричневого, этих характернейших цветов пустыни, – и исчезла среди пропитанных водой зеленых зарослей. Включая зажигание, я подумал, что в своих странствиях эти гиеновые собаки могут оказаться в Ботсване, Анголе, Зимбабве, а возможно, и в Замбии. Всюду в этих местах они будут уничтожены, если изберут в качестве добычи домашний скот.
Там, где дорога снова становилась труднопроходимой, нас остановили военные, которые вручили нам разрешение проехать через милитаризованную зону в Бангани. В бумаге было написано, что мы берем весь риск на себя, что нам не следует подсаживать попутчиков и что вся поездка должна быть закончена за четыре часа. Мы были сейчас примерно в десяти километрах от раздираемой противоречиями, охваченной войной Анголы, хотя окружающий нас буш выглядел обманчиво мирным и повсюду на дороге лежал помет слонов. Все говорило о том, что мы и в самом деле едем через заповедник, но чувство неясной тревоги не покидало нас.
Как и накануне, машина шла с трудом, и вскоре весь кузов покрылся неровным белым слоем известковой жижи. Не доезжая Бангани, мы еще раз остановились у военного поста, где наше разрешение проверили и разрешили нам ехать дальше. Пока мы стояли здесь, мое внимание привлекло миниатюрное золотистое личико юной бушменки, которую вместе с ее чернокожими спутницами согласилась подвезти шедшая перед нами машина. Девушка выглядела хорошенькой, она держалась с достоинством и казалась неожиданно элегантной по сравнению с негритянками. На ней был головной платок, широкая юбка и рубашка местного покроя из домотканой материи, и походила она на сильно загорелую цыганочку, странно равнодушную ко всему, что происходило вокруг, и к окружающим ее людям. Я спрашивал себя, что должны чувствовать ее соплеменники, не связанные с цивилизацией, по поводу вражды и войны, в которые оказалась втянутой эта местность. Сегодня южноафриканские военные, зная о необыкновенных способностях бушменов как следопытов, завербовали их несколько тысяч в качестве лазутчиков и диверсантов. Как же будут относиться новые черные лидеры после того, как наступит мир, к бушменам, взявшим во время конфликта сторону белых? Веками бушменов равным образом уничтожали, эксплуатировали и угнетали и черные, и белые, и вот теперь выходцы из Европы вновь используют их в своих целях, внушая, что «настал черед бушменов отплатить черным за свои прошлые невзгоды». Маленький народец оказался в самом центре хитросплетений конфликта, и я боюсь, что в конечном итоге месть воюющих падет на потомков нынешних бушменов.
Юная бушменка, направлявшаяся в Бангани, живет сейчас, вероятно, в военном лагере, куда завербован ее отец. Но что ждет девушку и ее детей в последующие двадцать лет? Возможно, то же, что и тех промелькнувших мимо нас гиеновых собак, что без разрешений свыше пересекают государственные границы.
К трем часам пополудни, миновав последний военный пост, мы выехали к реке Окаванго. По мосту мы пересекли ее русло шириной в пятьсот метров – могучую водную артерию, определяющую собой пульс жизни дельты Окаванго в Ботсване. Эта дельта представляет собой уникальную систему сложного переплетения протоков и лежащих между ними островов. Уникальность ее в том, что это единственная дельта в мире, не имеющая выхода к морю. Дельта занимает площадь около восьми с половиной тысяч километров и включает в себя изобилующий дичью заповедник Мореми. Переехав русло Окаванго, мы решили передохнуть после двухдневного барахтанья в жидкой грязи, остановившись в великолепной местности Поппа-Фоллс в нескольких километрах ниже по течению от моста Бангани.
Река была полноводной из-за дождей, прошедших в Анголе и напоивших горные ручьи в сотнях километров отсюда. Эти воды пересекли Полосу Каприви и сейчас мощным потоком текли через Ботсвану в дельту Окаванго. Этот процесс повторяется ежегодно в разгар сухого сезона в Ботсване: дождевые воды приходят издалека, чтобы в очередной раз заполнить многочисленные русла дельты и напоить земли, на сотни километров окруженные иссушенной солнцем пустыней. Пришедшие потоки возвращают дельту к жизни – повсюду появляется высокая густая трава, пернатые и зверье начинают пировать и размножаться на оживших берегах и в руслах дельты. Мы с восторгом смотрели на волнующуюся поверхность могучей реки, устремляющейся в Ботсвану. Лишь ничтожная часть этой воды, всего лишь около трех процентов, достигнет местности Маун в трехстах пятидесяти километрах ниже по течению. Почти вся она через четыре-пять месяцев будет поглощена песками пустыни Калахари.
Окаванго – настоящий рай для естествоиспытателя. Мне посчастливилось довольно долго пробыть здесь год тому назад, когда я руководил лагерем рыболовов, откуда, как уже упоминалось, мы посещали селения бушменов в холмах Тсодило. Эти места не имели ничего общего с другими районами Ботсваны, известными мне по моей работе в заповеднике Северного Тули в восточном углу этой страны. Располагался лагерь в местности под названием Пенхендле, которая, как и Поппа-Фоллс, буквально пропитана водой. К этой повсеместной сырости и к обилию влаги приспособлена вся местная флора и фауна. Птичье население сильно отличается от того, что можно увидеть южнее, в засушливых районах Калахари. Большинство видов пернатых обитают здесь в густых тростниках и по берегам илистых проток. На заросших плавучих островах, сложенных из многочисленных слоев стеблей и листьев папируса, в большом количестве водится ситатунга – болотная антилопа, формой рогов напоминающая куду, но отличающаяся от всех прочих антилоп длинными и широко расставленными копытами. Ситатунга прячется от врагов в воде, и ее редко можно увидеть на суше, где эти животные чувствуют себя беззащитными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112