— Ты больше других знала, на что шла. Так что… Пеняй на себя. — Экран погас.
* * *
— Привет! Как дела? — Надя волновалась и потому внешне выглядела развязной и даже нагловатой. — Вот, проходила мимо, дай, думаю, поболтаю… В общем так, я пришла сказать, что я согласна.
— На что? — прозвучал с экрана сдержанный вопрос.
— Да на все! — Надя через силу улыбнулась. Улыбка должна была выглядеть вызывающей, но вместо этого она получилась кривой и жалкой, печально сползая набок. — Ну, вы раньше предлагали перепихнуться разок… Так вот, я не прочь.
Она замолчала, ожидая реакции. Реакции не было. Девушка набрала полную грудь воздуха и продолжала более уверенно:
— В общем-то вы мне даже нравитесь. Мне вообще нравятся самостоятельные мужики. И потом, мне так жалко, что я тогда вашу тачку долбанула, честное слово. Знать бы, как оно будет, так я бы вас не тронула…
Так что приношу свои извинения… Ну, вы как, согласны? Согласны отпустить меня, если я с вами разок пересплю? Вообще-то не в моих правилах предлагать это самой, но раз уж такое дело…
— Нет! — прозвучал в тишине резкий возглас.
— Но почему?
— Я бы тебе объяснил, но, боюсь, ты не поймешь. — Ее собеседник мягко улыбнулся. — Но все равно, меня радует твое предложение. Ты на правильном пути, моя девочка. Я рад, что твоя огненная головка работает в нужном направлении. Не переживай, осталось совсем немного. Скоро мы все заживем дружно, как одна семья. Помоги своим подругам понять, что они не правы, и все будет хорошо.
* * *
Алена долго не решалась на этот шаг, внутренне терзаясь от того, что собиралась сделать. У нее не хватало душевных сил наблюдать, как ее любимая Юля целыми днями лежит в кровати, скорчившись, точно больной ребенок. У Юли теперь хватало сил лишь на то, чтобы при приближении подруги поднять тяжелые ресницы и приветливо растянуть обметанные губы в некоем подобии улыбки.
Несколько дней с утра до вечера Алена провела на берегу моря с импровизированной удочкой и сетью, сделанной из кружевного белья. Итогом трехдневного подвижничества стало несколько мелких рыбешек и парочка пахнущих нефтью тощих креветок. Тайком, чтобы драгоценную пищу у нее не отняли, Алена сварила улов в комнате и принесла еду возлюбленной, надеясь вырвать ее из цепких лап голода.
Уловив рыбный запах, Юля приподнялась в кровати и проговорила слабым голосом, от которого у Алены мучительно заныло сердце:
— Неужели ты сам наловил, Алеша?
— Кушай! — только и нашлась сказать Алена, поднося к бледным губам подруги ложечку бульона. Сама она, глотая слезы нежности, мужественно отказалась от еды.
Похлебав бульонную невкусную водичку, Юля немного оживилась.
Смородиновые глаза ее вновь заблестели.
— А другие ели? — спросила она слабым голосом.
— Да, — солгала Алена, отводя взгляд. Ведь ей мало нужды до остальных, когда она видит ослабевшую от голода подругу.
— Хорошо! — улыбнулась Юля и заметила:
— Ну, если у нас будет хотя бы такая еда, тогда нам удастся довести бойкот до конца… Вот увидишь, он скоро пойдет на попятный!
А вечером Алена в урочный час прокралась в комнату, где стоял телевизор.
— Я прошу не для себя, — проговорила она, от волнения сжимая руки.
— Пожалуйста, ради всего святого… Ей так плохо! Ей нужен врач! Отправьте ее туда, где ей смогут помочь. Я боюсь, что она умрет…
— А ты сам что же? — немного погодя, точно очнувшись от тягостных раздумий, осведомился человек на экране. — Что же ты не просишь для себя?
— Мне все равно, что будет со мной, — проговорил Алеша. — Только бы с ней все было хорошо. Мне свобода без нее не нужна. Если хотите, я могу остаться здесь в заложниках навсегда.
— Вот тебя бы я с удовольствием отправил отсюда, чтобы ты не портил мне жизнь! — раздраженно отозвался голос. — Не прощу себе, что сразу не понял, кто ты на самом деле. Слушай, какого черта ты бабой рядился, а? Я же видел тебя на пляже, у тебя все в порядке с этим делом?
Тяжелый вздох был ему ответом. Чтобы дать ответ на этот вопрос, пришлось бы рассказать целую жизнь, с самого-самого начала…
— Ладно, — пробурчал голос. — Раз уж ты попал сюда — живи. Хоть ты и торчишь здесь у меня, как бельмо в глазу, но отпустить я тебя не могу.
Убивать мне тебя особой охоты нет, так что живи… Будешь помогать по хозяйству. Должен же кто-то управляться со всем этим беспорядком!
— Но я прошу не за себя, а за Юлю… — возразил Алеша, но экран уже погас.
Глава 7
Обостренным нюхом Лиза сразу же уловила запах съестного. Точно лиса, которая сидит у воды и вожделенно вертит хвостом, видя, как рыбка играет на стремнине, она голодно облизнулась, глядя в щель двери, как широкоплечая Алена на краю постели кормит ослабевшую подругу сытным наваристым бульоном.
Лиза, изрядно отощавшая от персикового питания, тут же стремглав бросилась к Ольге Витальевне.
— Они там рыбой обжираются, а мы? — жалобно воскликнула она.
Сообщив эту новость, она поспешила дальше. Читавшая книгу Лариса вздрогнула от ее резкого с визгливыми интонациями голоса.
— Рыбы наловили и тайком вкуснятиной под одеялом лакомятся! — взбунтовалась Лиза, заглянув к ней в комнату.
Потом:
— Алешка-то с Юлькой рыбу едят, а мы слюной давимся! — Эта тирада адресовалась Наде.
Вскоре вся честная компания собралась на месте преступления. Орудие преступления — ковшик, на дне которого еще плавали в серой жидичке три обглоданные тюльки и два розоватых креветочных панциря, — находилось тут же.
Юля испуганно приподнялась на локте, когда в комнату ввалилась компания разгневанных женщин, предводительствуемая Лизой. Алена мужественно заслонила спиной подругу.
— Ничего себе! — возмутилась Надя. — Сама всех подговаривала объявить бойкот, а сама втихомолку нажирается…
— Ну, мы не ожидали от вас такого, Юля! Как вам не стыдно! — Если бы Юля находилась на службе в компании «Насос трейд», она бы немедленно услыхала решительно-ледяное «Вы уволены!».
— Ярые борцы за правду часто попадаются на мелком воровстве, — ехидно усмехнулась Лариса.
— А еще они меня обвиняли, что я золотых рыбок ела! — мстительно припомнила Лиза. — А сами-то, сами! Небось каждый день животы набивают!
Алена стояла, понурив голову и вытянув вдоль тела длинные мосластые руки.
— Но я хотела, как лучше… Юле так плохо, она почти не встает…
Юля гневно сверкнула глазами и тихо спросила, обращаясь к подруге:
— Ты же сказал, что еды хватило всем! Как же так, а?
Та в ответ только ниже склонила голову. Алене было стыдно и больно, но не потому, что она скрыла добычу от остальных, а потому, что теперь Юля наверняка откажется брать у нее пищу и, следовательно, будет все больше чахнуть, угасая на глазах.
— Ну и что! — воскликнула Алена, неожиданно переходя в наступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104