Аннотация
Русская женщина никогда не бросит любимого в беде, даже если он окажется за решеткой. Пусть он виноват - она сделает все, чтобы вызволить его. Журналистка Юлия Смирнова не простила Сергею измены. Но когда он оказался в «Крестах» по обвинению в непредумышленном убийстве, она не смогла не прийти на помощь человеку, которого так и не смогла забыть… Решительная Юлия узнает «Кресты» изнутри и снаружи, научится посылать «малявы», побывает в плену у криминального авторитета, незаконно проникнет в чужой дом и проведет настоящее расследование.
Дело осложняется тем, что деловые партнеры Сергея подозревают его в краже двух миллионов долларов и готовы пойти на убийство, чтобы вернуть деньги…
А я верну тебе свободу
Мария Жукова-Гладкова
Автор выражает благодарность пресс-службе ГУИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и лично Владимиру Калиниченко за помощь в подготовке сериала, а также предупреждает, что все герои являются вымышленными и что сходство с реальными лицами и событиями может оказаться лишь случайным.
Пролог
"Кресты" целиком в кадр попадают? - уже второй раз подряд спрашивала я у туго соображающего оператора. Он страдал болезнью, именуемой в народе "после вчерашнего". Интересно, меня он вообще видит или как? И в каком количестве? Пашка - классный мужик и еще более классный оператор, но, как большинство классных русских мужиков и всех творческих людей, водит давнюю и тесную дружбу с зеленым змием.
Мы стояли на левом берегу Невы, на набережной Робеспьера, аккурат напротив известной на весь мир тюрьмы. По моей задумке Пашка должен был заснять меня на фоне «Крестов», вещающую о незавидном положении тех, кто волею судьбы (или личных недоброжелателей) оказался в стенах из красного кирпича. Этот сюжет мы дадим сегодня. А завтра нам предстоит снимать некоего господина Ефимова, депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга. Бедняга уже не первый раз пытается завладеть креслом губернатора.
Поэтому он напоминает потенциальным избирателям о своем существований и в периоды между выборами, задолго до начала какой-либо избирательной кампании. На этот раз он решил проявить заботу о заключенных. Ну что ж: в кои-то веки деньги из депутатского фонда пойдут на благое дело. Нам, как я понимаю, тоже платят из них, а не из личных средств господина Ефимова.
- Паша, ты меня хорошо видишь? - уточнила у оператора. - Давай-ка встань на мое место: я сама взгляну.
- Юля, ты меня достала! - взвился оператор.
Ну хоть какие-то эмоции! Значит, просыпается.
- У меня в сумке есть холодное пиво, - сказала я голоском змеи-искусительницы. - Снимешь - получишь. Специально для тебя вылила в термос, чтобы т нагревалось в машине. И ледку из морозилки бросила.
- Стерва! - простонал Пашка.
- Другой на твоем месте сказал бы: "Спасибо, Юленька, за твою заботу". Тебе еще когда-нибудь доводилось работать с такими заботливыми корреспондентами, как я?
- Я - не другой, и я с тобой не первый год знаком. Стерва!!! Стервокор! Правильно Новиков говорит: у других - собкор, а ты у нас - стервокор. Новиков тебя сразу раскусил. Ох, как кому-то не повезло в жизни… И о чем мужики думают, когда с тобой связываются?!
- Кто о чем. И другие, в отличие от тебя, считают, что им в жизни крупно повезло.
Пашка закатил глаза, пробурчав себе под нос явно какую-то гадость.
Но пререкаться дальше нам не дали: прямо за моей «шестеркой» затормозил огромный черный джип с тонированными стеклами. Кого еще нелегкая принесла? И с чем? С предьявой какой-нибудь или, наоборот, с комплиментами? С моей работой никогда не знаешь, чего ждать.
Стекло у переднего места пассажира поползло вниз, и моему взору явилась лопоухая рожа с квадратной челюстью. Рожа попыталась изобразить улыбку. Получился оскал.
- Вы - Смирнова, да? - спросил Лопоухий.
- Предположим, - ответила я. Хотя чего предполагать-то? Уж он-то мою физиономию в криминальной хронике (в качестве репортера) точно видел. Этот тип не может не следить за делами у друзей и конкурентов, которые как раз и являются героями моих репортажей. Репортажей стервозной корреспондентки.
- А вы в «Кресты» случайно не собираетесь сегодня? - продолжал задавать вопросы Лопоухий.
- Завтра собираюсь, - сказала я. - А что?
- Снимать будете, да? Или писать чего? Или по личному интересу?
"И все-то тебе знать надо", - подумала я и спросила вслух:
- Будут какие-то конкретные пожелания?
Идеи? Замечания? Просьбы? Поручения? Задания?
- Маляву передать сможешь? - родил Лопоухий.
- Вы что, думаете, я по камерам пойду? Не пущают.
- Неужели еще не прорвались? - удивился Лопоухий. - Ну скажите там кому надо, что ваши телезрители жаждут взглянуть на условия содержания подследственных. Что письма пишут пачками. Письма мы обеспечим. В любом количестве.
"А это идея, - мелькнула мысль. - И по камерам - тоже идея. Надо подкинуть ее депутату. Если он сам это не планирует. Вообще-то он собирался в актовом зале речь толкать. Перед потенциальным электоратом. Но почему бы депутату не посмотреть на камеры, чтобы успеть хоть немного улучшить условия содержания к тому времени, как он сам попадет на нары, которые по нему давно плачут?"
- И вы уверены, что я смогу попасть в ту, которая вам нужна?
Мои таланты телезрителем из джипа были оценены высоко, правда, он добавил:
- Вы любому из пацанов отдадите, а там уже перегонят, кому требуется. Малява - это святое.
"Ему в самом деле нужно переправить маляву, или меня таким образом проверяют? Или как-то хотят подставить?"
Но у меня тут же возникла любопытная идейка…
- Перед камерой покажете, как упаковывать маляву? - спросила у Лопоухого.
- Ты чего, сдурела? - Глаза выпучились на меня как два перископа. И Лопоухий перешел на "ты".
- А что такого? - удивилась я. - Прямо сейчас интервью оформим. В лучшем виде. Вы просто покажете нашим телезрителям, что нужно делать. А то многие не знают. А понадобиться может каждому. От тюрьмы и от сумы, как известно…
Я украдкой бросила взгляд на Пашку. Пашка снимал все. Правда, Лопоухий этого вроде бы не замечал. Или ему не приходило в голову, что тележурналисты из любых кадров могут сварганить сюжет и они по жизни могут понадобиться - таким людям, как я. И вообще пусть лучше будут лишние кадры, чем их недостаток.
- Твои друзья тебя увидят, - я опять заговорила тоном змеи-искусительницы, словно сидела под известной яблоней, пытаясь на этот раз совратить Адама. - И те, кто на воле, и те, кому маляву посылать собираешься. Дома на видик себя запишешь. Внукам будешь показывать.
Знакомым девушкам.
Лопоухий хлопнул глазами. Они так и продолжали напоминать перископы.
- У твоих друзей есть в камере телевизор? - спросила я.
- Где? - не понял Лопоухий.
- Ты что, никогда в «Крестах» не парился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94