У больных эпилепсией в состояниях сенестопатической растерянности, кроме того, наблюдается крайняя обстоятельность, бестолковость, тугоподвижность мышления, напоминающая состояние глубокого интеллектуального дефекта. Больным эпилепсией не помогают наводящие вопросы – они не в силах переключиться или «сосредоточиться».
Фантастический бред, как это бывает при переходах от растерянности через «загруженность» в онейроидное состояние, у больных с сенестопатической растерянностью отсутствует, в их переживаниях доминируют интенсивные, меняющиеся сенестопатии, о которых пациенты все время собираются рассказать, но не способны этого сделать.
Настроение у больных пониженное, с оттенком тревоги или > даже выраженного страха, пациенты чувствуют приближающуюся гибель, от которой якобы никто не спасет. Характерны такие высказывания: «что же теперь происходит?», «что же слу– i чилось?», «почему мне ничего не говорят?», «ничего не соображаю…», «не понимаю…», «умираю…» и т. д.
В подобных состояниях больные немедленно и активно ищут помощи: вызывают скорую помощь, ночью звонят знакомому врачу, требуют неотлучного присутствия врача у своей постели. Один из наших пациентов ночью пробежал около 30 километров до больницы.
Несмотря на остроту состояния, больные, как правило, ориен-1 тированы в месте, но ориентация во времени часто неполная, больные не в состоянии назвать число, они также затрудняются в передаче последовательности недавно происшедших событий (кончились ли праздники или ожидаются через несколько дней). Значительно лучше больные ориентируются в давно прошедших событиях.
Нарушается восприятие цельности своего «я» – нередко наблюдается деперсонализация, больные жалуются на чувство измененности всего или отдельных частей тела, мыслей, физических ощущений («я почти труп»). Именно в состояниях «сенестопатической растерянности» мы видим наибольшую близость депрессивных и деперсонализационных расстройств, что часто акцентируется в работах Барюка [175, с. 188–202], Коломбеля [184] и др.
Состояние «сенестопатической растерянности» наступает на высоте обострения сенестопатий и депрессии и может развиться в течение нескольких часов или дней. Более медленное его наступление после длительных сенестопатических расстройств возможно, но нехарактерно.
Дальнейшая динамика состояния зависит от нозологической принадлежности и формы течения болезни. Примененная терапия (сначала малые транквилизаторы, потом нейролептические средства и антидепрессанты в малых дозах) купирует сенестопатическую растерянность и дает явное улучшение состояния за несколько дней: уменьшаются беспокойство, тревога, улучшается контакт с другими больными, пациенты способны ориентироваться, более последовательно и связно рассказывать о своих ощущениях. Однако пережитое острое состояние они, как правило, частично амнезируют и в дальнейшем не способны восстановить в памяти.

Сенестопатии и некоторые другие психопатологические расстройства
У больных с сенестопатиями кроме депрессии, сверхценных и бредовых ипохондрических идей, расстройств в виде сенестопатической растерянности, а также другой характерной психопатологической– продуктивной и негативной симптоматики, свойственной для различных заболеваний, как правило, еще наблюдаются своеобразные психопатологические расстройства, обнаружение которых имеет большое диагностическое значение, особенно в случаях «сенестопатоза» и на начальных стадиях болезни.
Речь идет о проявлениях болезни, которые могут быть отнесены к одной из следующих групп:
1. Расстройства восприятия, наиболее характерными из которых являются иллюзии, галлюцинации, псевдогаллюцинации, расстройства «схемы тела», деперсонализация и дереализация, своеобразные функциональные расстройства зрения и слуха и т. д.
Когда больная П. ездила на могилу отца и видела его фотографию на надгробной плите, она воспринимала его как живого и ей казалось, что отец сидит рядом с ней. Такие состояния возникали также дома, если больная много думала об отце, причем она понимала, что отца она видит скорее «мысленно, чем глазами».
У больной П., как только она открывала глаза, возникало ощущение, как будто кто-то стоит около постели. Открыв глаза, иногда видела «белую смерть».
2. Своеобразные аффективные расстройства – среди них беспричинная тревога, немотивированный страх (страх смерти, страх сойти с ума) и т. п.
У больной М. внезапно возник страх при переходе открытых пространств, при езде в трамваях, при подъеме на лифте. Страх усиливался, когда закрывались двери трамвая.
3. Расстройства сна, в том числе просоночные состояния, а также нередко тесно связанные с ними снохождения, обнаруживаемые в анамнезе больных.
Особенностью диагностики перечисленных расстройств является то, что выявление данной симптоматики представляет значительные субъективные и объективные трудности.
К субъективным трудностям можно отнести то, что эти расстройства чаще всего встречаются вне рамок типичных для каждой болезни синдромов, обнаруживаются в виде неожиданных, атипичных включений, поэтому о подобных расстройствах, как правило, больных расспрашивают недостаточно подробно, а если и получают сведения, то они не всегда диагностически правильно интерпретируются.
Объективными трудностями можно считать то, что все перечисленные и другие похожие расстройства, как правило, пароксизмальные, кратковременные, быстро преходящие, нерезко выраженные и рудиментарные. Причем со времени первого их проявления до того момента, когда больной попадает в поле зрения психиатра, могут пройти годы, десятилетия (нередко первые психопатологические расстройства наблюдались еще в детском возрасте), вследствие чего рассказ больного не всегда точно отражает истинную картину болезни.
Пароксизмальные расстройства имеют тенденцию быть множественными, полиморфными, взаимно переплетаться и сочетаться в разных соотношениях, поэтому наиболее типичным следует считать появление не изолированных расстройств, характерных для какой-либо одной из приведенных групп, а их взаимное сочетание (как правило, сочетаются расстройства сна с иллюзиями, гипнагогическими и истинными галлюцинациями, страхами и т. д.). Цель такого деления расстройств на группы – способствовать более удобному изучению симптоматики, вместе с тем мы отдаем себе отчет в его некоторой искусственности.
Больной М. в возрасте 7–8 лет примерно на протяжении года почти каждый вечер перед засыпанием с закрытыми глазами испытывал страх. Ему казалось, что на него надвигается что-то тяжелое, какая-то масса; казалось, что руки изменились, стали больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60