— Мистер Уайт, — произнес Том беззаботно, чем привел Альберта в еще большее бешенство, — если вы больны, все равно вы никакими подпольными делами заниматься не сможете. Разве что под одеялом. Хи-хи.
— Том, ну вы же меня знаете! Голос-то мой вы узнаете, правда?
— Ну конечно, мистер Уайт.
— Ну так письмо-то адресовано мне, так ведь?
— Мистер Уайт, почтовые правила гласят, что...
— Да к чертям ваши правила!
Элизабет была в изумлении. Почтальон Том тоже выразительно замолк. Да Альберт и сам был несколько ошарашен.
— Извините, Том, — вымолвил он, — я не хотел, просто я немного расстроился и плохо себя чувствую, ну и...
— Да что вы, жизнь не кончена, мистер Уайт. — Судя по голосу, Почтальон Том явно пытался его утешить. — Не уволит вас мистер Харрингтон, раз вы болеете.
Тут при виде так и не вышедшей из комнаты Элизабет Альберта осенило.
— Слушайте, Том. Я сейчас за письмом пошлю жену. — Это означало, что придется раскрыть Элизабет всю правду либо хоть часть ее, ничего другого не оставалось. — Я ей дам какие-нибудь свои документы, ну хоть водительские права, или записку от меня, или...
— Невозможно, мистер Уайт. Вы разве не помните, сами же мне говорили, чтобы никому кроме вас лично писем не отдавать, невзирая ни на какие там телефонные звонки и прочее.
Разумеется, Альберт это помнил, черт подери. Но есть же разница!
— Том, прошу вас, как вы не понимаете, — снова начал он.
— Мистер Уайт, слушайте, вы же взяли с меня слово...
— А, чтоб тебя! — заорал Альберт, признавая свое поражение, и швырнул трубку.
— Что случилось, Альберт? — обратилась к нему Элизабет. — Я в жизни тебя таким не видела.
— Не приставай ко мне, — отвечал тот мрачно. — Не приставай хоть сейчас.
Он опять перелистал телефонный справочник и, найдя номер “Геральд стейтсмен”, набрал его и попросил Боба Харрингтона.
Телефонистка попросила подождать.
В тот же миг Альберт представил себе воочию этот разговор. Он скажет журналисту, что к нему вернется письмо, которое тот никогда не посылал, и попросит его не вскрывать? Попросить об этом ушлого репортера? Попросить такую ищейку не вскрывать письмо, попавшее к нему столь причудливым и таинственным образом? Все равно что положить льву в рот сырое мясо, наказав не есть его.
И Альберт повесил трубку, грустно покачав головой.
— Просто не знаю, что делать, — сказал он.
— Вызвать доктора Френсиса? — предложила Элизабет. Доктору Френсису звонили еще в пятницу, он проконсультировал Элизабет по телефону и, связавшись с аптекой, распорядился, что доставить на дом Уайтам. О нем говорили — и не без оснований, — что он не позвонил бы сам, даже если бы пациентом была собственная его жена. Но тут Альберт, осененный новой идеей, воскликнул:
— Да! Позвони! Попроси его приехать немедленно! А я пока, — он чуть притих, — съем твое яйцо.
Доктор Френсис пришел часа в два, скинул мокрый плащ — погода была жуткая — и спросил недовольным тоном:
— Ну, что за срочность?
Альберт, лежавший на диване в гостиной на первом этаже, под кучей одеял, позвал его:
— Доктор! Я тут!
— Ну, так я же вам все выписал в пятницу.
— Доктор, — торопливо начал Альберт, — мне необходимо сегодня попасть на почту. Это вопрос жизни и смерти. Прошу вас, дайте мне что-нибудь — что угодно, лишь бы я смог туда добраться.
— Что такое? — нахмурился Френсис.
— Мне надо туда попасть.
— Ну, вы просто насмотрелись детективов по телевизору. Никаких таких средств нет. Болеете — так болейте. Принимайте то, что я вам прописал, лежите, и, может, к концу недели поправитесь.
— Но мне надо туда сегодня!
— Пошлите жену.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Безумная ярость, казалось, придала Альберту сил. Отшвырнув одеяла, он потащился в холл, схватил пальто, надев его прямо поверх пижамы, потом нахлобучил шляпу и — как был в одних тапках — направился к входной двери. Элизабет и доктор Френсис кричали что-то ему, но он не слышал ни слова.
Едва сделав два шага снаружи, Альберт поскользнулся на мокром тротуаре, ноги его подкосились — и он сломал ключицу.
Элизабет и доктор Френсис привели его обратно. А потом, когда доктор забинтовал его, он погрузился в угрюмое молчание, проклиная весь свет.
Так продолжалось до среды, когда зазвонил телефон, после чего Элизабет со странным выражением лица сообщила, что звонит мистер Клемент.
Альберт обреченно поднял трубку и произнес:
— Алло?
— Мой самолет улетает через минуту, мерзавец, — проскрежетал ему Клемент прямо в ухо, — но сперва я хотел поговорить с тобой. Чтобы ты знал: наши с тобой дела не закончены. Я еще вернусь. Вернусь.
Трах.
Альберт положил трубку.
— Что там, милый? — спросила Элизабет, стоя в дверях. Альберт приоткрыл рот. Что ей сказать? Как сказать? Все это было так запутанно и тягостно.
— Милый, что-то не так?
— Да! — взорвался он. — Можешь оставить меня в покое. Я потерял работу!

1 2 3 4