Он их всех убьет, и тогда никто ничего…
Она закричала, эта паршивая девка, эта дрянь, подстилка! Она кричала и ползла вперед, а Вэл против воли все смотрел на ее голую грудь, всю в синяках от лап О'Рейли.
А потом раздался выстрел.
Билл опустил пистолет. Мэри с тихим всхлипом бросилась к нему на шею и затихла. Он тоже затихал. Остывал. Приходил в себя.
Он всегда хорошо стрелял. Прицельно, навскидку, вслепую. По движущейся мишени, по мишени неподвижной, по нескольким мишеням.
Он умел реагировать на движение, умел упреждать даже снайперский выстрел.
Исковерканный дробовик валялся у самой стены. Разорванный ствол, разнесенное в щепки ложе приклада. "Питон" - серьезная игрушка.
Вэл Соммерс скорчился на полу, тихо подвывая и баюкая синюю от сильнейшего удара руку. Пара пальцев у него была точно сломана.
Глаза у парнишки были дурные.
Ник Грейсон слабо кашлянул, невидимый в полутьме.
- Интересно. Такое ощущение, что ваши пули столкнулись в момент вылета из…, как называется эта палка с дыркой?
Билл улыбнулся, баюкая Мэри в своих объятиях.
- Эта палка называется дуло. Называлась.
Теперь это просто мусор. Палка с дыркой. Он не успел выстрелить.
Мэри вскинула голову, поглядела на Билла с такой неистовой любовью, что ему сделалось жарко.
- Билл.
- Тихо, маленькая. Сейчас будем выбираться отсюда. - - Билл, я люблю тебя.
- А я - тебя.
- Билл…
- Что?
- Ты его не убил.
Он понял. Понял все, что она имела в виду, что хотела сказать, да не знала как, понял - и оценил.
Мэри была совершенно права.
Он просто выполнил свою работу.
Билл Уиллингтон осторожно отвел темные локоны с нежного личика своей женщины. Поцеловал шоколадные глаза. Подхватил Мэри на руки и понес к выходу.
Эпилог
Свадьбу докторши и молодого Уиллингтона справляли всем городком. Или всей деревней?
Вообще-то Билл настаивал на немедленном венчании, но Гортензия сообщила, что не отдаст свою девочку бродяге, у которого ни кола ни двора. Харли неуверенно хмыкнул и ретировался во время монолога своей старинной подруги, а сам Билл начал всерьез подумывать о небольшом злоупотреблении служебным положением. Строго говоря, это и злоупотреблением не назовешь - ведь общественный порядок Гортензия Вейл нарушала раз по десять в день…
Как бы то ни было, свадьбу отложили на три недели. За это время на холме вырос новый дом.
Строили всей деревней. Или всем городком?
Пока мужчины крыли крышу, женщины - особенно состоящие в Клубе цветоводов Грин-Вэлли - занимались тем, что Гортензия называла "уборкой территории". Следы пожара удалось почти полностью ликвидировать, цветы дамы принесли вместе с дерном, а апофеозом этих действий стало явление пунцовой от волнения миссис Бримуорти. Перед собой она толкала садовую тачку, а в тачке переливались всеми оттенками нежности ее знаменитые коллекционные мальвы.
Гортензия Вейл только презрительно фыркнула, но старый Харли Уиллингтон церемонно склонился над пухлой ручкой миссис Бримуорти и высказал предложение забыть обо всех разногласиях, имевших место…, ну, скажем, года с пятидесятого? Миссис Бримуорти переливалась всеми оттенками багряного и пунцового и улыбалась на удивление милой улыбкой.
А потом была свадьба.
Из Лондона приехала целая толпа дюжих мужчин в штатском, которое они носили с явной неуклюжестью. Возглавлял их, впрочем, безупречно одетый старик, чем-то напоминавший Харли Уиллингтона. Пошли слухи, что это помощник премьер-министра, но Ник Грейсон пресек пустые разговоры, сообщив, что это знаменитый мистер Каннаган, легенда лондонской криминальной полиции.
И было застолье, были песни и танцы, были смех, шутки и пожелания молодым, были тосты за здоровье Гортензии Вейл и Харли Уиллингтона, было шампанское со льдом и салют из охотничьих ружей, словом, была настоящая, шумная и радостная свадьба.
Именно в силу ее шумности никто и не заметил, что молодые ускользнули в неизвестном направлении.
Билл и Мэри стояли возле древней раскидистой яблони. Почерневший ствол, казалось, изогнулся еще сильнее. Ветви, с которых осыпались все листья, выжженные пожаром, больше, чем когда-либо, напоминали руки старухи.
Билл молча погладил старое дерево.
- Ничего, Мэри. Мы посадим здесь новую яблоню. Яблоню нашей любви. И она будет такой же долговечной, как и эта старушка. А весной она зацветет… Наверное, не будущей, а через пару лет, но ведь мы же подождем, правда, Мэри?
Он осекся, увидев лицо своей жены. Мэри улыбалась, легонько поглаживая ветку.
- Знаешь что, Билл…
- Что, любимая?
- Мы не будем сажать новую яблоню.
- Но…
- Посмотри сюда.
И она осторожно наклонила ветку поближе к Биллу.
Он всмотрелся - и увидел…
Сквозь обугленную, израненную кору, сквозь истерзанную плоть старого дерева пробился зеленый побег. Билл изумленно вскинул глаза.
Старая яблоня жила. Там и здесь проглядывали молодые побеги, одновременно робкие и нахальные, как это свойственно молодости.
Зазвенели кусочки льда в золотистом шампанском. Солнце утонуло и растворилось в шоколадных глазах. И тогда, обнимая под старой юной яблоней свою молодую жену, Билл Уиллингтон вдруг понял, что это и есть бессмертие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Она закричала, эта паршивая девка, эта дрянь, подстилка! Она кричала и ползла вперед, а Вэл против воли все смотрел на ее голую грудь, всю в синяках от лап О'Рейли.
А потом раздался выстрел.
Билл опустил пистолет. Мэри с тихим всхлипом бросилась к нему на шею и затихла. Он тоже затихал. Остывал. Приходил в себя.
Он всегда хорошо стрелял. Прицельно, навскидку, вслепую. По движущейся мишени, по мишени неподвижной, по нескольким мишеням.
Он умел реагировать на движение, умел упреждать даже снайперский выстрел.
Исковерканный дробовик валялся у самой стены. Разорванный ствол, разнесенное в щепки ложе приклада. "Питон" - серьезная игрушка.
Вэл Соммерс скорчился на полу, тихо подвывая и баюкая синюю от сильнейшего удара руку. Пара пальцев у него была точно сломана.
Глаза у парнишки были дурные.
Ник Грейсон слабо кашлянул, невидимый в полутьме.
- Интересно. Такое ощущение, что ваши пули столкнулись в момент вылета из…, как называется эта палка с дыркой?
Билл улыбнулся, баюкая Мэри в своих объятиях.
- Эта палка называется дуло. Называлась.
Теперь это просто мусор. Палка с дыркой. Он не успел выстрелить.
Мэри вскинула голову, поглядела на Билла с такой неистовой любовью, что ему сделалось жарко.
- Билл.
- Тихо, маленькая. Сейчас будем выбираться отсюда. - - Билл, я люблю тебя.
- А я - тебя.
- Билл…
- Что?
- Ты его не убил.
Он понял. Понял все, что она имела в виду, что хотела сказать, да не знала как, понял - и оценил.
Мэри была совершенно права.
Он просто выполнил свою работу.
Билл Уиллингтон осторожно отвел темные локоны с нежного личика своей женщины. Поцеловал шоколадные глаза. Подхватил Мэри на руки и понес к выходу.
Эпилог
Свадьбу докторши и молодого Уиллингтона справляли всем городком. Или всей деревней?
Вообще-то Билл настаивал на немедленном венчании, но Гортензия сообщила, что не отдаст свою девочку бродяге, у которого ни кола ни двора. Харли неуверенно хмыкнул и ретировался во время монолога своей старинной подруги, а сам Билл начал всерьез подумывать о небольшом злоупотреблении служебным положением. Строго говоря, это и злоупотреблением не назовешь - ведь общественный порядок Гортензия Вейл нарушала раз по десять в день…
Как бы то ни было, свадьбу отложили на три недели. За это время на холме вырос новый дом.
Строили всей деревней. Или всем городком?
Пока мужчины крыли крышу, женщины - особенно состоящие в Клубе цветоводов Грин-Вэлли - занимались тем, что Гортензия называла "уборкой территории". Следы пожара удалось почти полностью ликвидировать, цветы дамы принесли вместе с дерном, а апофеозом этих действий стало явление пунцовой от волнения миссис Бримуорти. Перед собой она толкала садовую тачку, а в тачке переливались всеми оттенками нежности ее знаменитые коллекционные мальвы.
Гортензия Вейл только презрительно фыркнула, но старый Харли Уиллингтон церемонно склонился над пухлой ручкой миссис Бримуорти и высказал предложение забыть обо всех разногласиях, имевших место…, ну, скажем, года с пятидесятого? Миссис Бримуорти переливалась всеми оттенками багряного и пунцового и улыбалась на удивление милой улыбкой.
А потом была свадьба.
Из Лондона приехала целая толпа дюжих мужчин в штатском, которое они носили с явной неуклюжестью. Возглавлял их, впрочем, безупречно одетый старик, чем-то напоминавший Харли Уиллингтона. Пошли слухи, что это помощник премьер-министра, но Ник Грейсон пресек пустые разговоры, сообщив, что это знаменитый мистер Каннаган, легенда лондонской криминальной полиции.
И было застолье, были песни и танцы, были смех, шутки и пожелания молодым, были тосты за здоровье Гортензии Вейл и Харли Уиллингтона, было шампанское со льдом и салют из охотничьих ружей, словом, была настоящая, шумная и радостная свадьба.
Именно в силу ее шумности никто и не заметил, что молодые ускользнули в неизвестном направлении.
Билл и Мэри стояли возле древней раскидистой яблони. Почерневший ствол, казалось, изогнулся еще сильнее. Ветви, с которых осыпались все листья, выжженные пожаром, больше, чем когда-либо, напоминали руки старухи.
Билл молча погладил старое дерево.
- Ничего, Мэри. Мы посадим здесь новую яблоню. Яблоню нашей любви. И она будет такой же долговечной, как и эта старушка. А весной она зацветет… Наверное, не будущей, а через пару лет, но ведь мы же подождем, правда, Мэри?
Он осекся, увидев лицо своей жены. Мэри улыбалась, легонько поглаживая ветку.
- Знаешь что, Билл…
- Что, любимая?
- Мы не будем сажать новую яблоню.
- Но…
- Посмотри сюда.
И она осторожно наклонила ветку поближе к Биллу.
Он всмотрелся - и увидел…
Сквозь обугленную, израненную кору, сквозь истерзанную плоть старого дерева пробился зеленый побег. Билл изумленно вскинул глаза.
Старая яблоня жила. Там и здесь проглядывали молодые побеги, одновременно робкие и нахальные, как это свойственно молодости.
Зазвенели кусочки льда в золотистом шампанском. Солнце утонуло и растворилось в шоколадных глазах. И тогда, обнимая под старой юной яблоней свою молодую жену, Билл Уиллингтон вдруг понял, что это и есть бессмертие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35