- Он считал себя сильным духом, думал, что легко расстанется со своими мечтами и не почувствует потери, не испытает разочарования и гнева. Но самое главное - он никогда ни у кого не попросил помощи, чтобы справиться с тем грузом, что лег на его плечи. Он просто взял на себя всю ответственность и молчал, молчал, как немой, как камень, и никто не спросил его, не слишком ли тяжела для него ноша. - Старая женщина взглянула на Алану. - Знаю, что иногда Тристан кажется холодным и жестоким, но, поверьте мне, мисс, он хороший человек. Просто очень усталый и грустный. Он потерял свою путеводную звезду, только и всего. Если кто и нуждается в ангеле-хранителе, так это Тристан Рэмзи.
Алана проглотила комок в горле. Она еле сдерживала слезы.
- Я знаю, - подтвердила она.
- Вы заставляете Габриеля смеяться, - сказал Берроуз. - Не могли бы вы сделать то же и с нашим Тристаном? Клянусь, я бы тогда первым назвал вас ангелом.
Вот еще один человек, который жаждет, чтобы Тристан получил хотя бы немного счастья. «Сколько рождественских молитв устремлялось к небу с такой же просьбой? - спросила себя Алана. - Такие желания наверняка не останутся без ответа».
Она взяла приготовленную миссис Берроуз миску с засахаренными сливами, залитыми бренди. Стоило только поднести спичку, и вспыхнет пламя, превращая лакомство в «Сокровище дракона», а игроков в смельчаков, выхватывающих ягоды из огня.
Теперь Алана знала, как Тристан сбился со своего жизненного пути, и все из-за того, что был чересчур добрым и уступчивым, удивительным мальчиком, которого она полюбила в тот далекий снежный рождественский день.
Но если она очень постарается, то обязательно поможет этому человеку.
Глава 6
Языки пламени, то голубые, то оранжевые, плясали в темной комнате над миской, в которой набухшие сливы соблазнительно поблескивали в бренди своими круглыми боками. Габриель выхватил из огня сливу и сунул ее в рот.
- Теперь твоя очередь, Алана! - прощебетал он. - Сосредоточься, и у тебя все получится!
Но Алана не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме мысли о человеке, который, как узник в тюрьме, сидел в своем кабинете поблизости.
- Что-нибудь случилось, Алана?
Гладкий детский лоб Габриеля пересекла морщинка, уголки рта грустно опустились. Он давно научился угадывать переменчивые настроения взрослых, разочарование матери, скрытую боль отца. Как часто малыш брал на себя непосильную ношу, пытаясь примирить враждующие стороны!
Алана с усилием улыбнулась, сунула руку в миску и выхватила из нее целую горсть скользких ягод, но пламя лизнуло рукав ее платья, и материя задымилась.
- Алана, ты горишь! - испуганно закричал Габриель, но она уже успела потушить тлеющий рукав.
- Все в порядке, - успокоила она Габриеля, дуя на красный ожог на пальце и запястье.
Внезапно, к удивлению Аланы, дверь с шумом распахнулась, и Тристан ворвался в комнату. Он схватил Алану за руку и погрузил кисть в ведро с водой, которое миссис Берроуз предусмотрительно поставила рядом с миской.
- Как быстро вы явились! - изумилась Алана. - Можно подумать, что вы сторожили под дверью.
Румянец появился на щеках Тристана.
- Я как раз проходил мимо… Мне захотелось пить, и я…
Алана усмехнулась. Значит, Тристан следил за ними, хотел принять участие в игре, но разве он признается в этом?
- Я немного обожгла палец. - Она показала ему руку, воспользовавшись светом, который шел из коридора.
- Вот как наказывается чрезмерная жадность, мадам. Габриель, принеси со двора чашку чистого снега. Снег - хорошее средство от ожога.
- Я всегда сразу сую палец в рот, - поделился Габриель своим опытом.
- Пожалуйста, делай, что я тебе говорю.
Габриель выбежал из комнаты, оставив Алану наедине с Тристаном. Тристан продолжал держать в своих сильных больших руках руку Аланы, и жар, исходивший от его пальцев, превосходил ничтожную боль от ожога и поднимался все выше, сначала захватив руку, потом плечо и грудь, а затем и все тело Аланы.
- Вы ведь помните, мисс Макшейн, что алчность является одним из семи смертных грехов? Так что остерегайтесь, иначе вам не удастся войти обратно через врата рая.
- Сливы были такими аппетитными, что я не удержалась.
Тристан улыбнулся и вытащил сливу из огня без всякого видимого ущерба.
- Откройте рот, - приказал он Алане, и она подчинилась. Тристан положил ей в рот свой трофей, и его пальцы на секунду задержались, чтобы погладить влажный изгиб ее губ.
- Странно, но иногда я начинаю сомневаться, существуете ли вы на самом деле или вы некий дух, - заметил он.
В глазах Аланы мелькнул озорной огонек, и ее зубы сомкнулись на его пальце.
- Вот как, значит, ангелы кусаются? - рассмеялся Тристан. - Весьма немилосердно с их стороны.
- Вы правы, - согласилась Алана. - Наверное, я должна искупить свое прегрешение.
И, не веря собственной смелости, Алана схватила его руку и поцеловала кончик укушенного пальца, сожалея, что не может тем же способом заживить остальные его раны.
Легкий поцелуй, не больше чем прикосновение, но сколько этот жест поведал Тристану о ее тайных чувствах и робких мечтах… Он угадал в нем благодарность и… поощрение.
Некоторое время он, не двигаясь, смотрел на Алану, потом протянул другую руку и погладил ее по щеке. Его губы слегка приоткрылись, темные глаза вспыхнули.
- Если ангелы умеют кусаться, - сказал он, - то, наверное, они умеют и целоваться?
- Не знаю, я не пробовала, - ответила Алана, горя от нетерпения прижаться своими губами к его губам.
Он наклонился к ней, и Алана услышала его громкое дыхание - красноречивый признак вспыхнувшего желания. Радостный, весь в снегу, Габриель вбежал в комнату.
- Алана, - закричал он, - я принес тебе снег, чтобы вылечить ожог!
Но Алана знала, что, окажись они с Тристаном на дне ледника, ничто уже не могло потушить полыхнувшего в них огня.
- Довольно нам играть в «Сокровище дракона»! - в смятении воскликнула она, вскакивая на ноги.
- Тогда давайте танцевать, хорошо, папа? - настаивал Габриель. - Мы будем танцевать под омелой.
- Я не умею танцевать, - призналась Алана.
- Я тебя научу! Тетя Бет говорит, что я ловкий танцор! Но нам нужна музыка. Пожалуйста, папа, заведи сам музыкальную шкатулку, ведь ты запрещаешь мне к ней прикасаться!
- Что ж, пожалуй, но только ненадолго, - неохотно уступил Тристан.
Через минуту они уже были в гостиной, той самой знакомой ей комнате, где Алана впервые очутилась в объятиях Тристана; она до сих пор жила воспоминанием о его твердых мускулах, крепкой груди и сильных руках, о взаимном притяжении их тел, как если бы они были предназначены друг для друга: две половинки единого целого - одна мягкая, женственная, слабая, Другая твердая, мужественная, сильная.
Тристан подошел к столику, на котором стояла музыкальная шкатулка, немного повозился с ней, и прозрачные неземные звуки наполнили комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28