«Повесть о Платоне»:
Аннотация
В «Повести о Платоне» Акройд предлагает нам перенестись в будущее — в 3700 год нашей эры. Однако он остается верен прежним своим темам. Это связь между прошлым, настоящим и будущим. Это поиски человеком своего скрытого «я». И наконец, это Лондон, древний и молодой город, ставший полноправным героем многих книг писателя.
Питер Акройд
Повесть о Платоне
Посвящается Элизабет Уиндем
Ок. 3500 до н. э. — ок. 300 до н. э.: эпоха Орфея
Ок. 300 до н. э. — ок. 1500 н. э.: эпоха Апостолов
Ок. 1500 н. э. — ок. 2300 н. э.: эпоха Крота
Ок. 2300 н. э. — ок. 3400 н. э.: эпоха Чаромудрия
Ок. 3700 н. э.: сегодня
В нынешнюю новую эпоху всесветной и молниеносной коммуникации я часто представляю себе планету нашу, какой она может видеться из космических далей. Она, должно быть, испускает мерцающий свет безостановочной, напряженной активности, уподобляясь некоему шарообразному небесному алмазу.
Рональд Корво «Новая теория Земли», 2030 г.
Все затмилось и обеззвучилось, все кануло в пучину. Беда бед.
Джозеф П. Дневник, 2299 г.
Мы — выжившие, мы — жженые и травленые, брошенные в угрюмую глубь, взываем из мрака мира нашего, погибшие, как нам ведомо было, как нам ведомо ныне.
Лондонский гимн, ок. 2302 г.
Лучики света. Лучинки. Маленькие серповидные светики колеблются, оседлав волны тьмы.
Джозеф П. Дневник, 2304 г.
Миандра, уроженка Лондона, написала эту историю меняющегося мира, начиная с переходного момента, убежденная в том, что моментом этим ознаменовано наступление великой эпохи, достойной отражения более, нежели любая из минувших эпох. Эта убежденность не лишена оснований. Мир науки в ту пору уже рухнул, но божественное человеческое еще не утвердилось и не было осознано. Вся деятельность Миандры заключалась в регистрации явных примет смятения и изумления. Поскольку события отдаленной старины и даже дела более близкие, непосредственно предшествовавшие великой перемене, не представлялось возможным понять с полной ясностью, она сочла своим долгом всецело направить внимание на текущие обстоятельства.
Миандра «История», 2310 г.
Священный город — вновь высится. Мы — вновь живы.
Воззвание, 2350 г.
Компоненты света были тщательно изучены. Помимо многообразных влияний на человеческом уровне, связанных, например, с волей и желаниями, налицо признаки воздействия со стороны самой земли. Даже самый маленький ее участок способен вносить свой вклад, затрагивая тех, кто оказывается внутри его границ. В частности, наш город небезразличен к радостям и страданиям его жителей.
«Лондон интеллидженсер», 2998 г.
Я не имел счастья быть очевидцем славного восстановления человеческого света — величайшего и, возможно, значительнейшего эпизода в повести рода людского. И все же я верю, что благословен в ином смысле, живя на пороге новой эпохи. Повсюду вокруг себя я вижу признаки воздвигающегося щедрого величия, тогда как горожане с великолепным усердием стремятся оживить и воспроизвести дела далекой древности. На вопрос, для чего они прилагают эти усилия, они отвечают: «А почему нет? Чем еще заниматься?» Вот он, наш новый дух!
Письмо от Попкорна к Меллиту, 3399 г.
Город дает нам опору. Город любит нас — свою ношу. Питайте его взамен. Не покидайте его пределов.
Воззвание, 3506 г.
Возвращаясь к истокам всего сущего, мы встречаем нашу судьбу. Видите наших двойников, что проходят мимо нас, проливая слезы? Такова природа нашего мира.
Притчи Реституты, хранительницы Лондона, 3640 г.
Тот, кто создает портрет одного человека, может заслужить упрек в своеволии или докучливости, однако изображения жителей того или иного прихода, высвеченные на Стене нашего великого и славного города, говорят нам о том, что в отдельной черте или взгляде иной раз воплощается некий судьбоносный миг или некое важное событие. Сходным образом намереваюсь я сейчас явить фигуру Платона, великого лондонского оратора. Мне поможет в этом искусство отбора; как в представлениях наших актеров, которые мы постоянно видим, одни события будут даны в увеличенном масштабе, другие в уменьшенном. Условности сферической драмы будут соблюдены от начала до конца; в частности, откровение и плач будут находиться в строгой соразмерности друг с другом. Используемые мною средства позволят нам истолковать эту жизнь, столь несчастливо краткую, как беспрерывный поиск истины. Также я считаю своим долгом добросовестно поведать о последних днях, проведенных Платоном в городе, и показать, как злое предубеждение воспользовалось своей неограниченной властью над самым возвышенным и благоустремленным из умов.
Неизвестный автор «Повесть о Платоне», 3705 г.

Лекции и высказывания Платона о делах минувших эпох
1
Искромет. Постой, Сидония, постой!
Сидония. Постою охотно.
Искромет. Только что видел тебя на рыночной площади. Ты стояла у городской стены, и я заключил, что ты слушаешь выступление Платона.
Сидония. Верно во всех отношениях, Искромет. Но я и тебя ожидала там увидеть, ведь ты всегда раньше участвовал в празднествах Гога[1].
Искромет. Я уже был готов пересечь Флит[2] и присоединиться к вам; но меня остановил Мадригал.
Сидония. Что ему было нужно?
Искромет. Всего лишь сказать нечто о собрании жителей прихода. В результате я не услышал начало речи Платона. Услышал только конец — его слова о том, как печалит его мрак прошедших эпох.
Сидония. Он говорил очень интересные вещи. Оказывается, была эпоха, когда наши предки верили, что живут в мире, вращающемся вокруг некоего солнца.
Искромет. Да неужто?
Сидония. Именно, именно. Их учили, что они живут на сферической планете, движущейся в своего рода бесконечном пространстве.
Искромет. Не может быть!
Сидония. Таково было их заблуждение. Ведь они жили в эпоху Крота. По словам Платона, вся земля тогда словно бы уменьшилась и приняла форму шарика, чтобы соответствовать их теориям.
Искромет. Но должны же они были знать… или чувствовать…
Сидония. Им неоткуда было узнать. Солнце в их представлении было могущественным божеством. Когда Платон об этом сказал, мы все, конечно, на миг умолкли, а потом он засмеялся.
Искромет. Засмеялся?
Сидония. Даже сняв маску оратора, он все еще улыбался. Потом принялся спрашивать нас: «Вы считаете меня малорослым? Считаете, я знаю. А теперь представьте себе: в эпоху Крота люди были намного ниже меня. Головки крохотные, глазки — точечки. Известно ли вам, что они верили, будто их опутывает гигантская сеть, или паутина?»
Искромет. Невероятно. Никогда не знаешь, правду Платон говорит или нет.
Сидония. Это-то и веселит его больше всего. Игра. Вот почему он стал оратором.
Искромет. Мы, знающие его с детства…
Сидония. …не перестаем дивиться.
Искромет. Но кого могут убедить подобные дикие домыслы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24