Телеграммы, которыми обменивались находившиеся под наблюдением контрразведки, можно условно разделить на три группы: деловые, партийные и смешанные. Вот, например, самая ранняя по времени деловая телеграмма, посланная Фюрстенбергом-Ганецким Суменсон 4 мая 1917 г.: «Больше месяца без сведений. Деньги крайне нужны». Если руководствоваться здравым смыслом, а не подозрениями, то нетрудно понять, что речь идет об отсутствии у фирмы отчетности о проданных товарах более чем за месяц и требовании перевода денег за эти товары. Фирма Парвуса - Ганецкого имела своих деловых представителей и в других городах России - Москве, Одессе и слала туда подобные же телеграммы. 7 мая Фюрстенберг-Ганецкий направляет своему представителю в Москве следующую телеграмму: «Телеграфируйте немедленно какое количество получили оригинала карандашей какое продал Точную отчетность пришлите письменно». При желании можно долго ломать голову над тем, что же здесь подразумевается под «карандашами», но если знать, что до Первой мировой войны карандаши поступали в Россию главным образом из Германии, а с началом войны их ввоз был официально запрещен и они стали предметом довольно прибыльной нелегальной торговли через Скандинавию, то эта телеграмма приобретает свой элементарный смысл.
Из всего комплекса телеграфной переписки, попавшей в поле зрения контрразведки, наиболее подозрительной, пожалуй, была одна из последних телеграмм, посланная 5 июля 1917 г. Суменсон из Петрограда незадолго до ее ареста: «НЕСТЛЕ не присылает муки Хлопочите СУМЕНСОН». Она трактовалась как закодированное сообщение, связанное с получением немецких денег в Петрограде, и следствием, и затем некоторыми историками. Такое толкование возможно только в том случае, если не принимать во внимание тот факт, что с конца 1915 г. скандинавская фирма Парвуса - Ганецкого действительно была посредником по доставке и продаже в России продукции швейцарской пищевой фирмы «Нестле». До войны представителем «Нестле» в России была варшавская агентурная контора Клингслянда, совладельцем которой был его зять, старший брат Я. С. Фюрстенберга-Ганецкого - Генрих. Когда прямые контакты со Швейцарией были нарушены из-за захвата немцами Варшавы, посредником «Нестле» в ее операциях в России стала фирма Парвуса - Ганецкого, а Суменсон, служившая у Клингслянда еще до войны, переселилась в 1915 г. в Петроград как доверенное лицо, отвечавшее за получение и распределение между перекупщиками на российском рынке поставляемых через Скандинавию товаров (медикаментов, карандашей и т. п.), в том числе и детской молочной муки «Нестле».
Хотя партийная переписка между большевистским руководством в Петрограде и Ганецким в Стокгольме носила вполне реальный и естественный характер (Ганецкий был членом заграничного бюро ЦК большевиков), она вызвала не меньшее подозрение, чем коммерческая. Типичным примером может служить интерпретация следствием телеграммы, посланной из Стокгольма 9 мая 1917 г. за подписью Ганецкого в Петроград в адрес Коллонтай, Козловского и редакции «Правды»: «Стецкевич отобрали Торнео все сделали личный обыск протестуйте требуйте немедленной высылки нам отобранных вещей не получили ни одного письма пусть Володя телеграфирует прислать ли каком размере телеграммы для Правды». Последняя фраза в этой телеграмме толковалась как зашифрованный запрос Ганецкого о размерах немецкой финансовой помощи большевикам, что позволяло следствию «привязать» непосредственно к делу о получении «немецких денег» В. И. Ленина, который якобы лично определял время перевода и размер требуемых сумм. На самом деле, как установил С. Ляндрес, слова о «размере телеграмм для Правды» следует понимать как запрос о том, какая из отпущенного заграничному бюро ЦК большевиков сумма может быть потрачена на информационные телеграммы. Дело в том, что члены заграничного бюро Боровский, Радек и Ганецкий выполняли также функции корреспондентов «Правды», снабжая большевистскую печать главными зарубежными новостями, которые пересылались в Петроград по телеграфу либо прямо в редакцию «Правды», либо через Петроградское телеграфное агентство. А это всегда стоило дорого.
Интересно, что в числе «криминальных» телеграмм оказалась и адресованная 11 мая 1917 г. редакцией газеты «Политикен» с уплаченным ответом «Ленину главе социалистической партии»: «Политикен радикальная газета Дании просит Вас телеграфировать ваше мнение о предстоящем конгрессе международном социалистическом в Стокгольме и русские условия окончательного мира». Как уже отмечалось, Ленин был категорически против проведения этой конференции и свою позицию неоднократно высказывал в печати, о чем, несомненно, было известно и властям. В поле зрения контрразведки попала написанная Лениным и адресованная Заграничному бюро ЦК большевиков телеграмма по поводу демонстрации 18 июня 1917 г.: «В воскресенье манифестация всей революции наши лозунги долой контрреволюцию четвертую Думу Государственный Совет империалистов организующих контрреволюцию вся власть советам да здравствует контроль рабочих над производством вооружение всего народа ни сепаратного мира с Вильгельмом ни тайных договоров с французским и английским правительствами немедленное опубликование советом действительно справедливых условий мира против политики наступления хлеба мира свободы». Текст этой телеграммы был опубликован в период июльских событий в газете «Русская воля» и выдавался за лозунги большевиков в дни июльского выступления.
Большой интерес представляют телеграммы, связанные с визитами Ганецкого в Петроград и опасениями его представителей по поводу возможного ареста их шефа. В одной из них Суменсон срочно сообщала: «юрисконсульт (М. Ю. Козловский) просит ни под каким видом не приезжать ждите письма». Ганецкий напрасно считал, что «телеграммы Козловского совсем неосновательны», поскольку последний был осведомлен о наблюдении контрразведки за Ганецким. Именно эти предупреждения помогли Ганецкому избежать ареста в Петрограде в июле 1917 г.
Особое внимание следствия привлекало в телеграммах каждое упоминание «Ниа банкен», шведского коммерческого банка, через который, как оно предполагало, проходили «немецкие деньги» большевикам в Петрограде. Но телеграммы как раз свидетельствовали об обратном: деньги переводились из Петрограда в «Ниа банкен», через который фирма Парвуса - Ганецкого осуществляла свои финансовые операции. В июне 1917 г. Козловский телеграфировал в Стокгольм: «Финансы весьма затруднительны абсолютно невозможно дать в крайнем случае пятьсот как последний раз карандашах громадные убытки оригинал безнадежен пусть Ньюбанкен телеграфирует относительно новых сто тысяч Суменсон…».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116