Стоя здесь, на скалах, она чувствовала, как гнев закипает в ней. Почему кто-то всегда решает за нее? Почему она не может быть сама себе хозяйкой? Мелисанда мало что знала о людях, одиноких в этом мире. Она помнила бедняков, виденных в Париже и Лондоне, помнила человека, которого пороли, ведя по улицам Лискеарда, и сколько будет жива, не забудет умалишенную женщину, прикованную цепями в доме.
«Что станет с тобой?» – настойчиво вопрошал Фермор и предлагал ей один выход.
В ушах Мелисанды зазвучал его голос:
Весь день тебя буду с ума сводить, забавлять, целовать ночью долгой, но сможешь ли ты дом родной забыть и меня без оглядки любить там, в стороне далекой?
«Там, в стороне далекой». Ну и где же это? Куда он поведет ее, если она вложит свою руку в его ладонь и отправится вслед за ним?
Она боялась… боялась собственной гордыни, желания самой распоряжаться своей судьбой. Обе мисс Пеннифилд, удрученно покачивая головой, уже рисовали себе картину, как она изо всех сил старается угодить новым хозяевам, и, без всякого сомнения, жалели ее. Сестры Пеннифилд знали, что к чему, а она еще была несмышленышем. Мелисанда находилась на жизненном этапе, для них уже пройденном, но она получила образование, и, возможно, поэтому ей было труднее смириться со своей участью. Ей приходилось видеть компаньонку леди Говер – печальную старушку с безжизненным, равнодушным к мирским радостям лицом. Такой же тусклый, недовольный взгляд Мелисанда замечала и у гувернантки в доме Ли.
Такова добродетельная жизнь. Фермор предлагал ей нечто другое – жизнь греховную. И сейчас, оставшись наедине с собой, она понимала, что монахини не напрасно за нее опасались.
А пока она стояла так, размышляя, в какую сторону ей отправиться, чей-то тоненький голосок произнес на безукоризненном французском:
– Мадемуазель, здесь вы не спуститесь.
– Кто это? – воскликнула она по-французски, озираясь по сторонам.
– Ага, значит, вы меня не видите? Я – разбойник. Вам, наверное, очень страшно, мадемуазель? Вот возьму сейчас и убью вас, а потом выпью вашу кровь на ужин.
Голос этот принадлежал ребенку, и Мелисанда, засмеявшись, сказала:
– А ну-ка, выходи!
– Вы отлично говорите по-французски, мадемуазель. Больше здесь никто так не говорит… кроме меня и Леона.
– Еще бы. Я ведь выросла во Франции. Ну, где же ты? Леон с тобой?
– Леона здесь нет. Если найдете меня, выведу вас в безопасное место.
– Но я тебя не вижу.
– Оглянитесь. Как же вы увидите, если не смотрите?
– Так ты в этих зарослях?
– Сходите и посмотрите.
– Слишком высоко.
Справа от Мелисанды зашевелились кусты, и перед ней возник мальчик. Совсем маленький – с виду лет шести. Выразительные черные глаза сияли на загорелом лице, на голове красовался венок из водорослей. Выглядел маленький незнакомец исключительно самонадеянным.
– А ты, случайно, не пикси? – полюбопытствовала Мелисанда.
– Нет, – ответил мальчуган, преисполненный достоинства. – Меня зовут Рауль де ла Роше. Ваш покорный слуга, мадемуазель.
– Замечательно. Я как раз нуждаюсь в помощи. Не покажешь ли мне, как проще сойти вниз.
– Я знаю очень удобный путь. Сам его отыскал. Если хотите, я вас провожу.
– Очень любезно с твоей стороны.
– Идемте.
Ей с трудом верилось, что он настолько мал, – уж очень серьезный имел вид. Заметив, что Мелисанда поглядывает на его водоросли, мальчик снял венок.
– Это маскировка, – пояснил он. – Я прятался в пещере и нацепил эту штуку, чтобы отпугивать людей… на тот случай, если кто-нибудь заявится. Не хочу, чтобы кто-то сюда приходил. Только я могу сюда забраться. Я наблюдал за вами. Вид у вас был испуганный.
Мелисанду забавляло, как он налегает на личное местоимение. В этом угадывалось некоторое пренебрежение ко всему остальному миру и величайшее уважение к мсье Раулю де ла Роше.
– Ты здесь живешь? – спросила она.
– Мы остановились здесь с Леоном, чтобы поправить мое здоровье, – на ходу ответил мальчик. – Говорят, оно у меня неважное. А вы здесь тоже лечитесь?
– Нет, я здесь живу как компаньонка, то есть…
– А, знаю, – быстро сказал Рауль. – Леон тоже состоит при мне компаньоном.
– Да, но, понимаешь, я – платная компаньонка.
– И Леон тоже, правда, он ко всему прочему мой дядя. Говорят, я взрослый не по годам. Люди смотрят на меня с улыбкой. А все потому, что привык общаться со старшими, и мне больше нравится чтение, чем игры.
– Да, ты необычный, это верно, – признала Мелисанда с улыбкой – ее позабавила самонадеянность мальчика.
– Я знаю, – сказал он. – А они пытаются сделать меня более обычным… Не совсем, конечно, но более обычным. Поэтому-то я здесь с Леоном.
– А где сейчас Леон?
– Внизу.
– А он не запрещает тебе так высоко забираться?
– Нет, мне это только на пользу. Я делаю это, чтобы порадовать Леона, – играю в разбойника и навешиваю на себя водоросли. Доктора говорят, что мне полезно.
– Но тебе эта игра нравится, верно? Я поняла это по твоему голосу – когда ты кричал, что выпьешь мою кровь.
– Ну, может быть, немножко и нравится, иначе я бы этого не делал. А вы тоже француженка?
– Пожалуй, что так. Я выросла во Франции… в монастыре. Однако не знаю точно, были мои родители французами или нет.
– Вы – сирота. Я тоже сирота.
– Значит, мы с тобой одного поля ягода.
– Здесь очень крутой спуск. Смотрите не поскользнитесь.
– Я иду за тобой – след в след.
– Окрепну немного и начну плавать. Это полезно для моего здоровья. Скажите, а как вас зовут? Я ведь должен как-то представить вас Леону.
– Сент-Мартин. Мелисанда Сент-Мартин. Мальчик кивнул и двинулся дальше.
– А вот и Леон. Он нас уже разглядел.
Высокий тощий человек с книгой в руке шагал им на встречу; между ним и мальчиком было заметно отдаленное сходство.
– Леон! – воскликнул мальчик. – Это Мелисанда Сент-Мартин. Возможно, француженка. Она сама тол ком не знает. Она сирота, так же как и я. Заблудилась, но я провел ее вниз.
– Добрый день, – сказала Мелисанда.
– Добрый день, – улыбнулся мужчина в ответ и стал очень симпатичным. – Так, значит, мой племянник с вами познакомился.
– Он оказал мне любезность – проводил вниз.
– Я рад, что он был вам полезен.
– Для меня это пара пустяков, – хвастливо заявил мальчик.
– Ах, Рауль, Рауль… – слегка пожурил его мужчина, правда, со снисходительной улыбкой, и повернулся к Мелисанде: – Вы уж простите, что он так разошелся. Племянник и в самом деле очень рад, что помог вам.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Рауль сказал, что вы останетесь здесь на зиму.
– Да, мы сняли домик. До чего же приятно встретиться с человеком, с которым можно так свободно разговаривать.
– Мне тоже очень понравилось, – вставил мальчик. – Я рассказал мадемуазель Сент-Мартин, что здесь люди или очень плохо говорят по-французски, или не говорят совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
«Что станет с тобой?» – настойчиво вопрошал Фермор и предлагал ей один выход.
В ушах Мелисанды зазвучал его голос:
Весь день тебя буду с ума сводить, забавлять, целовать ночью долгой, но сможешь ли ты дом родной забыть и меня без оглядки любить там, в стороне далекой?
«Там, в стороне далекой». Ну и где же это? Куда он поведет ее, если она вложит свою руку в его ладонь и отправится вслед за ним?
Она боялась… боялась собственной гордыни, желания самой распоряжаться своей судьбой. Обе мисс Пеннифилд, удрученно покачивая головой, уже рисовали себе картину, как она изо всех сил старается угодить новым хозяевам, и, без всякого сомнения, жалели ее. Сестры Пеннифилд знали, что к чему, а она еще была несмышленышем. Мелисанда находилась на жизненном этапе, для них уже пройденном, но она получила образование, и, возможно, поэтому ей было труднее смириться со своей участью. Ей приходилось видеть компаньонку леди Говер – печальную старушку с безжизненным, равнодушным к мирским радостям лицом. Такой же тусклый, недовольный взгляд Мелисанда замечала и у гувернантки в доме Ли.
Такова добродетельная жизнь. Фермор предлагал ей нечто другое – жизнь греховную. И сейчас, оставшись наедине с собой, она понимала, что монахини не напрасно за нее опасались.
А пока она стояла так, размышляя, в какую сторону ей отправиться, чей-то тоненький голосок произнес на безукоризненном французском:
– Мадемуазель, здесь вы не спуститесь.
– Кто это? – воскликнула она по-французски, озираясь по сторонам.
– Ага, значит, вы меня не видите? Я – разбойник. Вам, наверное, очень страшно, мадемуазель? Вот возьму сейчас и убью вас, а потом выпью вашу кровь на ужин.
Голос этот принадлежал ребенку, и Мелисанда, засмеявшись, сказала:
– А ну-ка, выходи!
– Вы отлично говорите по-французски, мадемуазель. Больше здесь никто так не говорит… кроме меня и Леона.
– Еще бы. Я ведь выросла во Франции. Ну, где же ты? Леон с тобой?
– Леона здесь нет. Если найдете меня, выведу вас в безопасное место.
– Но я тебя не вижу.
– Оглянитесь. Как же вы увидите, если не смотрите?
– Так ты в этих зарослях?
– Сходите и посмотрите.
– Слишком высоко.
Справа от Мелисанды зашевелились кусты, и перед ней возник мальчик. Совсем маленький – с виду лет шести. Выразительные черные глаза сияли на загорелом лице, на голове красовался венок из водорослей. Выглядел маленький незнакомец исключительно самонадеянным.
– А ты, случайно, не пикси? – полюбопытствовала Мелисанда.
– Нет, – ответил мальчуган, преисполненный достоинства. – Меня зовут Рауль де ла Роше. Ваш покорный слуга, мадемуазель.
– Замечательно. Я как раз нуждаюсь в помощи. Не покажешь ли мне, как проще сойти вниз.
– Я знаю очень удобный путь. Сам его отыскал. Если хотите, я вас провожу.
– Очень любезно с твоей стороны.
– Идемте.
Ей с трудом верилось, что он настолько мал, – уж очень серьезный имел вид. Заметив, что Мелисанда поглядывает на его водоросли, мальчик снял венок.
– Это маскировка, – пояснил он. – Я прятался в пещере и нацепил эту штуку, чтобы отпугивать людей… на тот случай, если кто-нибудь заявится. Не хочу, чтобы кто-то сюда приходил. Только я могу сюда забраться. Я наблюдал за вами. Вид у вас был испуганный.
Мелисанду забавляло, как он налегает на личное местоимение. В этом угадывалось некоторое пренебрежение ко всему остальному миру и величайшее уважение к мсье Раулю де ла Роше.
– Ты здесь живешь? – спросила она.
– Мы остановились здесь с Леоном, чтобы поправить мое здоровье, – на ходу ответил мальчик. – Говорят, оно у меня неважное. А вы здесь тоже лечитесь?
– Нет, я здесь живу как компаньонка, то есть…
– А, знаю, – быстро сказал Рауль. – Леон тоже состоит при мне компаньоном.
– Да, но, понимаешь, я – платная компаньонка.
– И Леон тоже, правда, он ко всему прочему мой дядя. Говорят, я взрослый не по годам. Люди смотрят на меня с улыбкой. А все потому, что привык общаться со старшими, и мне больше нравится чтение, чем игры.
– Да, ты необычный, это верно, – признала Мелисанда с улыбкой – ее позабавила самонадеянность мальчика.
– Я знаю, – сказал он. – А они пытаются сделать меня более обычным… Не совсем, конечно, но более обычным. Поэтому-то я здесь с Леоном.
– А где сейчас Леон?
– Внизу.
– А он не запрещает тебе так высоко забираться?
– Нет, мне это только на пользу. Я делаю это, чтобы порадовать Леона, – играю в разбойника и навешиваю на себя водоросли. Доктора говорят, что мне полезно.
– Но тебе эта игра нравится, верно? Я поняла это по твоему голосу – когда ты кричал, что выпьешь мою кровь.
– Ну, может быть, немножко и нравится, иначе я бы этого не делал. А вы тоже француженка?
– Пожалуй, что так. Я выросла во Франции… в монастыре. Однако не знаю точно, были мои родители французами или нет.
– Вы – сирота. Я тоже сирота.
– Значит, мы с тобой одного поля ягода.
– Здесь очень крутой спуск. Смотрите не поскользнитесь.
– Я иду за тобой – след в след.
– Окрепну немного и начну плавать. Это полезно для моего здоровья. Скажите, а как вас зовут? Я ведь должен как-то представить вас Леону.
– Сент-Мартин. Мелисанда Сент-Мартин. Мальчик кивнул и двинулся дальше.
– А вот и Леон. Он нас уже разглядел.
Высокий тощий человек с книгой в руке шагал им на встречу; между ним и мальчиком было заметно отдаленное сходство.
– Леон! – воскликнул мальчик. – Это Мелисанда Сент-Мартин. Возможно, француженка. Она сама тол ком не знает. Она сирота, так же как и я. Заблудилась, но я провел ее вниз.
– Добрый день, – сказала Мелисанда.
– Добрый день, – улыбнулся мужчина в ответ и стал очень симпатичным. – Так, значит, мой племянник с вами познакомился.
– Он оказал мне любезность – проводил вниз.
– Я рад, что он был вам полезен.
– Для меня это пара пустяков, – хвастливо заявил мальчик.
– Ах, Рауль, Рауль… – слегка пожурил его мужчина, правда, со снисходительной улыбкой, и повернулся к Мелисанде: – Вы уж простите, что он так разошелся. Племянник и в самом деле очень рад, что помог вам.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Рауль сказал, что вы останетесь здесь на зиму.
– Да, мы сняли домик. До чего же приятно встретиться с человеком, с которым можно так свободно разговаривать.
– Мне тоже очень понравилось, – вставил мальчик. – Я рассказал мадемуазель Сент-Мартин, что здесь люди или очень плохо говорят по-французски, или не говорят совсем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110