Они требовали, чтобы американская армия встала на защиту их интересов и раз и навсегда положила конец преступным действиям давнего врага, чьи корабли бороздят воды Мексиканского залива, словно это внутреннее море Англии. Кое-как убедив визитеров в том, что ситуация находится под контролем, насчет чего сам губернатор весьма сомневался, и позволив им несколько выпустить пар, губернатор в конце концов отправил всех восвояси.
Обстоятельства вынуждали Клейборна обдумывать каждое слово в разговоре с именитыми гражданами Нового Орлеана, так как в Конгрессе рассматривался законопроект о предоставлении Луизиане статуса штата. После его одобрения те же самые темпераментные плантаторы займут места в законодательном собрании нового штата и в случае чего смогут вообще отравить жизнь губернатору. Клейборн устало потирал голову, когда раздался стук в дверь и в кабинет вошел секретарь.
– Что нового, Дарси? Еще одна делегация плантаторов или на этот раз капитан испанского судна с жалобой на пиратов, обобравших его до нитки?
– Нет, ваше превосходительство, ничего неприятного, – улыбнулся секретарь, державший кипу бумаг. – Всего лишь несколько документов на подпись, в том числе призывы к общественности насчет поимки пирата Жана Лафита, прошение о помиловании Энрике Салазара, ордер на арест Поля Шмита, несколько заказов на поставки и ряд бумаг на выплату жалованья.
Клейборн просмотрел первый документ, гласивший, что американские власти должны немедленно конфисковать товары, закупленные на доходы от незаконных операций Лафита, и поставил витиеватую подпись.
– Этого мерзавца пора хорошенько проучить, – процедил сквозь зубы губернатор, вычеркнул несколько строк из следующей бумаги, написанной каллиграфическим почерком Дарси, и ощутил начало очередного приступа головной боли.
С тех пор как во время эпидемии желтой лихорадки умерла креолка, вторая жена Клейборна, которую он очень любил, губернатор остался в полном одиночестве и чувствовал себя отвратительно. Однако не следовало поддаваться слабости, и Клейборн со вздохом принялся разбирать гору бумаг, размашисто подписывая их в том месте, где указывал Дарси. За последние месяцы, с тех пор как у него начал работать этот энергичный и толковый молодой человек, Клейборн привык во всем полагаться на своего секретаря.
Вкратце поясняя содержание каждого документа, Дарси открывал последнюю страницу и предлагал губернатору поставить подпись, работа кипела, и вскоре с документами было покончено.
– На сегодня достаточно, ваша светлость. Почему бы вам не отправиться домой? Час уже поздний, с остальным я сам управлюсь.
– Благодарю вас, Дарси. Думаю, стакан доброй мадеры перед сном мне не помешает, надо будет пораньше лечь спать, – не заставил себя долго уговаривать губернатор, встал и направился к двери, а секретарь принялся аккуратно раскладывать бумаги на письменном столе.
Когда Клейборн укатил домой, Дарси вынул из общей кипы документов одну страницу, адресованную полковнику Сэмюэлю Шелби, перечитал и холодно усмехнулся. «Никак не ожидал, что получится так легко, – удовлетворенно пробормотал секретарь. – Будем надеяться, что полковник не примет слишком близко к сердцу известие о замужестве своей французской шлюхи. Ему отнюдь не обязательно знать, что она уже успела овдоветь и ныне живет затворницей в своей загородной резиденции, никого не принимая. Впрочем, полагаю, об этом губернатору не следует информировать Шелби… а также о том, как возлюбленная изливает душу в своих письмах к полковнику. Бедняжка все клянется в вечной любви и умоляет Шелби вернуться к ней и ее новорожденному ублюдку. Откуда ей знать, что все ее послания, не дойдя, обращаются в пепел».
Золотистые глаза секретаря зловеще сверкали в свете свечи, но в тени оставалось бледное лицо с правильными, почти женственными чертами. Эдмонд Дарси выглядел в точности как падший ангел. Правая рука сатаны.
После встречи с Джеймсом Мэдисоном полковник Сэмюэль Шелби вышел из боковой двери, которой пользовались лишь в том случае, если посетителю, по мнению президента, не следовало попадаться на глаза посторонних. С тех пор как в это здание въехал хозяином Томас Джефферсон, много людей, начиная с послов иностранных держав и кончая политическими оппонентами, выскальзывали через этот черный ход после аудиенции с президентом. Сэмюэль шел до длинному извилистому коридору с мрачным видом, но его тяготили отнюдь не проблемы войны и мира, которые он только что обсуждал с главой американской администрации.
Возле двери в свои личные апартаменты полковника поджидала Долли Мэдисон. Она сразу приметила, что мыслями Сэмюэль был далеко, скорее всего за тысячи миль от столицы, в Новом Орлеане.
– Знаю, что на границе с Канадой сложилась очень тревожная обстановка, но мне почему-то кажется, что тебя гораздо больше волнует ситуация в районе, находящемся значительно южнее. – Супруга президента по-матерински чмокнула Сэмюэля в щеку, потянула его за собой и тщательно прикрыла дверь.
Вернувшись в Вашингтон, полковник рассказал Долли Мэдисон, что добивается развода с Летицией, так как встретил девушку, на которой хочет жениться, и она ждет его в Новом Орлеане. Оливия Сент-Этьен должна быть воистину исключительной особой, сделала вывод жена президента, поскольку Сэмюэль нарушил собственное правило, согласно которому никогда и никому не поверял своих тайн, в особенности сердечных, и все свои проблемы решал самостоятельно. Долли порадовалась за своего любимца, но сейчас в его глазах вновь погас живой огонек и на лице опять застыла прежняя маска циничности. Долли была уверена, что за этой маской скрывается глубокое страдание, и хотела узнать его причину в надежде помочь или на худой конец просто посочувствовать.
Она провела полковника в гостиную, усадила на кушетку вдали от любопытных глаз и чутких ушей прислуги, отпустила горничную и скомандовала:
– Теперь выкладывай, почему у тебя такой задумчивый вид. И не потчуй меня ссылками на военную ситуацию. Мой муж мне и так все уши прожужжал рассказами о сокрушительном поражении наших войск, когда генерал Хэлл сдал форт Детройт англичанам.
– Мне никогда не удавалось вас обмануть, – улыбнулся Шелби, но улыбка тут же погасла, и на лицо его набежала тень. – Развод мне больше не нужен. На этот раз Летиция и вправду отдала богу душу.
Долли ахнула:
– Как это случилось?
– В точности не знаю. Вчера повстречался мне Уортингтон Соамс и накинулся на меня, как разъяренный бык, топал ногами и кричал, будто я нанес его драгоценной дочери смертельное оскорбление, подав на развод. Сенатор обвинил меня в том, что я не могу оставить ее в покое даже в могиле и пытаюсь втоптать в грязь славное имя Соамсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Обстоятельства вынуждали Клейборна обдумывать каждое слово в разговоре с именитыми гражданами Нового Орлеана, так как в Конгрессе рассматривался законопроект о предоставлении Луизиане статуса штата. После его одобрения те же самые темпераментные плантаторы займут места в законодательном собрании нового штата и в случае чего смогут вообще отравить жизнь губернатору. Клейборн устало потирал голову, когда раздался стук в дверь и в кабинет вошел секретарь.
– Что нового, Дарси? Еще одна делегация плантаторов или на этот раз капитан испанского судна с жалобой на пиратов, обобравших его до нитки?
– Нет, ваше превосходительство, ничего неприятного, – улыбнулся секретарь, державший кипу бумаг. – Всего лишь несколько документов на подпись, в том числе призывы к общественности насчет поимки пирата Жана Лафита, прошение о помиловании Энрике Салазара, ордер на арест Поля Шмита, несколько заказов на поставки и ряд бумаг на выплату жалованья.
Клейборн просмотрел первый документ, гласивший, что американские власти должны немедленно конфисковать товары, закупленные на доходы от незаконных операций Лафита, и поставил витиеватую подпись.
– Этого мерзавца пора хорошенько проучить, – процедил сквозь зубы губернатор, вычеркнул несколько строк из следующей бумаги, написанной каллиграфическим почерком Дарси, и ощутил начало очередного приступа головной боли.
С тех пор как во время эпидемии желтой лихорадки умерла креолка, вторая жена Клейборна, которую он очень любил, губернатор остался в полном одиночестве и чувствовал себя отвратительно. Однако не следовало поддаваться слабости, и Клейборн со вздохом принялся разбирать гору бумаг, размашисто подписывая их в том месте, где указывал Дарси. За последние месяцы, с тех пор как у него начал работать этот энергичный и толковый молодой человек, Клейборн привык во всем полагаться на своего секретаря.
Вкратце поясняя содержание каждого документа, Дарси открывал последнюю страницу и предлагал губернатору поставить подпись, работа кипела, и вскоре с документами было покончено.
– На сегодня достаточно, ваша светлость. Почему бы вам не отправиться домой? Час уже поздний, с остальным я сам управлюсь.
– Благодарю вас, Дарси. Думаю, стакан доброй мадеры перед сном мне не помешает, надо будет пораньше лечь спать, – не заставил себя долго уговаривать губернатор, встал и направился к двери, а секретарь принялся аккуратно раскладывать бумаги на письменном столе.
Когда Клейборн укатил домой, Дарси вынул из общей кипы документов одну страницу, адресованную полковнику Сэмюэлю Шелби, перечитал и холодно усмехнулся. «Никак не ожидал, что получится так легко, – удовлетворенно пробормотал секретарь. – Будем надеяться, что полковник не примет слишком близко к сердцу известие о замужестве своей французской шлюхи. Ему отнюдь не обязательно знать, что она уже успела овдоветь и ныне живет затворницей в своей загородной резиденции, никого не принимая. Впрочем, полагаю, об этом губернатору не следует информировать Шелби… а также о том, как возлюбленная изливает душу в своих письмах к полковнику. Бедняжка все клянется в вечной любви и умоляет Шелби вернуться к ней и ее новорожденному ублюдку. Откуда ей знать, что все ее послания, не дойдя, обращаются в пепел».
Золотистые глаза секретаря зловеще сверкали в свете свечи, но в тени оставалось бледное лицо с правильными, почти женственными чертами. Эдмонд Дарси выглядел в точности как падший ангел. Правая рука сатаны.
После встречи с Джеймсом Мэдисоном полковник Сэмюэль Шелби вышел из боковой двери, которой пользовались лишь в том случае, если посетителю, по мнению президента, не следовало попадаться на глаза посторонних. С тех пор как в это здание въехал хозяином Томас Джефферсон, много людей, начиная с послов иностранных держав и кончая политическими оппонентами, выскальзывали через этот черный ход после аудиенции с президентом. Сэмюэль шел до длинному извилистому коридору с мрачным видом, но его тяготили отнюдь не проблемы войны и мира, которые он только что обсуждал с главой американской администрации.
Возле двери в свои личные апартаменты полковника поджидала Долли Мэдисон. Она сразу приметила, что мыслями Сэмюэль был далеко, скорее всего за тысячи миль от столицы, в Новом Орлеане.
– Знаю, что на границе с Канадой сложилась очень тревожная обстановка, но мне почему-то кажется, что тебя гораздо больше волнует ситуация в районе, находящемся значительно южнее. – Супруга президента по-матерински чмокнула Сэмюэля в щеку, потянула его за собой и тщательно прикрыла дверь.
Вернувшись в Вашингтон, полковник рассказал Долли Мэдисон, что добивается развода с Летицией, так как встретил девушку, на которой хочет жениться, и она ждет его в Новом Орлеане. Оливия Сент-Этьен должна быть воистину исключительной особой, сделала вывод жена президента, поскольку Сэмюэль нарушил собственное правило, согласно которому никогда и никому не поверял своих тайн, в особенности сердечных, и все свои проблемы решал самостоятельно. Долли порадовалась за своего любимца, но сейчас в его глазах вновь погас живой огонек и на лице опять застыла прежняя маска циничности. Долли была уверена, что за этой маской скрывается глубокое страдание, и хотела узнать его причину в надежде помочь или на худой конец просто посочувствовать.
Она провела полковника в гостиную, усадила на кушетку вдали от любопытных глаз и чутких ушей прислуги, отпустила горничную и скомандовала:
– Теперь выкладывай, почему у тебя такой задумчивый вид. И не потчуй меня ссылками на военную ситуацию. Мой муж мне и так все уши прожужжал рассказами о сокрушительном поражении наших войск, когда генерал Хэлл сдал форт Детройт англичанам.
– Мне никогда не удавалось вас обмануть, – улыбнулся Шелби, но улыбка тут же погасла, и на лицо его набежала тень. – Развод мне больше не нужен. На этот раз Летиция и вправду отдала богу душу.
Долли ахнула:
– Как это случилось?
– В точности не знаю. Вчера повстречался мне Уортингтон Соамс и накинулся на меня, как разъяренный бык, топал ногами и кричал, будто я нанес его драгоценной дочери смертельное оскорбление, подав на развод. Сенатор обвинил меня в том, что я не могу оставить ее в покое даже в могиле и пытаюсь втоптать в грязь славное имя Соамсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125