Голубые глаза Чейза потемнели. Он решительно выхватил из чемодана охапку белья, сунул вещи в шкаф и заявил:
– Никуда ты не поедешь!
– Поеду! Ты не сможешь меня удержать.
– Хочешь поспорить? Давай! – запальчиво воскликнул Чейз, но уже секунду спустя посерьезнел и спросил:
– Почему, Мэгги? К тебе вернулась память? Если так, значит, ты вспомнила, как сильно мы любим друг друга. Не понимаю, зачем тебе уезжать?
– Я хочу вернуться в Сиэтл, – устало проговорила Мэгги. – А память ко мне не вернулась. Я по-прежнему ничего не знаю о своем прошлом.
– Ну подожди, дорогая, давай спокойно все обсудим. Расскажи мне, что тебя растревожило?
– Твоя ложь! – не сдерживаясь, выкрикнула она. – Почему ты сказал, что мы собирались пожениться еще до несчастного случая? Ведь такого намерения у тебя даже близко не было.
– Проклятье! Кто тебе это сказал?
– Это не имеет значения.
– Я сдеру шкуру с того подлеца, который посмел так расстроить тебя, – прорычал Чейз, гадая, кто это мог быть. – Мэгги, – добавил он уже мягче, – тебе сказали правду, но сейчас я действительно хочу жениться на тебе. Я люблю тебя.
– Скажи лучше – жалеешь, – насмешливо произнесла Мэгги. – Еще две недели назад ты обращался со мной как с девкой, как с проституткой и ничего не собирался менять в наших отношениях. Все, кончено, я возвращаюсь в Сиэтл. У меня достаточно денег, чтобы содержать себя и Бет.
– Ну уж нет! Ты никуда не увезешь мою дочь.
Мэгги вспыхнула. Неужели Чейз и в самом деле верит, что Бет – его дочь? Разве он не знает о Скотте Гордоне?
– Малышка носит не твое имя, и ты не имеешь права решать ее судьбу, – резонно возразила она.
– Черта с два, не имею! – загремел Чейз. – Мы поженимся в субботу независимо от того, нравится тебе это или нет. А когда я узнаю, кто скармливает тебе подлую ложь, тот человек здорово пожалеет о том, что родился на свет.
– Я не выйду за тебя, Чейз, – твердо сказала Мэгги. – Ты заслуживаешь лучшей жены, чем я.
– Ты спятила? Мне не нужна другая жена, я люблю тебя и только тебя, – голос Чейза стал мягче. Кто-то заставил ее сомневаться в его любви, но он должен и сможет убедить Мэгги в обратном.
– Извини, но я не верю тебе и думаю, что имею для этого все основания, – с горечью проговорила Мэгги. – Я прожила на ранчо несколько недель, и если мы за столько времени не поженились, значит, ты не особенно-то хотел стать моим мужем. Ты ведь и сейчас устраиваешь свадьбу только потому, что жалеешь меня?
– Я жалею тебя? Какая чепуха! Я тебя люблю, тебя и нашу дочь, и поэтому женюсь.
– Наша дочь, Чейз? Ты считаешь Бет своей дочерью?
– Будь я проклят, Мэгги, но ты самая несносная женщина на земле. Чья же она еще, если не моя?
– Скотта Гордона, – прошептала она. Лицо Чейза потемнело.
– Так ты все помнишь!
– Нет, но твоя реакция – лучшее подтверждение моим подозрениям. Бет – дочь Скотта, теперь я в этом убеждена.
– Черт, да нет же! Бет – моя. Ты зачала ее в Скагуэе, на Аляске, во время нашей последней встречи. Когда я девять месяцев спустя приехал к тебе в Сиэтл, признаюсь, между нами произошло… достаточное недоразумение, но потом все наладилось.
– Не трудись объяснять, мне известно, что я жила с тобой как публичная девка, и со Скоттом Гордоном было, видимо, то же самое. Из метрики я узнала, что мне двадцать семь лет, я не замужем, так сколько же у меня было мужчин? Дюжина? Больше?
– Ты была девственницей до меня, – отчетливо проговорил Чейз и, воспользовавшись замешательством Мэгги, продолжал натиск: – Кому ты веришь, дорогая? Мне или тому, кто почти не знает тебя?
– Но…
– Ответь, ты доверяешь мне?
– Я не знаю. Мне так тяжело, я абсолютно ничего не помню о себе, своей жизни…
– Так прислушайся к своим чувствам! – воскликнул Чейз. – Положись на интуицию, она подскажет тебе, где правда, а где ложь.
– Я… боюсь доверять даже себе, но внутренний голос говорит, что ты не обманываешь меня.
Чейз довольно улыбнулся.
– Я хочу тебя, солнышко, – проворковал он. – Давай займемся любовью, а если ты и после этого будешь думать, что я женюсь на тебе из жалости, то смело можешь уезжать в Сиэтл. Впрочем, уверен, что этого не произойдет, ведь ты тоже любишь меня.
Он не спеша подошел к двери и запер ее. Когда ковбой вновь повернулся к Мэгги, ее лицо выражало крайнее недоумение.
– Бояться нечего, милая моя, – заверил Чейз. – Мы проделывали это много раз.
– Но я ничего не помню, – неуверенно возразила Мэгги.
– Тогда тем более следует оживить твою память, – расстегивая рубашку, предложил он.
– Мне кажется, я еще не готова к близости с тобой. Может быть, в прошлом мы и были любовниками, но дальше так продолжаться не может, – отрезала Мэгги. У нее было такое чувство, что если этот голубоглазый дьявол дотронется до нее, она задымится. Его взгляд проникал ей в душу и парализовал волю.
– Перед богом ты уже стала моей женой, – убежденно произнес Чейз. – Ты моя женщина, а я твой мужчина, и мы будем вместе до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Ты не хочешь, чтобы все это время мы провели в спорах? – шутливо добавил он.
Низкий хрипловатый голос заворожил Мэгги. Она даже не заметила, когда Чейз успел расстегнуть пуговицы платья и развязать тесемки корсета. Очнувшись, Мэгги увидела, что совершенно обнажена, а красавец-ковбой держит ее в своих объятиях. Она открыла рот, чтобы запротестовать, но Чейз воспринял это как приглашение и немедленно завладел ее губами. Они не были вместе несколько недель, и сейчас он хотел Мэгги. Хотел отчаянно, как всегда.
Много раз Мэгги пыталась представить себе, как они с Чейзом занимаются любовью, но даже в самых смелых своих фантазиях она не могла вообразить, что это так прекрасно! Его руки буквально творили чудеса, доводя ее до высшей степени блаженства. Неужели так было всегда?
– О, дорогая, твое тело помнит меня, – простонал Чейз. Он целовал ее губы, глаза, шею, опускаясь все ниже и ниже. – Ты восхитительна, и я люблю тебя. Ты позволишь мне доказать это? Расслабься и не борись со своими эмоциями.
– Я… боюсь, – прошептала она.
– Чего?
– Того, что память вернется ко мне, и я вспомню неприятные для себя вещи.
– Ш-ш-ш, не бойся, любимая. В твоей жизни не было ничего такого, чего стоило бы стыдиться.
Подхватив Мэгги на руки, он положил ее на кровать и чуть отстранился, любуясь ее безупречной фигурой.
– Ты очень красива, Мэгги, – искренне сказал он. – Ты сама не сознаешь, как ты прекрасна.
Он лег рядом и посвятил Мэгги в сказочное, изумительное действо, имя которому любовь!
ГЛАВА 23
Пока Чейз шумно плескался под умывальником, Мэгги, лежа в кровати, размышляла над его словами. В одном ковбой, безусловно, прав: ее тело помнит его. Каждое прикосновение Чейза вызывало в ней немедленный отклик, но почему же разум ведет себя иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92