Квартиры - это скворечники. Сосед - ты не знаешь, кто он, где он воспитывался… Это все чужие люди. Весь мир становится друг другу чужим. И законы нужны для того, чтобы эти люди друг друга не грабили и не убивали. Они уже не борются против государства. Оно их устраивает, потому что они настолько одиноки, что им нужно государство. Государство - это их отец и мать. Без государства они себя уже не видят, не понимают.
[ПХ] Какое значение имеет война в Чечне для исламского мира?
[х-ан]Чечня покажет силу кровно-родственного порядка. Исламский мир сегодня неправильно живет. Все живут в государстве. Сегодня решения принимают главы государств. Когда распадутся государства, сразу хаос будет. Великий хаос. А великий хаос создает новый порядок. Когда увидят, что кровно-родственный порядок может существовать как альтернатива государственному порядку, тогда люди пойдут по правильному пути.
[ПХ]Почему вы считаете, что именно в этот раз кровно-родственный порядок победит в Чечне?
[Х-АН]Когда первая война закончилась, в 1996 году, русские должны были вернуться. Потому что остался Грозный, осталась цивилизация, остался их оплот империи в Грозном. Грозный, как и любой город, был гнездом разврата и растления, смешения и ассимиляции, он нес нам гнилое дыхание цивилизации… Сегодня Грозный разрушен. И если нет Грозного - нет оплота империи. В 1996-м Иван ушел с чеченской земли, но оставался оплот его империи - Грозный. А теперь есть Иван, нет Грозного.
Теперь мы победили. А Иван все равно уйдет. Ему уже делать там нечего. Главный момент - Грозный разрушен. Иншаллах. Это милость Всевышнего.
[ПХ]По-вашему, теперь можно возродить клановую систему?
[Х-АН]Конечно.
[ПХ]Боюсь, что возродится не клановая система, а обычный бандитизм…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ПЕРВАЯ ВОЙНА НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ»
Молодой джигит
[ПХ]Когда вы в начале 1970-х приехали в Москву, вы уже знали, что посвятите свою жизнь исламу, независимости Чечни?
[Х-АН]Я тогда вообще не думал об этом. Может быть, учась в школе, у меня детские мысли были, мечта - быть героем. Многие вопросы стояли передо мной, Почему нас выселяли (в 1944 году. - Я.Х.)? Почему я в классе один был чеченец? Тогда и в Грозном не прописывали чеченцев, когда из ссылки переезжали. Очень сложно было. Ну, в общем, все время этот вопрос висел над нами. Почему это вот так? Ответы я и не искал. Все же годы молодые были. Чередом все шло, но где-то подсознательно эти вопросы ставились.
Чувствовалась разница нашего воспитания. Например, мне всегда стоять в столовой в очереди было как-то неудобно. Ну стыдно как-то, чтобы покушать, стоять в очереди - то есть у меня такая ментальность была. И я никогда не стоял в очереди один. Если я видел кого-то из знакомых, из тех же русских - ну сокурсника или кого-то еще, - я сейчас же подходил к нему, потому что было неудобно стоять в очереди.
Ну а лотом, когда доходило дело до кассы, я обычно платил за того и за себя. Потому что ты вместе с ним стоишь и нормально, что ты протягиваешь деньги, чтобы заплатить. А он, в свою очередь, не понимает, что ты делаешь. Ну, спасибо говорит и так плечами поведет. Он не говорит: «Нет, нет, давай я заплачу», ну, хотя бы для приличия, как обычно люди это делают - может быть, один раз этот заплатит, другой раз - другой заплатит. Но это всегда идет через какую-то дипломатию. Потому что это ненормально, чтобы каждый за себя заплатил и пошел. Но он этого совсем не понимает.
[ПХ]Когда вы начали подпольную работу?
[Х-АН]Девятнадцать лет мне было. В университете. У чеченов это было так: тайно собирались, обговаривали, говорили. То есть были попытки понять. А когда я пообщался с друзьями и увидел, что той же болезнью болели и другие чеченцы, когда мне стали рассказывать, когда я сам увидел… тогда я понял, что действительно мы сегодня завоеваны, что над нами насилие, что нам нужно освобождаться. В Москве уже были люди, которые старше меня, некоторые учились, скажем, на пятом курсе и в аспирантуре, то есть люди уже знания какие - то имели… Это же первые поколения, которые вообще получали знания. В общем, некоторые вещи были понятны, а дальше пытались понять. А потом стоял вопрос: что делать? Я медленно тлел, чтобы разжечься. И это так долго тянулось, где-то года два, и потом я уже более конкретные шаги предпринял в этом смысле.
Единственное, что у меня было с самого начала, - • это чувство собственного достоинства, когда везде были русские и получалось, что чуть ли говорить на чеченском языке они считали идиотизмом. Приходилось за выживание бороться. И везде, по городу, я каждый день выходил специально драться. Драться, и самому завоевывать территории, и говорить, что «там» я.
[ПХ]А зачем драться?
[Х-АН]Надо было утверждаться. Потому что чеченцы на второстепенном положении были. С первого же раза меня повели в милицию и… виноват ты, не виноват - ты чеченец. Здесь, если даже русский виноват, - ты будешь виноват. И никто не разбирается. Поэтому я даже метод выдумал: одних русских защищал против других русских. Потом мог тех защищать против этих. Но всех подчинить надо было. Ну когда ты защищаешь одних, за тебя заступаются другие. Милиция заступается и так далее.
Сразу скажу: я не был ангелом. Жизнь разгульную вел. А те товарищи, которые более идейные были, - они больше по политической линии работали. Мы комитет по освобождению Чечни создали, а в комитете на меня возлагались задачи, которые… Ну каждый день там ходить, заседать - все такие организационные моменты я не особо любил. Они мне поручали деньги добывать, одежду - такого рода задания.
[ПХ]Как вы их добывали?
[Х-АН]По-разному. Естественно, противозаконно. Ну и другие поручения я тоже выполнял, когда нужно было дома коммунистов терроризировать. Тех, которые чрезмерно пытались чеченцев придавливать. Я буквально врывался к ним в дом и… Ну очень много методов было. То есть здесь рамки никто и не ставил - что этого нельзя было делать. Нам нужно было освобождаться. Задача так стояла.
[ПХ]Вы занимались вытеснением русских из квартир?
[Х-АН]Нет, я не делал этого. Из квартир вытеснять невозможно было в тех условиях. Делалось вытеснение другое. То есть когда нужно было надавить на человека, который стал очень серьезной проблемой в Чечне, который чеченцев с работы выгонял. Или же, наоборот, когда нужно было его подчинить или с него материально взять. Если нужно было тряхануть, так и трясли его - то есть с него деньги брали. Это и в Чечне, и в Москве делалось, это везде делалось. Но когда вы говорите вытеснять: вытесняли мы чисто в Чечне. А в других местах в основном задача стояла больше подчинить…
[ПХ]Итак, в Чечне вы не занимались вытеснением русского населения из Грозного?
[Х-АН] Нет, нет. Этого нельзя было делать, и я этого не делал. Я говорю про коммунистов, тех, которые были на ответственных постах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
[ПХ] Какое значение имеет война в Чечне для исламского мира?
[х-ан]Чечня покажет силу кровно-родственного порядка. Исламский мир сегодня неправильно живет. Все живут в государстве. Сегодня решения принимают главы государств. Когда распадутся государства, сразу хаос будет. Великий хаос. А великий хаос создает новый порядок. Когда увидят, что кровно-родственный порядок может существовать как альтернатива государственному порядку, тогда люди пойдут по правильному пути.
[ПХ]Почему вы считаете, что именно в этот раз кровно-родственный порядок победит в Чечне?
[Х-АН]Когда первая война закончилась, в 1996 году, русские должны были вернуться. Потому что остался Грозный, осталась цивилизация, остался их оплот империи в Грозном. Грозный, как и любой город, был гнездом разврата и растления, смешения и ассимиляции, он нес нам гнилое дыхание цивилизации… Сегодня Грозный разрушен. И если нет Грозного - нет оплота империи. В 1996-м Иван ушел с чеченской земли, но оставался оплот его империи - Грозный. А теперь есть Иван, нет Грозного.
Теперь мы победили. А Иван все равно уйдет. Ему уже делать там нечего. Главный момент - Грозный разрушен. Иншаллах. Это милость Всевышнего.
[ПХ]По-вашему, теперь можно возродить клановую систему?
[Х-АН]Конечно.
[ПХ]Боюсь, что возродится не клановая система, а обычный бандитизм…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ПЕРВАЯ ВОЙНА НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ»
Молодой джигит
[ПХ]Когда вы в начале 1970-х приехали в Москву, вы уже знали, что посвятите свою жизнь исламу, независимости Чечни?
[Х-АН]Я тогда вообще не думал об этом. Может быть, учась в школе, у меня детские мысли были, мечта - быть героем. Многие вопросы стояли передо мной, Почему нас выселяли (в 1944 году. - Я.Х.)? Почему я в классе один был чеченец? Тогда и в Грозном не прописывали чеченцев, когда из ссылки переезжали. Очень сложно было. Ну, в общем, все время этот вопрос висел над нами. Почему это вот так? Ответы я и не искал. Все же годы молодые были. Чередом все шло, но где-то подсознательно эти вопросы ставились.
Чувствовалась разница нашего воспитания. Например, мне всегда стоять в столовой в очереди было как-то неудобно. Ну стыдно как-то, чтобы покушать, стоять в очереди - то есть у меня такая ментальность была. И я никогда не стоял в очереди один. Если я видел кого-то из знакомых, из тех же русских - ну сокурсника или кого-то еще, - я сейчас же подходил к нему, потому что было неудобно стоять в очереди.
Ну а лотом, когда доходило дело до кассы, я обычно платил за того и за себя. Потому что ты вместе с ним стоишь и нормально, что ты протягиваешь деньги, чтобы заплатить. А он, в свою очередь, не понимает, что ты делаешь. Ну, спасибо говорит и так плечами поведет. Он не говорит: «Нет, нет, давай я заплачу», ну, хотя бы для приличия, как обычно люди это делают - может быть, один раз этот заплатит, другой раз - другой заплатит. Но это всегда идет через какую-то дипломатию. Потому что это ненормально, чтобы каждый за себя заплатил и пошел. Но он этого совсем не понимает.
[ПХ]Когда вы начали подпольную работу?
[Х-АН]Девятнадцать лет мне было. В университете. У чеченов это было так: тайно собирались, обговаривали, говорили. То есть были попытки понять. А когда я пообщался с друзьями и увидел, что той же болезнью болели и другие чеченцы, когда мне стали рассказывать, когда я сам увидел… тогда я понял, что действительно мы сегодня завоеваны, что над нами насилие, что нам нужно освобождаться. В Москве уже были люди, которые старше меня, некоторые учились, скажем, на пятом курсе и в аспирантуре, то есть люди уже знания какие - то имели… Это же первые поколения, которые вообще получали знания. В общем, некоторые вещи были понятны, а дальше пытались понять. А потом стоял вопрос: что делать? Я медленно тлел, чтобы разжечься. И это так долго тянулось, где-то года два, и потом я уже более конкретные шаги предпринял в этом смысле.
Единственное, что у меня было с самого начала, - • это чувство собственного достоинства, когда везде были русские и получалось, что чуть ли говорить на чеченском языке они считали идиотизмом. Приходилось за выживание бороться. И везде, по городу, я каждый день выходил специально драться. Драться, и самому завоевывать территории, и говорить, что «там» я.
[ПХ]А зачем драться?
[Х-АН]Надо было утверждаться. Потому что чеченцы на второстепенном положении были. С первого же раза меня повели в милицию и… виноват ты, не виноват - ты чеченец. Здесь, если даже русский виноват, - ты будешь виноват. И никто не разбирается. Поэтому я даже метод выдумал: одних русских защищал против других русских. Потом мог тех защищать против этих. Но всех подчинить надо было. Ну когда ты защищаешь одних, за тебя заступаются другие. Милиция заступается и так далее.
Сразу скажу: я не был ангелом. Жизнь разгульную вел. А те товарищи, которые более идейные были, - они больше по политической линии работали. Мы комитет по освобождению Чечни создали, а в комитете на меня возлагались задачи, которые… Ну каждый день там ходить, заседать - все такие организационные моменты я не особо любил. Они мне поручали деньги добывать, одежду - такого рода задания.
[ПХ]Как вы их добывали?
[Х-АН]По-разному. Естественно, противозаконно. Ну и другие поручения я тоже выполнял, когда нужно было дома коммунистов терроризировать. Тех, которые чрезмерно пытались чеченцев придавливать. Я буквально врывался к ним в дом и… Ну очень много методов было. То есть здесь рамки никто и не ставил - что этого нельзя было делать. Нам нужно было освобождаться. Задача так стояла.
[ПХ]Вы занимались вытеснением русских из квартир?
[Х-АН]Нет, я не делал этого. Из квартир вытеснять невозможно было в тех условиях. Делалось вытеснение другое. То есть когда нужно было надавить на человека, который стал очень серьезной проблемой в Чечне, который чеченцев с работы выгонял. Или же, наоборот, когда нужно было его подчинить или с него материально взять. Если нужно было тряхануть, так и трясли его - то есть с него деньги брали. Это и в Чечне, и в Москве делалось, это везде делалось. Но когда вы говорите вытеснять: вытесняли мы чисто в Чечне. А в других местах в основном задача стояла больше подчинить…
[ПХ]Итак, в Чечне вы не занимались вытеснением русского населения из Грозного?
[Х-АН] Нет, нет. Этого нельзя было делать, и я этого не делал. Я говорю про коммунистов, тех, которые были на ответственных постах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49