И вот уже оба наших героя стали обыкновенными мальчишками, такими, как были всегда.
- Уррррра! - закричал Павел, взглянул на Димку - и осекся.
Да, они стали видимыми, но… совершенно зелеными. У них были зеленые уши и зеленые глаза, у них были зеленые руки и зеленые зубы, у них были зеленые щеки и зеленые волосы.
- Онтянопен! - упавшим голосом сказал Каламбуров. - Онтянопен! Тут отч от ен кат!
Волнуясь, он всегда произносил слова наоборот.
- Еогурд отчен меуборпоп!
Он налил в пробирки розовой жидкости, добавил туда воды, бросил в каждую по маленькому серебристому шарику. Шарик, достигнув дна пробирки, вспыхивал, и по комнате разносился запах дыма.
Снова выпили по маленькому глотку. И стали невидимками. А потом снова превращались в «увидимок» зеленого цвета. Как ни менял препараты Каламбуров, ничего не помогало.
Наконец он устало прошептал:
- Есв! Ястеачулоп ен! Выбирайте - или вы останетесь невидимками, или будете - тоже пока - зелеными.
- Будем зелеными! - в один голос закричали мальчики.
- Быть по сему!
Глава 25
Проведенная зелеными пациентами в «Лаборатории СИЧ». В ней же рассказывается третья легенда о старике озорнике.
Вечером Димка написал песенку. Спел ее Павлику и Лене. А к утру ее распевал уже весь сверхнаучный институт. Даже робот-секретарь Симпампон. После каждого куплета он покряхтывал - смеялся.
А песенка была такая:
Мы не липы, мы не клены,
Не деревья из тайги -
Ты зеленый, я зеленый.
Вот какие пироги!
Нас узнают еле-еле,
Станут лица так строги:
- Что же вы позеленели? -
Вот какие пироги!
Что сказать и что ответить?
Перевернуты мозги:
- Зелены, поскольку - дети.
Вот какие пироги!
Мы гуляем по аллеям, -
Лес зеленый, помоги!
Поживем, авось дозреем.
Вот какие пироги!
Заведующий «Лабораторией СИЧ», напевая эту песенку, заглянул в комнату мальчиков.
- Мммм!… - повторял он мелодию. - «Ты зеленый, я зеленый…» Мммм… А вас уже ждут… Мммм… «Вот какие пироги!…» Мммм… Да, один очень знакомый вам человек… Мммм… «Поживем, авось дозреем…» Так что пошли…
В лаборатории их встретил профессор Верхомудров.
- Проходите, - сказал он. - Тут вас очень хотел видеть мой отец.
- Он ученый? - спросил Паша.
- Он даже поважнее ученого… Он…
- Дедушка! Дедушка Тимофей Митрофанович - закричал Димка. - Так вот это кто!
- Ой, какие вы зеленые… Интересно-интересно… Кто же из вас кто? А?
- А вы угадайте! - сказал Паша.
- Присмотритесь внимательно, и все ясно станет. Я лично сразу узнал, - засмеялся Леня.
- Постой, проверим… Значит, так: глаза серые есть? Нету. Все, это самое, зелено. Нос прямой, над верхней губой родинка есть? Есть. Стало быть вот ты - Димка.
- Верно, я.
- Ну, здравствуй Димка. А ты, стало быть, Павлик?
- Ага!
- Ну, здорово, Павлик. Как-то ты вроде подрос…
Разговору не было бы конца, если бы не заведующий лабораторией.
- Пора начинать… Мммм… - напомнил он.
- Да, пора! - взглянул на часы профессор Верхомудров.
- Вы уже знаете, что лаборатория наша занимается проверкой всевозможных сказочных чудес. Поэтому она и называется «Лаборатория СИЧ», то есть «Лаборатория сказок и чудес». Нам известно, что мальчики стали невидимками с помощью волшебной галоши. Мы перебрали все сказочные сюжеты о галошах, но галоши, превращающей людей в невидимок, в нашей картотеке не оказалось. Есть «галоша счастья» Ганса-Христиана Андерсена, числящаяся у нас под номером двадцать миллионов сто сорок три, есть волшебная галоша, в которой плавают герои многочисленных лесных сказок, есть, наконец, галоша, в которую подчас садятся те или иные персонажи. Но, повторяю, галоши, о которой рассказывает пациент Смирнов, - нет. Это, видимо, неизвестная нам, а значит, непроверенная сказка.
- Может быть, все-таки старик озорник и есть Зеленобородый волшебник? - спросил Сеня. - Ребята ведь рассказали вам все, что они слышали о Кузьке.
- Возможно, возможно. Но мы ведь не знаем конца легенды. Ммм… «Зелены, поскольку - дети». Ммм… Вот привязалась эта песенка… Ммм… «Перевернуты мозги…» Мы специально и пригласили Тимофея Митрофановича, чтобы услышать, что было дальше… Ммм… «Вот какие пироги…» И проверить… Ммм…
- Ну что ж, доскажу…
- Только нам бабушка Варвара маленько уже рассказала.
- Это докудова?
- Как старик у Кузьки Васюту захотел отобрать…
- А! Ну, ну. Так вот, значит как дело-то было…
ТРЕТЬЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ-ОЗОРНИКЕ
Много ли, мало ли времени прошло - кто его считал? А только плыл как-то Кузька по озеру, печальный такой, невеселый. И видит; колечко сверкает меж камней. Подплыл ближе, а кольцо-то огнем переливается. Взял Кузька кольцо, попробовал примерить. Едва надел он кольцо на плавник - как разыгралась буря на озере, заходила вода волнами чуть не до неба, хлопнула Кузьку о какой-то камень. Зажмурил он глаза от страху: «Ну, - думает, - пропал!» Ан нет. Ничего с ним не делается. Открыл глаза - понять не может, куда попал. Сидит Кузька снова в том дворце, где с волшебником пировал. А перед ним на столе кольцо лежит, которое он в озере-то нашел.
Глядит на него волшебник злыми глазами и говорит:
- Ну что? Сам пришел?
- И чего ты ко мне привязался? - отвечает Кузька. - Не хотел я вовсе приходить сюда. Вот кольцо надел, и началась кутерьма.
- А зря ты, Кузька, отказался меняться. Васюту ты никогда не увидишь. Ведь рыба ты. Рыба, и больше ничего. Подцепит тебя какой-никакой рыбак в сеть и - попал в уху. А я тебя сделаю волшебником. Только согласись.
- Мало мне от того радости, - грустно сказал Кузька. - Кабы помогло это Васюту повидать на прощание - все отдал бы. И то, что есть, и то даже, чего нет.
- Хорошо! - хлопнул в ладони волшебник - Сегодня вечером ты увидишь Васюту!
- Тогда и меняться будем. Только мне бы до вечера отдохнуть малость, устал я, по воде плаваючи.
Волшебник повел его в комнату, уложил в постель. Радуется сам, что Кузьку уговорить удалось. Кузька-то чуть не плачет. А только больше жизни дорога ему Васюта, и как спасти ее от волшебника, он не знает. Притворился он спящим, а как увидел, что, кроме него, в комнате никого уж нет, достал потихоньку кольцо, то, что в озере-то нашел, и написал на нем слова тайные.
Пришел вечер. И поплыли вдвоем волшебник и Кузька к берегу. Часа два, почитай, добирались и вынырнули как раз против Васютиного дома. Подкрались тихонько к окошку. Видят: сидит Васюта у стола, слезами горькими заливается. Мать ее успокаивает:
- Что ты, - говорит, - доченька, по ему, шалопутному, убиваешься? Озорник ведь, чистый озорник был.
- Как же не убиваться мне, коли я его погубила. Ведь от любви озоровал он, от молодости, от силушки, которую девать некуда было. Поняла я, да поздно. Нету мне без него жизни. Утопиться впору.
- Ишь чего задумала! - в испуге замахала руками мать. - И мыслить про это не смей, из головы-то выкинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
- Уррррра! - закричал Павел, взглянул на Димку - и осекся.
Да, они стали видимыми, но… совершенно зелеными. У них были зеленые уши и зеленые глаза, у них были зеленые руки и зеленые зубы, у них были зеленые щеки и зеленые волосы.
- Онтянопен! - упавшим голосом сказал Каламбуров. - Онтянопен! Тут отч от ен кат!
Волнуясь, он всегда произносил слова наоборот.
- Еогурд отчен меуборпоп!
Он налил в пробирки розовой жидкости, добавил туда воды, бросил в каждую по маленькому серебристому шарику. Шарик, достигнув дна пробирки, вспыхивал, и по комнате разносился запах дыма.
Снова выпили по маленькому глотку. И стали невидимками. А потом снова превращались в «увидимок» зеленого цвета. Как ни менял препараты Каламбуров, ничего не помогало.
Наконец он устало прошептал:
- Есв! Ястеачулоп ен! Выбирайте - или вы останетесь невидимками, или будете - тоже пока - зелеными.
- Будем зелеными! - в один голос закричали мальчики.
- Быть по сему!
Глава 25
Проведенная зелеными пациентами в «Лаборатории СИЧ». В ней же рассказывается третья легенда о старике озорнике.
Вечером Димка написал песенку. Спел ее Павлику и Лене. А к утру ее распевал уже весь сверхнаучный институт. Даже робот-секретарь Симпампон. После каждого куплета он покряхтывал - смеялся.
А песенка была такая:
Мы не липы, мы не клены,
Не деревья из тайги -
Ты зеленый, я зеленый.
Вот какие пироги!
Нас узнают еле-еле,
Станут лица так строги:
- Что же вы позеленели? -
Вот какие пироги!
Что сказать и что ответить?
Перевернуты мозги:
- Зелены, поскольку - дети.
Вот какие пироги!
Мы гуляем по аллеям, -
Лес зеленый, помоги!
Поживем, авось дозреем.
Вот какие пироги!
Заведующий «Лабораторией СИЧ», напевая эту песенку, заглянул в комнату мальчиков.
- Мммм!… - повторял он мелодию. - «Ты зеленый, я зеленый…» Мммм… А вас уже ждут… Мммм… «Вот какие пироги!…» Мммм… Да, один очень знакомый вам человек… Мммм… «Поживем, авось дозреем…» Так что пошли…
В лаборатории их встретил профессор Верхомудров.
- Проходите, - сказал он. - Тут вас очень хотел видеть мой отец.
- Он ученый? - спросил Паша.
- Он даже поважнее ученого… Он…
- Дедушка! Дедушка Тимофей Митрофанович - закричал Димка. - Так вот это кто!
- Ой, какие вы зеленые… Интересно-интересно… Кто же из вас кто? А?
- А вы угадайте! - сказал Паша.
- Присмотритесь внимательно, и все ясно станет. Я лично сразу узнал, - засмеялся Леня.
- Постой, проверим… Значит, так: глаза серые есть? Нету. Все, это самое, зелено. Нос прямой, над верхней губой родинка есть? Есть. Стало быть вот ты - Димка.
- Верно, я.
- Ну, здравствуй Димка. А ты, стало быть, Павлик?
- Ага!
- Ну, здорово, Павлик. Как-то ты вроде подрос…
Разговору не было бы конца, если бы не заведующий лабораторией.
- Пора начинать… Мммм… - напомнил он.
- Да, пора! - взглянул на часы профессор Верхомудров.
- Вы уже знаете, что лаборатория наша занимается проверкой всевозможных сказочных чудес. Поэтому она и называется «Лаборатория СИЧ», то есть «Лаборатория сказок и чудес». Нам известно, что мальчики стали невидимками с помощью волшебной галоши. Мы перебрали все сказочные сюжеты о галошах, но галоши, превращающей людей в невидимок, в нашей картотеке не оказалось. Есть «галоша счастья» Ганса-Христиана Андерсена, числящаяся у нас под номером двадцать миллионов сто сорок три, есть волшебная галоша, в которой плавают герои многочисленных лесных сказок, есть, наконец, галоша, в которую подчас садятся те или иные персонажи. Но, повторяю, галоши, о которой рассказывает пациент Смирнов, - нет. Это, видимо, неизвестная нам, а значит, непроверенная сказка.
- Может быть, все-таки старик озорник и есть Зеленобородый волшебник? - спросил Сеня. - Ребята ведь рассказали вам все, что они слышали о Кузьке.
- Возможно, возможно. Но мы ведь не знаем конца легенды. Ммм… «Зелены, поскольку - дети». Ммм… Вот привязалась эта песенка… Ммм… «Перевернуты мозги…» Мы специально и пригласили Тимофея Митрофановича, чтобы услышать, что было дальше… Ммм… «Вот какие пироги…» И проверить… Ммм…
- Ну что ж, доскажу…
- Только нам бабушка Варвара маленько уже рассказала.
- Это докудова?
- Как старик у Кузьки Васюту захотел отобрать…
- А! Ну, ну. Так вот, значит как дело-то было…
ТРЕТЬЯ ЛЕГЕНДА О СТАРИКЕ-ОЗОРНИКЕ
Много ли, мало ли времени прошло - кто его считал? А только плыл как-то Кузька по озеру, печальный такой, невеселый. И видит; колечко сверкает меж камней. Подплыл ближе, а кольцо-то огнем переливается. Взял Кузька кольцо, попробовал примерить. Едва надел он кольцо на плавник - как разыгралась буря на озере, заходила вода волнами чуть не до неба, хлопнула Кузьку о какой-то камень. Зажмурил он глаза от страху: «Ну, - думает, - пропал!» Ан нет. Ничего с ним не делается. Открыл глаза - понять не может, куда попал. Сидит Кузька снова в том дворце, где с волшебником пировал. А перед ним на столе кольцо лежит, которое он в озере-то нашел.
Глядит на него волшебник злыми глазами и говорит:
- Ну что? Сам пришел?
- И чего ты ко мне привязался? - отвечает Кузька. - Не хотел я вовсе приходить сюда. Вот кольцо надел, и началась кутерьма.
- А зря ты, Кузька, отказался меняться. Васюту ты никогда не увидишь. Ведь рыба ты. Рыба, и больше ничего. Подцепит тебя какой-никакой рыбак в сеть и - попал в уху. А я тебя сделаю волшебником. Только согласись.
- Мало мне от того радости, - грустно сказал Кузька. - Кабы помогло это Васюту повидать на прощание - все отдал бы. И то, что есть, и то даже, чего нет.
- Хорошо! - хлопнул в ладони волшебник - Сегодня вечером ты увидишь Васюту!
- Тогда и меняться будем. Только мне бы до вечера отдохнуть малость, устал я, по воде плаваючи.
Волшебник повел его в комнату, уложил в постель. Радуется сам, что Кузьку уговорить удалось. Кузька-то чуть не плачет. А только больше жизни дорога ему Васюта, и как спасти ее от волшебника, он не знает. Притворился он спящим, а как увидел, что, кроме него, в комнате никого уж нет, достал потихоньку кольцо, то, что в озере-то нашел, и написал на нем слова тайные.
Пришел вечер. И поплыли вдвоем волшебник и Кузька к берегу. Часа два, почитай, добирались и вынырнули как раз против Васютиного дома. Подкрались тихонько к окошку. Видят: сидит Васюта у стола, слезами горькими заливается. Мать ее успокаивает:
- Что ты, - говорит, - доченька, по ему, шалопутному, убиваешься? Озорник ведь, чистый озорник был.
- Как же не убиваться мне, коли я его погубила. Ведь от любви озоровал он, от молодости, от силушки, которую девать некуда было. Поняла я, да поздно. Нету мне без него жизни. Утопиться впору.
- Ишь чего задумала! - в испуге замахала руками мать. - И мыслить про это не смей, из головы-то выкинь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22