Может быть, даже чуточку впереди. Проклятье! Если он не собирается повернуть к юго-западу, чтобы направиться на Филиппины, тогда он, должно быть, пойдет в пролив Кии, один из двух главных проливов, ведущих во Внутреннее море. Если пролив - пункт его назначения, то он, вероятно, изменит свой курс на 15-20 градусов вправо, что еще больше отдалит нас друг от друга…
Я знал, что луна уйдет в 4.30. Когда она скроется, исчезнет та освещенность, которая необходима для атаки под перископом. А с рассветом нам вообще придется пойти на погружение, иначе нас заметят сигнальщики неприятеля.
Возможности для выхода в атаку неуклонно уменьшались. Я решил послать второе донесение об обнаружении неприятельского авианосца. При этом я подумал о тех изменениях, которые произошли за последний год. В 1943 году подводные лодки союзников, находящиеся в японских водах, посылали радиограммы только в случае острой необходимости. Японцы, (144) обнаружив передачу, получали радиопеленг и высылали один или два самолета, которые старались атаковать лодку в надводном положении.
Со временем мы стали свободнее пользоваться радиопередачами. В этом патрулировании мы послали уже несколько радиограмм. Например, в первый вечер, когда мы находились в районе № 5, командующий подводными силами на Тихом океане запросил нас, был ли у нас какой-либо контакт с американской подводной лодкой «Скэмп», которой командовал Джон Холлинсворт, мой друг и одноклассник. Она должна была находиться в соседнем районе.
Это был обычный способ, при помощи которого адмирал Локвуд и офицеры оперативного управления получали сведения о том, что все в порядке. Я тогда отправил радиограмму такого содержания: «Сожалею, но у нас не было ни визуального контакта, ни контакта по радио с подводной лодкой «Скэмп».
В других передачах, которые мы посылали, содержались метеорологические сведения о прогнозах погоды для американских бомбардировщиков Б-29, которые мы передавали из района 20-30 миль севернее места, где мы находились теперь.
Преследуя цель, мы оказались за пределами своего района № 5.
Я знал, что, как только мы выйдем в эфир, наши сигналы обнаружат на авианосце. Ну и что из этого? Мы не можем настигнуть его в этих условиях. И что бы мы ни делали, наши шансы атаковать авианосец от этого не стали бы еще меньше. Более того, он повернул прямо к нам именно в те минуты, незадолго до полуночи. Когда шла наша радиопередача. Мы не смогли разгадать причину, почему он повернул к нам, а это осталось тайной для нас на долгие годы. Я решил, что нам нечего терять, но надо использовать даже малейший шанс, чтобы улучшить наше положение, если даже при этом нас снова обнаружат.
Я позвал энсина Кросби на мостик. Мы должны были послать другую радиограмму в Перл-Харбор.
Без сомнения, адмирал Локвуд и его штаб не спали и с беспокойством ожидали наше сообщение о положении дел. Необходимо было также сообщить о том, что основной курс японского авианосца был 270 градусов, а не 210, как мы докладывали раньше, снова я пересказал смысл радиограммы Гордону и попросил (145) его побыть с радистом в радиорубке, пока он будет передавать закодированный текст в Перл-Харбор. Затем радист должен был перейти на другую частоту и повторить текст для наших подводных лодок, которые, возможно, уже идут нам на помощь. Через несколько минут Гордон возвратился на мостик и доложил, что Перл-Харбор проявил идеальное понимание. На этот раз связист на Гавайях принял радиограмму, переданную нашим радистом первого класса Диком Скэнланом вне очереди. Еще в ходе записи текста Перл-Харбор начал передавать его для всех подводных лодок на отведенной для них частоте.
Несомненно, наше донесение стало главной темой разговора в штабе адмирала Локвуда и на всем флоте. Меня обрадовало сообщение Гордона.
- Когда в Перл-Харборе подтвердили получение?
- В два сорок один, кэп'н, - ответил он, сияя широкой улыбкой. - Быстрее и быть не могло, когда они теперь знают, что мы охотимся за большой целью.
Я повернулся и стал снова смотреть на авианосную группу противника.
- Давайте посмотрим, отреагируют ли они на наше послание в Перл-Харбор. Они не могли не засечь нас.
- Удачи вам, кэп'н, - сказал энсин Кросби перед тем, как спуститься вниз.
Я кивнул ему в знак благодарности и снова направил свой бинокль на японский авианосец. Повернет ли он в нашу сторону? Ляжет ли на курс 210 градусов? Или он повернет на северо-запад или север и исчезнет из виду? Вообще, будет ли он что-либо предпринимать?
Шли минуты. Было 2.50. Никаких изменений в его курсе. Ничего нового. Я стал молча молиться. Я заклинал. чтобы он повернул к нам, и яростно ругался: «Ну, давай же поворачивай к нам, ублюдок…»
Я посмотрел на часы: стрелка как раз подходила к 2.56. И в эту минуту удача отвернулась от них. Авианосец поворачивал в нашу сторону! Он ложился на курс 210 градусов, на юго-запад! Скорость 18 узлов!
Тяжелый авианосец и корабли охранения взяли направление прямо на подводную лодку «Арчер-Фиш»… (146)
9. Зигзаг
Штурман Накамура находился на своем любимом месте - стоял у штурманской карты и взглядывал в затылок командира. Энсина Ясуду, который был занят прокладкой их курса, казалось, он не замечал. Штурман начинал чувствовать усталость и думал о том, как приятно растянуться на койке хотя бы на несколько минут. Но он стоял прямо, как жердь, и не мигая глядел уже мимо головы командира в молочное небо.
Несмотря на усталость, он в случае необходимости мог бы работать еще 24 часа. Энергия и сила его были необыкновенными.
Как и его подчиненного, имевшего большую склонность к навигационным расчетам, штурмана Накамуру беспокоили многочисленные недоделки на корабле. Он слышал о них еще во время передачи «Синано» в состав ВМС. Час назад, когда он спускался вниз, чтобы наспех проглотить чашку бобового супа, лейтенант Инада сообщил ему по секрету, что не все в порядке с корабельными насосами. Штурману не хотелось выслушивать негативные оценки корабля, особенно когда они не касались подответственных ему сфер. Да и вообще, они скоро будут в Куре, где устранят все эти неисправности на «Синано». Но лейтенант Инада был одним из наиболее преданных и старательных офицеров на борту, поэтому, как старшим до званию, кэптен Накамура разрешил ему поделиться своим беспокойством, пока сам он прихлебывает свой суп.
Лейтенант Инада жаловался - не дали времени провести учения с целью выяснить, какое количество трюмной воды надо перекачать, чтобы выровнять авианосец в случае возникновения крена; не провели испытания корабельной электрической системы с отработкой действий при возможном попадании торпеды, и лейтенант предвидел: если авианосец подвергнется ударам (147) торпед, то прекращение подачи электричества может вызвать выход из строя клапанов откачивающих насосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Я знал, что луна уйдет в 4.30. Когда она скроется, исчезнет та освещенность, которая необходима для атаки под перископом. А с рассветом нам вообще придется пойти на погружение, иначе нас заметят сигнальщики неприятеля.
Возможности для выхода в атаку неуклонно уменьшались. Я решил послать второе донесение об обнаружении неприятельского авианосца. При этом я подумал о тех изменениях, которые произошли за последний год. В 1943 году подводные лодки союзников, находящиеся в японских водах, посылали радиограммы только в случае острой необходимости. Японцы, (144) обнаружив передачу, получали радиопеленг и высылали один или два самолета, которые старались атаковать лодку в надводном положении.
Со временем мы стали свободнее пользоваться радиопередачами. В этом патрулировании мы послали уже несколько радиограмм. Например, в первый вечер, когда мы находились в районе № 5, командующий подводными силами на Тихом океане запросил нас, был ли у нас какой-либо контакт с американской подводной лодкой «Скэмп», которой командовал Джон Холлинсворт, мой друг и одноклассник. Она должна была находиться в соседнем районе.
Это был обычный способ, при помощи которого адмирал Локвуд и офицеры оперативного управления получали сведения о том, что все в порядке. Я тогда отправил радиограмму такого содержания: «Сожалею, но у нас не было ни визуального контакта, ни контакта по радио с подводной лодкой «Скэмп».
В других передачах, которые мы посылали, содержались метеорологические сведения о прогнозах погоды для американских бомбардировщиков Б-29, которые мы передавали из района 20-30 миль севернее места, где мы находились теперь.
Преследуя цель, мы оказались за пределами своего района № 5.
Я знал, что, как только мы выйдем в эфир, наши сигналы обнаружат на авианосце. Ну и что из этого? Мы не можем настигнуть его в этих условиях. И что бы мы ни делали, наши шансы атаковать авианосец от этого не стали бы еще меньше. Более того, он повернул прямо к нам именно в те минуты, незадолго до полуночи. Когда шла наша радиопередача. Мы не смогли разгадать причину, почему он повернул к нам, а это осталось тайной для нас на долгие годы. Я решил, что нам нечего терять, но надо использовать даже малейший шанс, чтобы улучшить наше положение, если даже при этом нас снова обнаружат.
Я позвал энсина Кросби на мостик. Мы должны были послать другую радиограмму в Перл-Харбор.
Без сомнения, адмирал Локвуд и его штаб не спали и с беспокойством ожидали наше сообщение о положении дел. Необходимо было также сообщить о том, что основной курс японского авианосца был 270 градусов, а не 210, как мы докладывали раньше, снова я пересказал смысл радиограммы Гордону и попросил (145) его побыть с радистом в радиорубке, пока он будет передавать закодированный текст в Перл-Харбор. Затем радист должен был перейти на другую частоту и повторить текст для наших подводных лодок, которые, возможно, уже идут нам на помощь. Через несколько минут Гордон возвратился на мостик и доложил, что Перл-Харбор проявил идеальное понимание. На этот раз связист на Гавайях принял радиограмму, переданную нашим радистом первого класса Диком Скэнланом вне очереди. Еще в ходе записи текста Перл-Харбор начал передавать его для всех подводных лодок на отведенной для них частоте.
Несомненно, наше донесение стало главной темой разговора в штабе адмирала Локвуда и на всем флоте. Меня обрадовало сообщение Гордона.
- Когда в Перл-Харборе подтвердили получение?
- В два сорок один, кэп'н, - ответил он, сияя широкой улыбкой. - Быстрее и быть не могло, когда они теперь знают, что мы охотимся за большой целью.
Я повернулся и стал снова смотреть на авианосную группу противника.
- Давайте посмотрим, отреагируют ли они на наше послание в Перл-Харбор. Они не могли не засечь нас.
- Удачи вам, кэп'н, - сказал энсин Кросби перед тем, как спуститься вниз.
Я кивнул ему в знак благодарности и снова направил свой бинокль на японский авианосец. Повернет ли он в нашу сторону? Ляжет ли на курс 210 градусов? Или он повернет на северо-запад или север и исчезнет из виду? Вообще, будет ли он что-либо предпринимать?
Шли минуты. Было 2.50. Никаких изменений в его курсе. Ничего нового. Я стал молча молиться. Я заклинал. чтобы он повернул к нам, и яростно ругался: «Ну, давай же поворачивай к нам, ублюдок…»
Я посмотрел на часы: стрелка как раз подходила к 2.56. И в эту минуту удача отвернулась от них. Авианосец поворачивал в нашу сторону! Он ложился на курс 210 градусов, на юго-запад! Скорость 18 узлов!
Тяжелый авианосец и корабли охранения взяли направление прямо на подводную лодку «Арчер-Фиш»… (146)
9. Зигзаг
Штурман Накамура находился на своем любимом месте - стоял у штурманской карты и взглядывал в затылок командира. Энсина Ясуду, который был занят прокладкой их курса, казалось, он не замечал. Штурман начинал чувствовать усталость и думал о том, как приятно растянуться на койке хотя бы на несколько минут. Но он стоял прямо, как жердь, и не мигая глядел уже мимо головы командира в молочное небо.
Несмотря на усталость, он в случае необходимости мог бы работать еще 24 часа. Энергия и сила его были необыкновенными.
Как и его подчиненного, имевшего большую склонность к навигационным расчетам, штурмана Накамуру беспокоили многочисленные недоделки на корабле. Он слышал о них еще во время передачи «Синано» в состав ВМС. Час назад, когда он спускался вниз, чтобы наспех проглотить чашку бобового супа, лейтенант Инада сообщил ему по секрету, что не все в порядке с корабельными насосами. Штурману не хотелось выслушивать негативные оценки корабля, особенно когда они не касались подответственных ему сфер. Да и вообще, они скоро будут в Куре, где устранят все эти неисправности на «Синано». Но лейтенант Инада был одним из наиболее преданных и старательных офицеров на борту, поэтому, как старшим до званию, кэптен Накамура разрешил ему поделиться своим беспокойством, пока сам он прихлебывает свой суп.
Лейтенант Инада жаловался - не дали времени провести учения с целью выяснить, какое количество трюмной воды надо перекачать, чтобы выровнять авианосец в случае возникновения крена; не провели испытания корабельной электрической системы с отработкой действий при возможном попадании торпеды, и лейтенант предвидел: если авианосец подвергнется ударам (147) торпед, то прекращение подачи электричества может вызвать выход из строя клапанов откачивающих насосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65