И среди них – «Кровь Изиды»! И по размеру, вроде, подходит… Сергий торопливо снял с шеи амулет, и приложил его к вырезанному на камне тьету. Амулет туго вошел в вырез, и неожиданно легко углубился, утянулся в скрижаль на глубину ладони. По наосу разнесся звонкий щелчок.
– Есть! – воскликнула Неферит. – Идите сюда! Скорей!
Искандер с Эдиком быстренько опустили Сергея на пол, и все трое поспешили на зов. Неферит стояла за статуей, там, где они недавно прятались, и со счастливой улыбкой показывала на толстую гранитную створку, вышедшую из пазов на спинке трона.
Роксолан зацепил дверку пальцами, потянул… Скрежетнув, дверка, подвешенная на золотых навесах, распахнулась.
– Больше на люк похоже… – сказал Эдик.
Сергий осторожно заглянул внутрь, но все, что ему удалось увидеть – это крутые ступеньки, ведущие вниз, во тьму. Э, нет – какие-то проблески виднеются!
– Полезли! – сказал Лобанов.
Согнувшись в три погибели, он просунулся в дверь, и стал спускаться. Лестница увела его неглубоко – в длинную комнату, свет в которую проникал по хитроумным колодцам и создавал подобие серых сумерек.
– И здесь Тот! – воскликнул Эдик, спускаясь следом.
В глубине комнаты возвышалась статуя, изображавшая сидящего Тота. «Дважды великий» держал на коленях золотое блюдо. Сергий подошел поближе, наклонился…
– Неферит, – позвал он, – гляди.
Девушка подошла.
– Это уджат! – радостно сказала она. – «Око Хора»!
Жрица протянула руку и взяла с блюда маленький – в пол-ладони – амулет. С золотой плоской головкой сокола и темным камнем, изображавшим левый глаз. С иероглифами, отчеканенными в металле.
– Это ключ? – спросил Сергий.
Неферит истово закивала.
– Тогда уходим!
Снаружи, при свете факела, Неферит разобрала мелкие иероглифики на уджате.
– Вторая дверь, – торжественно провозгласила она, – в Уасет!
– Уходим! – повторил Роксолан, и повесил уджат на шею.
Собравшись вместе на верхнем уровне храма Нехемтауи, друзья не стали повторять обратный путь в деталях, и спустились на улицу по храмовой лестнице. Легионеры не обратили внимания на Неферит, признав ее за местную жрицу, а вот мужчинам преградили путь, скрестив мелкие копья-пиллумы.
– Луцилий! – гаркнул седой ветеран, с мозолем под подбородком, натертым ремешком шлема. – Позови ихнего жреца! Что-то мне эти рожи внушают подозрения!
Луцилий, рыжий и конопатый, убежал. Сергий оглядел легионеров. Тех было четверо. Четыре на четыре…
– Прорываемся по моей команде, – спокойно сказал Роксолан, переходя на русский, – и приложите усилия, чтобы никого не убить и не покалечить! Свои все же… Вперед!
Лобанов шагнул к ветерану – этот был самый опасный – и провел двойной удар. От кулака ветеран увернулся, а вот колено пропустил. И согнулся, пуча глаза и сипя перекошенным ртом. Сергий добавил ускорения падающему телу, рубанув ветерана по шее сбоку, и тот лег пластом.
Гефестай своего вырубил на счет «раз» – двинул так, что легионера крепко приложило к колонне, аж шлем звякнул и воздух из легких вышибло.
Искандеру достался очень верткий противник. От хлесткого удара слева в голову легионер не «поплыл» – встряхнулся, чумея, и снова бросился в атаку, выхватывая меч. Тиндарид перехватил клинок, зажимая его плоские стороны между ладоней, и резко крутанул. Гладий зазвякал по ступеням, а ошарашенный легионер – морда тупая, глаза таращатся на пустую ладонь – получил резкий тычок в нервный узел и плюхнулся на плиты рядом с мечом.
Эдику выпало драться с самым слабым. И самым подлым. Получив прямой в голову, легионер впечатался в стену и тут же упал на колени, поднимая руки: сдаюсь, мол, пощади! Эдик расслабился, и в ту же секунду римлянин резко опустил правую руку. Блеснуло лезвие ножа. Сергий подоспел вовремя – отбил ногой тонкий воровской клиночек, и, продолжая движение, смазал пяткой легионеру по хитрой роже.
– Ходу! – бросил он. – Дротики заберите!
Друзья, похватав пиллумы, понеслись прочь от храма. Забежав в тень колоннад агоры, Роксолан сорвал с себя хитон.
– Вы тоже снимайте! – приказал он.
– Мы больше не эллины, – объяснил Эдик, – мы простые роме…
– Собрались на рыбалку! – добавил Искандер.
Гефестай, молча ухмыляясь, разложил хитоны прямо на земле, завернул в них пиллумы, и возложил длинный сверток на плечо.
– Делаем ноги!
Крики со стороны храма Нехемтауи до них доносились, но погони видно не было. Легионеры, сторожившие ворота Солнца, разделились на две возрастные группы – «молодняк» нес службу, уныло подпирая створы или слоняясь вокруг, а «деды», побросав шлемы, играли в кости. Сплотились в тенечке, и то у одного плечи прыгали, то у другого – это они деревянный стаканчик трясли.
– Юпитер Статор! – слышалась азартная мольба. – Пошли мне «Венеру»!
– Жди! – хохотали в ответ. – Проиграл, Лукий! Ха-ха-ха! Опять у тебя «собака»!
– В третий раз!
Гефестай поклонился игрокам, те небрежно ответили. Сергий склонил голову, и прошел мимо.
– Давайте быстрее, а? – нервно сказал Эдик.
– Нельзя, – буркнул Искандер, – бегущие всегда бросаются в глаза…
Завернув за угловую башню города, пятерка прибавила ходу. Теперь их путь лежал по узкой набитой Дороге между вспаханных полей. Повсюду горбатились земледельцы. В одних набедренных повязках, в каких-то чепцах на головах, с платками-назатыльниками, роме вкалывали – рыхлили землю, чистили каналы. Пройдет два месяца, Хапи достигнет верхней точки разлива, и повсюду откроются шлюзы, пуская воду, заполняя ею поля. Вода сойдет, а плодороднейший ил, впитавший в себя соки африканской земли, останется и вскормит высеянное зерно.
– Ф-фу! – отдувался Эдик. – Ну и жарень!
– Скупнуться бы… – вздохнул Искандер.
– Река рядом! – осклабился Гефестай, и показал на простор мутного Нила, катившего свои воды широким, необозримым потоком.
Поближе к берегу поверхность воды прочерчивалась гребнистыми спинами крокодилов длины неимоверной. Легионеры, отслужившие в Египте, с ужасом рассказывали, как их товарищей утаскивали под воду твари в тридцать локтей длиной. Те, кто бывал на Ниле, верили им. Да и то сказать, кто тем крокодилам мог помешать расти и набирать вес? Для египтян крокодил был священным животным, посвященным Себеку, и обижать рептилий было нельзя. А естественные враги… Ну, какие враги у крокодила?!
– Уахенеб, вроде… – поглядел на дорогу Эдик. – Точно, он! Уахенеб!
Египтянин, бредущий навстречу, остановился и помахал рукой. Прибавив шагу, он приблизился, сияющий и радостный.
– Все в порядке? – спросил он, не переставая сиять.
– В полном! – заверил его Искандер. – Ну, как? Нашел свой дом?
– Нашел! – осклабился Уахенеб. – Я, когда в последнее плавание уходил, поселил там дядьку Антефа, чтоб следил, и вообще… В общем, спать есть где!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Есть! – воскликнула Неферит. – Идите сюда! Скорей!
Искандер с Эдиком быстренько опустили Сергея на пол, и все трое поспешили на зов. Неферит стояла за статуей, там, где они недавно прятались, и со счастливой улыбкой показывала на толстую гранитную створку, вышедшую из пазов на спинке трона.
Роксолан зацепил дверку пальцами, потянул… Скрежетнув, дверка, подвешенная на золотых навесах, распахнулась.
– Больше на люк похоже… – сказал Эдик.
Сергий осторожно заглянул внутрь, но все, что ему удалось увидеть – это крутые ступеньки, ведущие вниз, во тьму. Э, нет – какие-то проблески виднеются!
– Полезли! – сказал Лобанов.
Согнувшись в три погибели, он просунулся в дверь, и стал спускаться. Лестница увела его неглубоко – в длинную комнату, свет в которую проникал по хитроумным колодцам и создавал подобие серых сумерек.
– И здесь Тот! – воскликнул Эдик, спускаясь следом.
В глубине комнаты возвышалась статуя, изображавшая сидящего Тота. «Дважды великий» держал на коленях золотое блюдо. Сергий подошел поближе, наклонился…
– Неферит, – позвал он, – гляди.
Девушка подошла.
– Это уджат! – радостно сказала она. – «Око Хора»!
Жрица протянула руку и взяла с блюда маленький – в пол-ладони – амулет. С золотой плоской головкой сокола и темным камнем, изображавшим левый глаз. С иероглифами, отчеканенными в металле.
– Это ключ? – спросил Сергий.
Неферит истово закивала.
– Тогда уходим!
Снаружи, при свете факела, Неферит разобрала мелкие иероглифики на уджате.
– Вторая дверь, – торжественно провозгласила она, – в Уасет!
– Уходим! – повторил Роксолан, и повесил уджат на шею.
Собравшись вместе на верхнем уровне храма Нехемтауи, друзья не стали повторять обратный путь в деталях, и спустились на улицу по храмовой лестнице. Легионеры не обратили внимания на Неферит, признав ее за местную жрицу, а вот мужчинам преградили путь, скрестив мелкие копья-пиллумы.
– Луцилий! – гаркнул седой ветеран, с мозолем под подбородком, натертым ремешком шлема. – Позови ихнего жреца! Что-то мне эти рожи внушают подозрения!
Луцилий, рыжий и конопатый, убежал. Сергий оглядел легионеров. Тех было четверо. Четыре на четыре…
– Прорываемся по моей команде, – спокойно сказал Роксолан, переходя на русский, – и приложите усилия, чтобы никого не убить и не покалечить! Свои все же… Вперед!
Лобанов шагнул к ветерану – этот был самый опасный – и провел двойной удар. От кулака ветеран увернулся, а вот колено пропустил. И согнулся, пуча глаза и сипя перекошенным ртом. Сергий добавил ускорения падающему телу, рубанув ветерана по шее сбоку, и тот лег пластом.
Гефестай своего вырубил на счет «раз» – двинул так, что легионера крепко приложило к колонне, аж шлем звякнул и воздух из легких вышибло.
Искандеру достался очень верткий противник. От хлесткого удара слева в голову легионер не «поплыл» – встряхнулся, чумея, и снова бросился в атаку, выхватывая меч. Тиндарид перехватил клинок, зажимая его плоские стороны между ладоней, и резко крутанул. Гладий зазвякал по ступеням, а ошарашенный легионер – морда тупая, глаза таращатся на пустую ладонь – получил резкий тычок в нервный узел и плюхнулся на плиты рядом с мечом.
Эдику выпало драться с самым слабым. И самым подлым. Получив прямой в голову, легионер впечатался в стену и тут же упал на колени, поднимая руки: сдаюсь, мол, пощади! Эдик расслабился, и в ту же секунду римлянин резко опустил правую руку. Блеснуло лезвие ножа. Сергий подоспел вовремя – отбил ногой тонкий воровской клиночек, и, продолжая движение, смазал пяткой легионеру по хитрой роже.
– Ходу! – бросил он. – Дротики заберите!
Друзья, похватав пиллумы, понеслись прочь от храма. Забежав в тень колоннад агоры, Роксолан сорвал с себя хитон.
– Вы тоже снимайте! – приказал он.
– Мы больше не эллины, – объяснил Эдик, – мы простые роме…
– Собрались на рыбалку! – добавил Искандер.
Гефестай, молча ухмыляясь, разложил хитоны прямо на земле, завернул в них пиллумы, и возложил длинный сверток на плечо.
– Делаем ноги!
Крики со стороны храма Нехемтауи до них доносились, но погони видно не было. Легионеры, сторожившие ворота Солнца, разделились на две возрастные группы – «молодняк» нес службу, уныло подпирая створы или слоняясь вокруг, а «деды», побросав шлемы, играли в кости. Сплотились в тенечке, и то у одного плечи прыгали, то у другого – это они деревянный стаканчик трясли.
– Юпитер Статор! – слышалась азартная мольба. – Пошли мне «Венеру»!
– Жди! – хохотали в ответ. – Проиграл, Лукий! Ха-ха-ха! Опять у тебя «собака»!
– В третий раз!
Гефестай поклонился игрокам, те небрежно ответили. Сергий склонил голову, и прошел мимо.
– Давайте быстрее, а? – нервно сказал Эдик.
– Нельзя, – буркнул Искандер, – бегущие всегда бросаются в глаза…
Завернув за угловую башню города, пятерка прибавила ходу. Теперь их путь лежал по узкой набитой Дороге между вспаханных полей. Повсюду горбатились земледельцы. В одних набедренных повязках, в каких-то чепцах на головах, с платками-назатыльниками, роме вкалывали – рыхлили землю, чистили каналы. Пройдет два месяца, Хапи достигнет верхней точки разлива, и повсюду откроются шлюзы, пуская воду, заполняя ею поля. Вода сойдет, а плодороднейший ил, впитавший в себя соки африканской земли, останется и вскормит высеянное зерно.
– Ф-фу! – отдувался Эдик. – Ну и жарень!
– Скупнуться бы… – вздохнул Искандер.
– Река рядом! – осклабился Гефестай, и показал на простор мутного Нила, катившего свои воды широким, необозримым потоком.
Поближе к берегу поверхность воды прочерчивалась гребнистыми спинами крокодилов длины неимоверной. Легионеры, отслужившие в Египте, с ужасом рассказывали, как их товарищей утаскивали под воду твари в тридцать локтей длиной. Те, кто бывал на Ниле, верили им. Да и то сказать, кто тем крокодилам мог помешать расти и набирать вес? Для египтян крокодил был священным животным, посвященным Себеку, и обижать рептилий было нельзя. А естественные враги… Ну, какие враги у крокодила?!
– Уахенеб, вроде… – поглядел на дорогу Эдик. – Точно, он! Уахенеб!
Египтянин, бредущий навстречу, остановился и помахал рукой. Прибавив шагу, он приблизился, сияющий и радостный.
– Все в порядке? – спросил он, не переставая сиять.
– В полном! – заверил его Искандер. – Ну, как? Нашел свой дом?
– Нашел! – осклабился Уахенеб. – Я, когда в последнее плавание уходил, поселил там дядьку Антефа, чтоб следил, и вообще… В общем, спать есть где!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90