Вот еще одна улитка выкопала свою ямку. И еще одна пара совокупляется! Первая кладка яиц приобрела сероватую окраску, и с одной стороны каждого яйца стали различимыми узорные спирали раковин. Нетерпеливое ожидание мистера Кнопперта, достигло своего предела. Наконец, однажды утром - согласно скрупулезным подсчетам мистера Кнопперта это было восемнадцатое утро после откладывания яиц - он заглянул в ямку и увидел первую малюсенькую движущуюся головку, первую маленькую антенну, опасливо исследовавшую свое гнездышко. Мистер Кнопнерт почувствовал себя счастливым отцом. Столь же чудесным образом ожило каждое из семидесяти или более яиц. Итак, он увидел полный цикл воспроизводства, доведенный до успешного завершения, а тот факт, что ни один человек, - по крайней мере, - ни один известный ему человек, - не обладал даже крупицей открывшегося ему знания, придавал этому знанию волнующий трепет открытия, острую пикантность посвященности в тайну. Мистер Кнопперт вел записи, фиксируя последовательность спаривании и откладывании яиц. Он рассказывал о жизни улиток своим восхищенным, а чаще шокированным гостям и друзьям, пока его жена не начинала ерзать от смущения. - Ну когда же это кончится, Питер? Если они и дальше будут размножаться такими темпами, то скоро заполонят весь дом! - говорила она ему после того, как вылупились улитки из пятнадцатой или двадцатой кладки. - Природу нельзя остановить, - отвечал он, добродушно посмеиваясь. - Пока они заняли только кабинет, а комнат у нас полно. Все новые и новые стеклянные баки и емкости появлялись в кабинете. Мистер Кнопперт сходил на рынок и выбрал несколько чрезвычайно живых на вид улиток, а также двух незаметно спаривающихся особей. Все больше и больше кладок появлялось на грязных донышках тазов и стеклянных емкостей, и из каждой кладки вылуплялось в конце концов от семидесяти до девяноста новорожденных улиток, прозрачных, как капельки росы. Они скользили по стеблям салата, которые мистер Кнопнерт тут же подставлял к каждой ямке в качестве съедобных лестниц для ползания. Спаривания происходили теперь уже столь часто, что он больше не стремился наблюдать за ними. Брачное поведение могло продолжаться круглые сутки. Однако возбуждение и трепет, охватывавшие его при наблюдении за тем, как белые икринки превращались в раковины и начинали двигаться, ничуть не ослабевали, как бы часто ни приходилось ему быть свидетелем этого зрелища. Его коллеги по брокерской фирме заметили, что у Питера Кнопперта появился новый вкус к жизни. Он стал более смелым и решительным в своих действиях, более виртуозным в расчетах, даже в чем-то более безжалостным и постоянно приносил деньги своей фирме. В результате тайного голосования на правлении его оклад был повышен с сорока до шестидесяти тысяч в год. Когда все кругом поздравляли его с успехами, мистер Кнопперт склонен был считать это заслугой своих улиток и того благотворного состояния расслабленности, которое он испытывал, наблюдая за ними. Все вечера он теперь проводил со своими питомцами: его комнату уже нельзя было назвать кабинетом, поскольку она скорее походила на некое подобие аквариума. Ему нравилось усыпать емкости листочками свежего салата, кусочками вареного картофеля и свеклы, затем включать разбрызгиватели, которые он подсоединил к резервуарам с улитками, чтобы воспроизводить природный дождик. После этого все животные приходили в возбуждение, начинали есть, совокупляться или просто с явным удовольствием ползать в мелкой воде. Мистер Кнопперт часто позволял улитке вскарабкаться на свой указательный палец - ему казалось, что та наслаждается подобным контактом с человеком, и часто кормил улиток листком салата прямо из рук, со всех сторон рассматривая создания и испытывая от этого не меньшее эстетическое наслаждение, чем иным людям приносит созерцание японских гравюр. Теперь мистер Кнопперт уже никому не позволял заходить в свой кабинет: слишком много улиток приобрели привычку ползать по полу, спать, прилепившись к сиденью кресла и к корешкам книг на полках. На сон у улиток уходило много времени, особенно у тех, что постарше. Однако немало было и не столь пассивных особей, предпочитавших заниматься любовью. Мистер Кнопперт как-то подсчитал, что в каждый конкретный момент времени примерно дюжина пар сливается в поцелуе. И, разумеется, было множество новорожденных и совсем молодых улиток. Подсчитать их было просто невозможно. Но зато мистер Кнопперт сосчитал улиток, которые спали на потолке и ползали по нему: их оказалось где-то от одиннадцати до двенадцати сотен. В резервуарах, а также на нижних поверхностях стола и книжных полок находилось еще, по крайней мере, в пятьдесят раз больше. Мистер Кнопперт собирался какнибудь однажды соскрести улиток с потолка: некоторые из них сидели там уже по нескольку недель, и он беспокоился, что они не получают достаточного питания. Однако последнее время он был очень занят и потому часто нуждался в отдыхе, который получал, просто сидя в своем любимом кресле. Весь июнь он был завален работой, часто допоздна засиживался в офисе: к концу финансового года возрастало число всевозможных отчетов и докладов. Он сделал массу расчетов, сумев при этом обнаружить с полдюжины возможностей получить хорошую прибыль, и приберег наиболее смелые и нетривиальные варианты для своих частных операций. Через год, думал он, его состояние должно возрасти в три, а то и в четыре раза. Он видел, что счет в банке растет так же гладко и стремительно, как и его улитки. Он сказал об этом жене, и та была вне себя от радости. Она даже простила ему безнадежно разрушенный кабинет и тяжелый "рыбный" запах, пропитавший весь второй этаж дома. - И все-таки я хочу, чтобы ты заглянул туда, Питер. Нужно проверить, не случилось ли чего, - сказала она ему однажды утром с явной тревогой в голосе. - Бак может перевернуться или еще что-нибудь произойдет, а мне бы не хотелось, чтобы испачкался ковер. Ты уже почти неделю не был в кабинете, так ведь? На самом деле мистер Кнопперт не был в своем кабинете уже почти две недели. Он не сказал жене, что ковер уже безнадежно испорчен и от него мало что осталось. " Завтра загляну туда", - решил он про себя. Однако прошло еще три дня, прежде чем он сумел выбрать время. Както вечером перед сном он зашел в кабинет и был крайне удивлен тем, что весь пол покрыт тремя или четырьмя слоями улиток. Нельзя было закрыть дверь без риска раздавить какую-нибудь из них. Плотные нагромождения в углах комнаты создавали ощущение, что она совершенно круглая, словно он стоял внутри какого-то огромного массивного камня. Мистер Кнопперт щелкал суставами пальцев и изумленно озирался. Улитки покрыли все имеющиеся поверхности, а тысячи их даже свисали с люстры в виде громадной нелепой грозди.
1 2 3