Городок Гуанахауто находился в стороне от главного шоссе, и в нем была лишь одна-единственная хорошая дорога, по которой можно было попасть в город (равно как и уехать из него). Она делала поворот у Силао и бежала извилистой змейкой по дну узкого Каньона-де-Марфил. Затем дорога начинала постепенно взбираться вверх по склону, откуда открывалась панорама безлюдных равнин и гор, а затем снова шла под уклон, опускаясь на самое дно темного ущелья, куда никогда не заглядывало солнце. Виднеющиеся вдалеке, у самого горизонта, горы были окутаны голубой дымкой, и подобно многим другим пейзажам, которые Теодору довелось видеть в Мексике, они словно говорили величественным голосом: "Вот он я - в миллион миллионов раз больше и старше тебя. Посмотри на меня и перестань суетиться из-за своих мелочных проблем!" Этот грандиозный вид был источником меланхоличного умиротворения подобного тому, что обычно снисходило на душу Теодора при созерцании звездного неба в погожую безлунную ночь. Он начинал раслабляться, и хмурое выражение исчезало с его лица.
Они проехали мимо двух местных индейских детишек, бредущих по обочине и ведущих козла, крепко держа его за бороду. Они помахали Теодору, и он помахал им в ответ.
На повороте двое других ребятишек выскочили на дорогу, едва не угодив под колеса автомобиля. Теодор резко затормозил, вдавливая до отказа в пол педаль тормоза, отчего стоявшая на заднем сидении кошачья дорожная клетка соскользнула на пол, а Рамон ударился лбом о щиток.
- Сеньор, купите апельсины! Очень хорошие апельсины! Всего одно песо за целую коробку! - маленькая девчушка ловко просунула в окно свою коробку.
- Так же и под колесами оказаться не долго, - сказал Теодор, глядя на её растерянное личико. - Возможно, у следующей машины не окажется таких хороших тормозов! - Но он уже нащупывал в кармане песо, потому что иначе отделаться от неё не удастся. Если он не даст ей денег, она так и будет цепляться за машину, не давая ему тронуться с места, и будет продолжать выбегать на дорогу перед машинами, потому что это единственный верный способ заставить их остановиться, до тех пор, пока ей не придет пора выходить замуж.
Получив желаемое, девчушка бесцеремонно высыпала апельсины ему на колени.
- Gracias, сеньор. Может, купите ещё коробочку?
- Нет, спасибо, nina 1). - Теодор попытался уехать, прежде, чем её младший братишка просунет ему в окно свою ящерицу, но не успел.
_______________________________
1) детка (исп.)
- Купите игуану, сеньор! Всего пять песо! Будет отличный ремень!
- Нет... нет, спасибо, - сказал Теодор, стараясь отодвинуться подальше от ужасной морды ящерицы. Он осторожно тронулся с места.
- Четыре песо! - Мальчишка держал свой товар обеими руками за толстую шею и хвост и шел рядом с машиной. Мерзкая игуана смотрела Теодору прямо в глаза, словно желая сказать: "Купи меня, и я тебе такое устрою!.."
- Три песо!
- Мне не нужна игуана!
- Ну хотя бы два! - Мальчишка вынул ящерицу из окна, но продолжал бежать рядом с машиной. - Сделаете ботинки! Или ремень! - Он говорил по-английски. Игуана же внезапно резко дернулась, пытаясь вырваться, но мальчишка крепко держал её.
Теодор прибавил скорость.
- Одно песо! Купи-и-и-те! - донесся до него уже издалека отчаянный вопль.
Теодор взглянул на Рамона.
- Рамон, ты ушиб голову? Извини.
- Это был мой нос, - с улыбкой ответил Рамон.
GUANAJUATO CON RUIZ CORTINES! 1) гласила огромная надпись, намалеванная белой краской на склоне скалы вдоль дороги. Еще один поворот, крутой спуск, и они неожиданно оказались в городе, среди розоватых фасадов домов и домиков и в самой гуще толпе уличных мальчишек, которые хватались за окна и ни за что не хотели отцепиться.
_______________________________
1) "Гуанахуато за Руиса Кортинеса!" - Адольфо Руис Кортинес президент Мексики с 1952 по 1956 год.
- Мистер, вам нужна гостиница?
- Пожалуйста, не открывайте двери! - взмолился Теодор. Теперь ему приходилось ехать медленнее, и мальчишки бежали рядом с машиной.
Теодор остановился на площади, вышел вместе с Рамоном из машины и закрыл её на ключ. Здесь тоже их окружили мальчишки, и среди них был один карапуз лет пяти, который не сводил с Теодора угрожающе-пристального взгляда, словно желая загипнотизировать его, и сказал:
- Вам нужен отель с горячей водой? Идемте со мной, я покажу! Отель "Санта-Цецилия"!
- Не-а, там сейчас все занято! - возразил мальчик постарше. - Вам лучше пойти в пансион, мистер!
- Нам не нужен отель, - добродушно сказал Теодоре, ибо это был единственный способ отделаться от них. - Мы здесь не задержимся. - Он взял Рамона за руку.
Еще какое-то время мальчишки бежали за ними, крича наперебой, а затем, в конце концов, отстали. Было уже около пяти часов, и начинавшее клониться к закату солнце едва коснулось крыш домов. Теодор шел медленно, наслаждаясь ощущением, которое должно было скоро исчезнуть, будто бы все окружающие его люди участвуют в некоей постановке, действие которой разворачивается на городских улицах, превратившихся в декорации. Казалось, что здесь нет ни одного случайного движения, что каждое из них несет свою смысловую нагрузку. Они вышли на другую площадь, где высилось величественное здание "Театро-Хуарес", фронтон которого украшал частокол гладко отполированных каменных колонн бледно-зеленого цвета и аляповатая лепнина, сохранившаяся с прошлого века. Все это было привычно взгляду и хорошо знакомо, отчего казалось ещё привлекательнее.
- Пантеон находится на холме за городом, - сказал Рамон.
- Да, я знаю. - Пантеоном называлось местное кладбище, где и находились мумии. - Сегодня уже поздно, тебе так не кажется? Думаю, будет лучше отправиться туда завтра с утра.
- Ладно, - с готовностью согласился Рамон.
Теодор спросил у Рамона, в какой гостинице он бы предпочел остановиться. Рамон сказал, что обычно он снимал номер в очень дешевом отеле "Ла-Пальма".
- Тебе там будет некомфортно, Тео.
- Это не важно. Если тебе там нравится, то давай поселимся там.
Они вернулись обратно на площадь, где оставили машину, и где находился отель "Ла-Пальма". В воздухе пахло древесным углем, и над площадью витал аппетитный аромат жареной кукурузы и маисовых лепешек. Уже зажглись уличные фонари. Вечер вступал в свои права.
Широкие створки дверей отеля "Ла-Пальма" были распахнуты настежь, и в то время, пока они ожидали, когда хоть кто-нибудь из служащих объявится за обшарпанной стойкой портье, в холл, выложенный кафельной плиткой, с улицы заехала легковая машина. Автомобиль проехал мимо них, направляясь в гараж, находившийся в дальнем конце отеля. Свободным оказался лишь один номер за восемнадцать песо на третьем этаже. В гостинице был лифт, но он не работал. Временно, если верить словам человека за стойкой. Видя нерешительность Рамона, портье бесцеремонно заметил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85