Вскоре она растворилась в дыму.
Обиделась. А чего обижаться? Разве я сказал неправду? У нее действительно есть муж.
Девушка ошибается один раз

– Ку-ка-ре-ку!
Я вскочил с кровати и выглянул в окно. На крыше своей будки сидели «вооруженные силы» и горланили во всю глотку.
– Что за черт? – подал голос с кровати Вацлав. – Егорыч купил другого петуха?
– Да нет, вроде тот самый.
Кобзиков высунулся в окно и стал торопливо одеваться.
– Ну, уж нет, – сказал я. – Теперь ты его не тронешь! Понял? Это редкая птица.
– И наверно, чертовски вкусная. Пусти!
Но я скрутил локти куролова полотенцем.
– Мы даруем ему жизнь! Понял? Поклянись, что ты не тронешь его пальцем!
– Клянусь… – торопливо сказал планомерный донжуан, – не тронуть его пальцем, а тронуть топором.
Весь день у меня было хорошее настроение: слова Кобзикова «Теперь ты старший инженер совнархоза» не приснились мне. На этот раз ветврачу здорово повезло. Адель оказалась дочкой начальника отдела кадров совнархоза. Вчера вечером Кобзиков сделал ей предложение и получил неопределенный ответ: «Не знаю… Как посмотрит на это папа…» По мнению поднаторевшего в таких делах ветврача, папа должен посмотреть одобрительно.
Вацлав выклянчил у меня на представительство десятку и уехал продолжать натиск на сердце Адели.
– Сроки жмут, – так объяснил мне Вацлав свою торопливость.
После отъезда Кобзикова к нам явился Егор Егорыч с бутылкой «Рошу де десерт» и кругляком колбасы.
– Поговорить с тобой надо, – сказал он. – Закрой дверь.
Я набросил крючок. Егор Егорыч налил в стакан вина и пододвинул колбасу.
– Получил назначение? – спросил он.
– Ага.
– Куда?
– Далеко.
– Слушай, посоветоваться с тобой хотел… Ты по сельскому хозяйству учился… Прочитал я в газете: взаправду овощи на воде разводить можно?
– Чего ж, – ответил я, расправляясь с колбасой. – Есть такой способ. Гидропонным называется. Вода и железные ящики. И уплетай себе помидоры за обе щеки круглый год. А чего это ты вдруг сельским хозяйством заинтересовался?
– Удумал я себе такую штуку сделать. Потолков в моем доме на сто двадцать метров квадратных. Накуплю цинковых корыт, воду подведу, свет дневной сделаю, отопление. Жильцов жалко, у некоторых малые ребятишки, овощ-то нынче пойди на базаре укупи. А тут цельный год будут помидорчики да огурчики. Похрустывай себе мальцы на здоровье.
– Задумано, конечно, крепко, но без инженерных и агрономических знаний тебе, Егорыч, не потянуть. Гидропонный способ – дело тонкое.
– Так вот и я насчет этого. Берись.
– Ха-ха-ха! Инженер по механизации потолка?
– А ты не смейся. Обижен не будешь. Оклад хороший положу, и живи бесплатно… Опять же овощи круглый год. Опять же городская прописка.
– Нет уж, Егорыч, уволь. Благодарю за угощение, скорблю, что разорил тебя на бутылку, но уволь.
Президент забрал недопитое вино и сказал от порога:
– Жаль. Парень ты серьезный, положительный, не то что этот баламут Кобзиков. Мы бы с тобой сработались.
– Кончай, Егорыч, закругляйся. Живот от смеха болит.
Президент неожиданно обиделся.
– Думаешь, я для себя стараюсь? Да я за них и деньги брать не буду!
– Не сомневаюсь, Егорыч, но перестань, пожалуйста.
– Работаешь, работаешь для них, а все плох, – сплюнул Егор Егорыч и хлопнул дверью.
Я еле дождался из института Кима, который улаживал перед отъездом последние дела, чтобы сообщить ему про овощи.
Но капитан выслушал меня невнимательно.
– Выживший из ума индюк ощипанный, – выругался он беззлобно. – Тунеядец! Времени нет, а то бы я занялся его выселением из города. Ты знаешь, какую я новость принес?
– Какую?
– Догадайся.
– Нас допускают до защиты и оставляют в аспирантуре.
Ким удивился:
– Откуда ты узнал? Правда, в аспирантуре не оставляют, но дипломы защищать разрешили.
– Что?! – теперь пришла моя очередь изумиться.
– Да. Да. Все Кретов. Это он настоял. Звонили «сверху». Декан, скрежеща зубами, согласился, но, кажется, решил нас с треском провалить. Кретов сказал – готовиться во все лопатки, чтобы в расчетах ни единой ошибочки не было. Езжай за Тиной, будем сидеть день и ночь.
В этот день мы занимались до одурения. И только когда я, помножив два на два, получил шесть, Ким сказал:
– Отбой. Завтра начнем пораньше.
– Вы что, опять чокнулись? – спросил Кобзиков, входя в комнату. – Никак не можете расстаться со своей дурацкой сеялкой.
– Не твое дело, – пробурчал Ким.
– Неужели нельзя заниматься в читальном зале? Я теперь жених, и мне нужен полный покой и усиленное питание. Понятно?
– Ты настоящий жених? – спросил я.
Вацлав пожал плечами:
– Какой может быть разговор? Ген, выйди на минутку.
Мы вышли в сени.
– Подали заявление сегодня, – прошептал ветврач
– Ну? – удивился я. – Так быстро?
– Да, был у тестя. Договорился насчет работы. Он говорит, их сильно ругают за сельскохозяйственное образование, но ради нас он сделает исключение. Меня берет каким-то консультантом по крупному рогатому скоту, а тебя инспектором.
– Ты же говорил – старшим инженером!
– Это пока. Понял? Мумия ты! Еще недоволен! Как же он тебя возьмет инженером, если ты без диплома?
– Диплом должен быть. Нас допускают к защите.
– Ну, а если будет, то и место будет. Понял? Вот так надо действовать. Ким куда едет?
– Трактористом к Кретову.
– Жаль. Тракторист с вышестоящими никакого дела не имеет. А вот если бы он поехал механиком, ты бы ему каждый месяц циркуляры присылал за своей подписью и раскрутку давал. Вот так, брат, оно в жизни бывает. Окончили вместе, один лямку тянет, а другой циркуляры ему строчит… Так что считай – Вацлав Кобзиков тебя в люди вывел, и помни…
* * *
Мы защищались последними. В окна глядел фиолетовый вечер. Жасмин в стеклянной банке из-под консервов «Частик мелкий в томате» завял. Члены комиссии украдкой посматривали на часы. Только один Глыбка все никак не мог успокоиться. Он кружил возле нас, как жужжащий шмель, и все придирался, все придирался. У Кима по лицу катились крупные капли пота, глаза покраснели, как у алкоголика.
Наконец, видимо, сам Глыбка устал. Он замолк на полуслове и плюхнулся в свое председательское кресло. По комнате прошуршал вздох облегчения.
– Записывать их, Наум Захарович? – спросил Косаревский, он вел ведомость.
– «Записывать»! «Записывать»! А где же выводы изобретателей, с позволения сказать, «скоростной» сеялки?
– Если бы вы дали нам трактор, они были бы, – дерзко ответил Ким.
– Ах, трактор! – Декан задохнулся. – Вы мне угробили лучший трактор и еще смеете упрекать! Да вас надо было отдать под суд!
– Разрешите мне? – поднялся с места Кретов. – Как-никак я был у этих ребят руководителем дипломного проектирования… Я скажу по-простому, безо всяких формул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51