Багненко уже
почти понял, куда они идут.
Интуиция не обманула геолога. Они оказались перед устьем
пещеры, почти невидимой в густых зарослях. Кончился их путь по
земле, начинались подземные странствия. Старик молча вытащил из
рюкзака за плечами фонарь "летучая мышь" и принялся заправлять
его керосином из объемистой жестяной фляги.
Испытав мимолетное чувство превосходства, Алексей извлек
свой японский фонарь, купленный на последние деньги перед самой
поездкой сюда.
- Держи его наготове, но не зажигай без надобности, он
пригодится потом, - деловито произнес старик, удостоив
заграничную вещицу равнодушным взглядом.
Ни величественных готических залов с колоннами причудливых
сталактитов, ни чарующих подземных озер, ни прочих пещерных
красот им не попадалось.
Бесконечный извилистый каменный коридор медленно уходил
назад в тусклом, красноватом свете "летучей мыши" - Хоор берег
керосин и прикрутил фитиль до предела. На расстоянии чуть больше
вытянутой руки впереди них была стена густого мрака, и такая же
стена позади. Они двигались в маленьком пузыре света.
Шаги их гулко гремели в тишине пещеры, временами напоминая
поступь тяжелых копыт. Эхо отражалось от стен, двоилось и
троилось.
Воображение нервного человека с легкостью нарисовало бы
целеустремленно преследующее их некое хищное чудовище, чьи
багровые глаза полыхают голодным огнем.
Звук и в самом деле был не очень-то приятным, но Багненко
скоро привык к нему.
Невозможно было привыкнуть к холоду, особенно
непереносимому после летнего тепла поверху. Предусмотрительно
натянутый свитер не помогал, время от времени он принимался
стучать зубами. А Хоор в своей ветхой одежонке и не замечал его
как будто.
Воистину, старца не брало ничего.
Стены то сдвигались почти вплотную, и тогда приходилось
идти друг за другом, едва не задевая плечами камень; то
расступались так, что слабый свет фонаря не достигал их. Тогда
Алексею начинало казаться, что они идут по залитой тьмой
бесконечной скальной равнине.
Иногда они натыкались на колодцы, уходящие вниз, и всякий
раз Алексей, встречая глазами их непроглядную черноту,
непроизвольно отодвигался подальше.
Возле развилки, где было потеплее, они присели отдохнуть.
- Долго еще? - спросил геолог, жуя печенье.
- Не очень, - невозмутимо ответил Хоор. - Еще часа
три-четыре.
Вновь возобновилось их движение подземными тропами,
кажущееся таким медленным. Наконец, далеко впереди забрезжил
дневной свет...
Через несколько минут они вышли из тоннеля. С наслаждением
распрямив затекшую спину, Багненко огляделся. Они оказались в
широком квадратном зале. Три его стены были сложены из грубо
отесанных каменных глыб, четвертой служила отшлифованная
поверхность уходящего ввысь склона горы.
Пол был завален сгнившими балками и брусьями: остатками
рухнувшей кровли.
Тут же лежала окованная насквозь проржавевшим железом
массивная дверь, запиравшая когда-то вход в пещеру. Еще можно
было различить следы замурованных в серый гранит петель, ныне
рассыпавшихся в прах.
Над головами пришельцев в колодце стен голубело яркое небо
летнего дня. И - нигде никаких признаков выхода.
Пока слегка удивленный Алексей прикидывал: куда это они
пришли и где может скрываться обещанная тайна, Хоор решительно
пересек усыпанный трухлявым деревом пространство и оказался у
самой стены.
Затем он обеими руками с силой надавил на большой
прямоугольный камень, и тот, скрежеща, повернулся на невидимой
оси.
4.
... Они стояли возле воздвигнутой на покрытом елью и пихтой
горном склоне небольшой квадратной башни.
Немного выше них лес резко обрывался.
Дальше были только голые отвесные скалы, увенчанные
иззубренным гребнем вздымающиеся ввысь, подобно каким-то
невероятно огромным крепостным стенам.
Перед путниками простиралась уходящая на юг прекрасная
долина. Многоцветный ковер буйного летнего разнотравья обрамлял
островки леса. Множество серебристых лент ручейков сверкало на
солнце под их ногами, а небольшое озерко поодаль казалось
зеркалом из чистого сапфира.
Но Багненко было не до того, чтобы любоваться красотами
природы.
ОН УВИДЕЛ...
...Впервые он понял, что означает многократно слышанное -
потерять дар речи от изумления.
Он и в самом деле не мог вымолвить ни слова - язык его
словно прилип к гортани.
...Алексей зажмурился, вновь открыл глаза и убедился, что
зрение не обманывает его.
Все еще не веря до конца, он отвел глаза, постоял, глядя
вверх, на висевшие в жгучей синеве летнего неба острые скалы, на
долину, и вновь посмотрел т у д а...
... Э т о г о н е м о ж е т б ы т ь!
Прямо перед ним, на противоположном горном склоне,
возносилась ввысь титаническая черная пирамида.
Способная поспорить высотой с любым небоскребом, подобно
неправдоподобно громадному пьедесталу, вставала она над долиной.
И хотя основание ее покоилось среди казавшихся маленькими рядом
с ней утесов, много ниже места, где стояли они с Хоором, чтобы
увидеть ее вершину, приходилось запрокидывать голову. Какие-то
смутные обрывки мыслей зашевелились в мозгу Алексея. Атлантида,
Лемурия, пришельцы из космоса. Он посмотрел на Хоора.
Глаза того были устремлены вовсе не на удивительное
сооружение. Взор его был прикован к стоящим немного ниже
фундамента пирамиды нескольким бревенчатым домикам. Даже отсюда
было видно, что люди давно уже покинули их.
Окаменевшее лицо его было исполнено старой, но почти
непереносимой боли, на ресницах дрожали слезы. Старик медленно
повернулся к нему. Указав на поваленное дерево, он тихо
произнес:
- Садись, сейчас ты все узнаешь.
5.
- ... Итак, слушай меня... Когда-то, очень давно, множество
тысячелетий назад, там, где сейчас ледяное море и бесплодные,
выжженные морозом острова, была огромная цветущая земля.
Там не было убийственного холода; высокие горы со всех
сторон ограждали ее от жестоких ветров, да и климат всей планеты
был совсем другим. Землю эту населял многочисленный народ...
Как называлась эта страна, и как называли себя на ней люди
я не открою тебе, да это и не имеет уже значения.
Я не знаю, сколько именно лет насчитывала их история. Но,
быть может, то был самый древний на Земле народ.
Они были великие колдуны, да-да, поверь... это было именно
так... Их колдовство было не таким, как у всех прочих народов,
но, не знаю, смогу ли объяснить тебе это.
1 2 3 4 5 6 7 8
почти понял, куда они идут.
Интуиция не обманула геолога. Они оказались перед устьем
пещеры, почти невидимой в густых зарослях. Кончился их путь по
земле, начинались подземные странствия. Старик молча вытащил из
рюкзака за плечами фонарь "летучая мышь" и принялся заправлять
его керосином из объемистой жестяной фляги.
Испытав мимолетное чувство превосходства, Алексей извлек
свой японский фонарь, купленный на последние деньги перед самой
поездкой сюда.
- Держи его наготове, но не зажигай без надобности, он
пригодится потом, - деловито произнес старик, удостоив
заграничную вещицу равнодушным взглядом.
Ни величественных готических залов с колоннами причудливых
сталактитов, ни чарующих подземных озер, ни прочих пещерных
красот им не попадалось.
Бесконечный извилистый каменный коридор медленно уходил
назад в тусклом, красноватом свете "летучей мыши" - Хоор берег
керосин и прикрутил фитиль до предела. На расстоянии чуть больше
вытянутой руки впереди них была стена густого мрака, и такая же
стена позади. Они двигались в маленьком пузыре света.
Шаги их гулко гремели в тишине пещеры, временами напоминая
поступь тяжелых копыт. Эхо отражалось от стен, двоилось и
троилось.
Воображение нервного человека с легкостью нарисовало бы
целеустремленно преследующее их некое хищное чудовище, чьи
багровые глаза полыхают голодным огнем.
Звук и в самом деле был не очень-то приятным, но Багненко
скоро привык к нему.
Невозможно было привыкнуть к холоду, особенно
непереносимому после летнего тепла поверху. Предусмотрительно
натянутый свитер не помогал, время от времени он принимался
стучать зубами. А Хоор в своей ветхой одежонке и не замечал его
как будто.
Воистину, старца не брало ничего.
Стены то сдвигались почти вплотную, и тогда приходилось
идти друг за другом, едва не задевая плечами камень; то
расступались так, что слабый свет фонаря не достигал их. Тогда
Алексею начинало казаться, что они идут по залитой тьмой
бесконечной скальной равнине.
Иногда они натыкались на колодцы, уходящие вниз, и всякий
раз Алексей, встречая глазами их непроглядную черноту,
непроизвольно отодвигался подальше.
Возле развилки, где было потеплее, они присели отдохнуть.
- Долго еще? - спросил геолог, жуя печенье.
- Не очень, - невозмутимо ответил Хоор. - Еще часа
три-четыре.
Вновь возобновилось их движение подземными тропами,
кажущееся таким медленным. Наконец, далеко впереди забрезжил
дневной свет...
Через несколько минут они вышли из тоннеля. С наслаждением
распрямив затекшую спину, Багненко огляделся. Они оказались в
широком квадратном зале. Три его стены были сложены из грубо
отесанных каменных глыб, четвертой служила отшлифованная
поверхность уходящего ввысь склона горы.
Пол был завален сгнившими балками и брусьями: остатками
рухнувшей кровли.
Тут же лежала окованная насквозь проржавевшим железом
массивная дверь, запиравшая когда-то вход в пещеру. Еще можно
было различить следы замурованных в серый гранит петель, ныне
рассыпавшихся в прах.
Над головами пришельцев в колодце стен голубело яркое небо
летнего дня. И - нигде никаких признаков выхода.
Пока слегка удивленный Алексей прикидывал: куда это они
пришли и где может скрываться обещанная тайна, Хоор решительно
пересек усыпанный трухлявым деревом пространство и оказался у
самой стены.
Затем он обеими руками с силой надавил на большой
прямоугольный камень, и тот, скрежеща, повернулся на невидимой
оси.
4.
... Они стояли возле воздвигнутой на покрытом елью и пихтой
горном склоне небольшой квадратной башни.
Немного выше них лес резко обрывался.
Дальше были только голые отвесные скалы, увенчанные
иззубренным гребнем вздымающиеся ввысь, подобно каким-то
невероятно огромным крепостным стенам.
Перед путниками простиралась уходящая на юг прекрасная
долина. Многоцветный ковер буйного летнего разнотравья обрамлял
островки леса. Множество серебристых лент ручейков сверкало на
солнце под их ногами, а небольшое озерко поодаль казалось
зеркалом из чистого сапфира.
Но Багненко было не до того, чтобы любоваться красотами
природы.
ОН УВИДЕЛ...
...Впервые он понял, что означает многократно слышанное -
потерять дар речи от изумления.
Он и в самом деле не мог вымолвить ни слова - язык его
словно прилип к гортани.
...Алексей зажмурился, вновь открыл глаза и убедился, что
зрение не обманывает его.
Все еще не веря до конца, он отвел глаза, постоял, глядя
вверх, на висевшие в жгучей синеве летнего неба острые скалы, на
долину, и вновь посмотрел т у д а...
... Э т о г о н е м о ж е т б ы т ь!
Прямо перед ним, на противоположном горном склоне,
возносилась ввысь титаническая черная пирамида.
Способная поспорить высотой с любым небоскребом, подобно
неправдоподобно громадному пьедесталу, вставала она над долиной.
И хотя основание ее покоилось среди казавшихся маленькими рядом
с ней утесов, много ниже места, где стояли они с Хоором, чтобы
увидеть ее вершину, приходилось запрокидывать голову. Какие-то
смутные обрывки мыслей зашевелились в мозгу Алексея. Атлантида,
Лемурия, пришельцы из космоса. Он посмотрел на Хоора.
Глаза того были устремлены вовсе не на удивительное
сооружение. Взор его был прикован к стоящим немного ниже
фундамента пирамиды нескольким бревенчатым домикам. Даже отсюда
было видно, что люди давно уже покинули их.
Окаменевшее лицо его было исполнено старой, но почти
непереносимой боли, на ресницах дрожали слезы. Старик медленно
повернулся к нему. Указав на поваленное дерево, он тихо
произнес:
- Садись, сейчас ты все узнаешь.
5.
- ... Итак, слушай меня... Когда-то, очень давно, множество
тысячелетий назад, там, где сейчас ледяное море и бесплодные,
выжженные морозом острова, была огромная цветущая земля.
Там не было убийственного холода; высокие горы со всех
сторон ограждали ее от жестоких ветров, да и климат всей планеты
был совсем другим. Землю эту населял многочисленный народ...
Как называлась эта страна, и как называли себя на ней люди
я не открою тебе, да это и не имеет уже значения.
Я не знаю, сколько именно лет насчитывала их история. Но,
быть может, то был самый древний на Земле народ.
Они были великие колдуны, да-да, поверь... это было именно
так... Их колдовство было не таким, как у всех прочих народов,
но, не знаю, смогу ли объяснить тебе это.
1 2 3 4 5 6 7 8