— Да как ты смеешь, негодная девчонка! — вскипела леди Юфимия, на миг утрачивая чопорную невозмутимость. — История графов Марри насчитывает более пятисот лет! В течение пяти веков владельцы замка Финдхорн хранили свой лен от всех опасностей и бедствий — от средневековых распрей до Второй мировой войны! Марри не какое-то там жалкое марионеточное государство, но край незыблемых традиций, и правители его никогда не забывают о чести своих предков! Твои невежественные слова лишний раз доказывают — если, конечно, требуются еще какие-то доказательства, — насколько ты недостойна Рэндалла.
При всей своей неприязни к леди Юфимии Джессика почувствовала укол совести. Да, род Макалленов действительно мог похвалиться многовековой историей и многочисленные представители этой семьи во все эпохи славились бескомпромиссной неподкупностью и щепетильностью в делах чести. Несколько графов Марри сложили голову на плахе, погибли в бою либо от руки наемного убийцы, защищая справедливость… в своем понимании, конечно, порой поддерживая заведомо проигравшую сторону в ущерб себе. Даже завистник и циник, гляди он хоть в микроскоп, не усмотрел бы ни пятнышка на фамильном гербе графов Марри — серебряная лилия на лазурном фоне, а над нею три скрещенных меча.
Однако Джессика была не в том настроении, чтобы прямо сейчас увидеть в Рэндалле и его снобах родственничках хоть что-то хорошее. По правде говоря, в это мгновение она ненавидела Рэндалла куда сильнее, нежели его тетку-интриганку.
Даже не взглянув на чек, что баронесса по-прежнему протягивала ей, молодая женщина развернулась на каблуках и направилась к двери, спеша уйти прежде, чем выдержка ей изменит и из глаз хлынут горячие слезы стыда и обиды…
* * *
Чем ближе Джессика подъезжала к замку, тем больше завораживали ее знакомые окрестности. Вот справа от дороги блеснула гладь озерца с кристально чистой водой. Вот по обе стороны раскинулись распаханные земли, а в отдалении смутно вырисовываются затянутые изумрудным мхом развалины…
Вплоть до шестнадцатого века здесь, на земле графов Марри, стоял монастырь, возведенный на их же богатые пожертвования. Во времена Кромвеля стены и башни были разрушены до основания, а плодородные угодья и сад пришли в запустение. Не так давно Рэндалл передал землю местным властям, оформив соответствующим образом. И теперь, проезжая мимо, Джессика не могла не залюбоваться ровными, аккуратно подстриженными живыми изгородями и четко, словно по линейке, расчерченными полями. Это в преддверии зимы они черны и безжизненны. По весне здесь пробьются первые всходы, пашня оденется зеленым ковром, затем зелень превратится в золото, и под ярким летним солнцем заколосятся ячмень и рожь.
Это ее отец посоветовал Рэндаллу написать документ, четко сформулировав условия. Желающим обосноваться в здешних краях местные власти сдавали в аренду обширный участок земли и в придачу давали довольно крупную ссуду на обзаведение хозяйством. Предполагалось, что спустя десять лет земля перейдет в полную собственность владельца. Приток населения увеличился; теперь каждый акр земли, в прошлом никому не нужной, использовался с наибольшей пользой для людей — и унылый, безлюдный край преобразился словно по волшебству.
Дорога пошла в гору. Теперь в зеркало заднего вида с высоты просматривался порт и море, а впереди… Сердце Джессики беспомощно дрогнуло. Впереди высились серо-бурые, массивные, увитые ржаво-красными по осени плетями дикого винограда каменные стены и внушительные башни с остроконечными крышами. Джессика не к месту вспомнила, как, будучи двенадцатилетней девочкой, была потрясена до глубины души, впервые увидев подземелья замка, — Рэндалл сводил ее туда “на экскурсию”.
Подъемный мост был, как всегда, опущен. На памяти Джессики он никогда и не поднимался: сегодня функция его сводилась к чисто декоративной. Въезжая под сень стен, молодая женщина невольно поежилась. Даже если бы она не знала наизусть историю замка, нетрудно было представить, как неуютно ощущали себя враги, готовясь штурмовать грозную цитадель.
Клэр говорила, что ее бабушка, как и в большинстве случаев, остановилась в гостевых апартаментах замка, а не на собственной вилле у моря. Так что Джессика въехала в ворота, припарковалась у южной стены, в специально отведенном для гостей месте, и, выйдя из машины, расправила плечи и решительно направилась к парадному входу. Дворецкий — интересно, помнит он ее еще или нет? — сообщит, у себя ли баронесса и, как полагается, доложит о прибывшей.
* * *
Рэндалл Макаллен, восемнадцатый граф Марри, раздраженно расхаживал взад-вперед по своему кабинету на последнем этаже центральной башни. Хотя снаружи Финдхорн-хаус выглядел в точности так же, как и пять с лишним веков назад, внутренние помещения были переоборудованы по последнему слову техники и снабжены всеми современными удобствами — от электричества и горячей воды до новейшего офисного оборудования.
Рэндалл недовольно хмурился. Он только что вернулся из Лондона, где на очередном заседании палаты лордов пытался провести билль о снижении налогов на продукты местного производства для северных графств. Дебаты последовали затяжные и весьма эмоциональные; экономические вопросы, как правило, вызывали в парламенте целую бурю. А теперь, возвратившись, он узнает, что в окрестностях Элгина опять всколыхнулись националистические настроения: “горячие головы” из числа местной молодежи то и дело вспоминают о том, что некогда Шотландия была независимой страной, где правили родовые кланы, а не презренные англичанишки. И праздничное действо с танцами под звуки волынок кончилось беспорядками.
Разумеется, это, строго говоря, проблема местных властей. Но кто, как не он, Рэндалл Макаллен, граф Марри, член палаты лордов от своего графства, — пусть сегодня оно и называется округом — отвечает за то, что в помянутом графстве происходит?..
Мрачнея с каждой минутой, Рэндалл дослушал до конца рассказ своего двоюродного кузена Мюира о беспорядках под Элгином. На первый взгляд ничего особенного. Эль и молодое вино ударили ребятам в головы — и традиционное состязание волынщиков, переросло в этакую “демонстрацию протеста”. Как говорится, дело обычное… Но ощущение такое, что нежелательные бунтарские настроения среди молодежи нарастают с каждым днем, и, если не направить патриотический пыл горцев в некое созидательное русло, настроения эти того и гляди, выльются во что-то серьезное. Тем более что повод для недовольства есть. Отдельные источники инвестиций он и сам бы охотно перекрыл…
Задумавшись, Рэндалл пропустил мимо ушей пространные комментарии кузена. А когда вновь прислушался, Мюир рассуждал уже о другом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39